Ответ на возражение 1. Этими словами апостол указывает на существование как тела животного, так и тела духовного, поскольку духовная жизнь тела началась во Христе, когда Он воскрес из мертвых, а животная жизнь тела началась в Адаме. Таким образом, из слов апостола следует не то, что Адам не обладал никакой духовной жизнью в своей душе, но то, что он не обладал духовной жизнью в своем теле.
Ответ на возражение 2. Далее в указанном месте Августин говорит, что нисколько не сомневается в том, что Адам, подобно другим праведным душам, был в некоторой мере одарен Святым Духом, однако «он не имел Святого Духа в той мере, в какой ныне имеют Его верные», т. е. те, которые по смерти удостоились вечного блаженства.
Ответ на возражение 3. В приведенном отрывке Августин вовсе не говорит, что будто бы ангелы или люди были сотворены в естественном состоянии свободной воли прежде, чем им была дарована благодать, а говорит, что сперва Бог явил им то, что их свободная воля может пожелать до утверждения в благодати, а уже после – то, чего они достигают благодаря такому утверждению.
Ответ на возражение 4. В данном случае Мастер следует мнению тех, которые утверждали, что человек был сотворен лишь в естественном состоянии, τ е. без благодати. Можно также сказать, что хотя человек и был сотворен в благодати, тем не менее он мог подвизаться заслугой не благодаря природе, в которой был сотворен, а только благодаря добавленной [к природе] благодати.
Ответ на возражение 5. Поскольку движение воли происходит не во времени, то нет ничего, что бы могло воспрепятствовать первому человеку дать согласие на благодать одновременно со своим сотворением.
Ответ на возражение 6. Мы можем заслужить славу посредством акта благодати, но мы не можем заслужить благодать посредством акта природы; следовательно, приведенная аналогия неуместна.
Раздел 2. Наличествовали ли страсти в душе первого человека?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что в душе первого человека не было никаких страстей. В самом деле, вследствие душевных страстей «плоть желает противного духу» ((ал. 5, 17). Но в состоянии невинности этого не было. Следовательно, в состоянии невинности не было и никаких душевных страстей.
Возражение 2. Далее, душа Адама была превосходней его тела. Но его тело было бесстрастным. Следовательно, была бесстрастной и его душа.
Возражение 3. Далее, страсти души ограничиваются нравственными добродетелями. Но в Адаме нравственные добродетели были совершенными. Следовательно, они полностью исключали какие бы то ни было страсти.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что «в наших прародителях существовала безмятежная любовь к Богу»[438]'и другие страсти души.
Отвечаю: страсти души находятся в чувственном пожелании, объектами которого являются благо и зло. Ибо некоторые душевные страсти определены к тому, что является благом, например, любовь или радость, другие же – к тому, что является злом, например, страх или скорбь. И коль скоро в первобытном состоянии, по словам Августина, не было ни зла, ни недостатка в благах, которые бы удовлетворяли доброе хотение[439], то у Адама и не было никаких страстей, которые были бы либо связаны со злом, вроде страха, скорби и т.п., либо же с таким благом, которого бы он тогда желал, но не мог им обладать, вроде страстной похоти. Но что касается тех страстей, которые определены к существующему благу, вроде радости и любви, а также тех, которые определены к благу будущему, имеющему наступить в надлежащее время, вроде желания и надежды на то, что такое состояние пребудет и впредь, то они существовали и в состоянии невинности, хотя и не так, как они существуют в нас. Ведь наше чувственное пожелание, в котором обитают страсти, не полностью подчинено разуму, и потому время от времени страсти предвосхищают и препятствуют суждению разума, хотя порою и следуют за ним, поскольку и в нас чувственное пожелание до некоторой степени повинуется разуму. Но в состоянии невинности низшие пожелания были полностью подчинены разуму, и потому в том состоянии душевные страсти существовали таким образом, что всегда следовали за суждением разума.
Ответ на возражение 1. Противление плоти духу является неповиновением страстей разуму, чего не могло быть в состоянии невинности.
Ответ на возражение 2. Человеческое тело в состоянии невинности было бесстрастным в том, что касалось страстей, изменяющих расположение природы, о чем будет сказано после (97, 2); точно так же и душа была бесстрастной в том, что касалось страстей, препятствующих свободному использованию разума.
Ответ на возражение 3. Совершенные нравственные добродетели не исключают страсти, а управляют ими; в самом деле, как сказано в третьей [книге] «Этики», благоразумный человек желает так, как он должен желать, и то, что он должен желать[440].
Раздел 3. Обладал ли Адам всеми добродетелями?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Адам не обладал всеми добродетелями. В самом деле, некоторые добродетели направлены на то, чтобы обуздывать страсти: так, неумеренное желание ограничивается умеренностью, а неумеренный страх – мужеством. Но в состоянии невинности в страстях не было никакой неумеренности. Следовательно, не было и такого рода добродетелей.
Возражение 2. Далее, некоторые добродетели связаны со страстями, которые направлены на зло, например, кротость – с гневом и мужество – со страхом. Но в состоянии невинности не было подобных страстей, о чем уже было сказано (2). Следовательно, не было тогда и подобных добродетелей.
Возражение 3. Далее, покаяние – это добродетель, которая определена к совершенному греху. Сострадание, в свою очередь, является добродетелью, связанной с несчастьем. Но в состоянии невинности не было ни греха, ни несчастья. Следовательно, не было и указанных добродетелей.
Возражение 4. Далее, стойкость – это добродетель. Но Адам не обладал стойкостью, о чем свидетельствует его последующее грехопадение. Следовательно, он обладал не всеми добродетелями.
Возражение 5. Кроме того, является добродетелью и вера. Но ее не было в состоянии невинности, поскольку вера подразумевает помраченность познания, а это, похоже, несовместимо с совершенством первобытного состояния.
Этому противоречит сказанное Августином в наставительной беседе: «Князь греха одолел Адама, который был сотворен из праха земного по образу Божию, украшен скромностью, ограничен умеренностью, осиян чистотою»[441].
Отвечаю: в состоянии невинности человек в определенном смысле обладал всеми добродетелями, и это можно доказать на основании приведенных ранее аргументов. В самом деле, уже было доказано: правота первобытного состояния была такова, что разум была подчинен Богу, а более низкие силы – разуму (1). Затем, добродетели есть не что иное, как те совершенства, посредством которых разум определяется к Богу, а низшие силы подчиняются установлениям разума, что будет разъяснено нами в трактате о добродетелях (I-II, 63, 2). Поэтому, с точки зрения правоты первобытного состояния, было необходимо, чтобы человек в некотором смысле обладал каждой добродетелью.
Следует, однако, заметить, что некоторые добродетели, вроде любви к ближнему и праведности, по самой своей природе не предполагают несовершенства, и потому такие добродетели существовали в первобытном состоянии абсолютно, т. е. и в навыке, и актуально. Природа же других добродетелей такова, что она предполагает несовершенство – то ли со стороны акта, то ли со стороны материи. Если это несовершенство совместимо с совершенством первобытного состояния, то такие добродетели непременно существовали и тогда; такова, например, вера, которая относится к вещам невидимым, или надежда, которая относится к тому, что еще не достигнуто. В самом деле, совершенство того состояния не простиралось на созерцание божественной сущности и на обладание Богом с наслаждением конечного блаженства. Следовательно, вера и надежда могли существовать и в первобытном состоянии, причем как в навыке, так и в акте. Что же касается добродетелей, предполагающих несовершенство, несовместимое с совершенством первобытного состояния, то они могли существовать в том состоянии в навыке, но не актуально; таково, например, покаяние, которое является сожалением о содеянном грехе; или сострадание, которое является скорбью о несчастьях других (ибо скорбь, вина и несчастье несовместимы с совершенством первобытного состояния). Итак, такого рода добродетели существовали в первом человеке в качестве навыков, но не в смысле его действий, поскольку он был определен так, чтобы раскаиваться в случае согрешения, а если доведется увидеть несчастие ближнего, то стремиться избавить его от страданий. В связи с этим читаем у Философа: «Стыд, относящийся к дурным поступкам, может быть обнаружен в порядочном человеке условно, поскольку он расположен так, что стыдился бы, если бы совершил постыдный поступок»[442].
