Следует, однако, заметить, что некоторые добродетели, вроде любви к ближнему и праведности, по самой своей природе не предполагают несовершенства, и потому такие добродетели существовали в первобытном состоянии абсолютно, т. е. и в навыке, и актуально. Природа же других добродетелей такова, что она предполагает несовершенство – то ли со стороны акта, то ли со стороны материи. Если это несовершенство совместимо с совершенством первобытного состояния, то такие добродетели непременно существовали и тогда; такова, например, вера, которая относится к вещам невидимым, или надежда, которая относится к тому, что еще не достигнуто. В самом деле, совершенство того состояния не простиралось на созерцание божественной сущности и на обладание Богом с наслаждением конечного блаженства. Следовательно, вера и надежда могли существовать и в первобытном состоянии, причем как в навыке, так и в акте. Что же касается добродетелей, предполагающих несовершенство, несовместимое с совершенством первобытного состояния, то они могли существовать в том состоянии в навыке, но не актуально; таково, например, покаяние, которое является сожалением о содеянном грехе; или сострадание, которое является скорбью о несчастьях других (ибо скорбь, вина и несчастье несовместимы с совершенством первобытного состояния). Итак, такого рода добродетели существовали в первом человеке в качестве навыков, но не в смысле его действий, поскольку он был определен так, чтобы раскаиваться в случае согрешения, а если доведется увидеть несчастие ближнего, то стремиться избавить его от страданий. В связи с этим читаем у Философа: «Стыд, относящийся к дурным поступкам, может быть обнаружен в порядочном человеке условно, поскольку он расположен так, что стыдился бы, если бы совершил постыдный поступок»[442].
Ответ на возражение 1. То, что умеренность и мужество обуздывают неумеренные страсти, является для них акцидентным и связано с тем, что они находятся в субъекте, которому случается обладать неумеренными страстями, и при этом сами по себе добродетели способны обуздывать страсти.
Ответ на возражение 2. Страсти, объектом которых является зло, несовместимы с совершенством первобытного состояния в том случае, если указанное зло обнаруживается в субъекте страсти; [такими страстями являются] например, страх и скорбь. Те же страсти, которые относятся к злу в другом, совместимы с совершенством первобытного состояния, поскольку в том состоянии человек, любя божественную благость, мог ненавидеть демонскую злобу. Таким образом, добродетели, которые относятся к подобным страстям, могли в навыке или в акте существовать в первобытном состоянии. Но добродетели, относящиеся только к страстям, определенным к злу в одном и том же субъекте, вроде вышеописанных покаяния и сострадания, не могли существовать в первобытном состоянии актуально и существовали лишь в навыке. Однако есть и другие добродетели, а именно те, которые относятся не только к таким, но и к другим страстям; такова, например, сдержанность, которая относится не только к скорби, но также и к радости; или мужество, которое относится не только к страху, но также к отваге и надежде. И ничто не препятствует тому, чтобы сдержанность, умеряющая наслаждение, или мужество, умеряющее отвагу или надежду (а отнюдь не скорбь или страх), могли актуально существовать и в первобытном состоянии.
Ответ на возражение 3 явствует из вышесказанного. Ответ на возражение 4. Стойкость можно понимать двояко: либо как частную добродетель, обозначающую навык, посредством которого человек делает выбор в пользу стойкости в благе, и в этом смысле Адам обладал стойкостью; либо как условие добродетели, обозначающее некоторую непрерывность в действенности добродетели, и в этом смысле Адам не обладал стойкостью.
Ответ на возражение 5 явствует из вышесказанного.
Раздел 4. Заслуживали ли действия первого человека меньшей награды чем наши?
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что действия первого человека заслуживали меньшей награды, чем наши. В самом деле, благодать даруется нам по милости Бога, Который оказывает содействие в первую очередь тем, кто больше в этом нуждается. Но мы нуждаемся в благодати больше, чем человек в состоянии невинности. Следовательно, благодать обильнее изливается именно на нас, а так как благодать является источником заслуги, то и наши действия заслуживают большей награды.
Возражение 2. Далее, заслуга добывается преодолением и борьбой, в связи с чем сказано [в Писании]: «Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться» (2 Тим. . :5); и Философ говорит, что «цель добродетели трудна и блага»[443]. Но в нынешнем состоянии гораздо больше трудностей и борьбы, следовательно, более действенна и заслуга.
Возражение 3. Далее, Мастер сказал, что «противясь искушению [тогда], человек не обрел бы заслуги, в то время как ныне такое противление похвально»[444]. Следовательно, наши действия более достойны награды, чем [действия человека] в первобытном состоянии.
Этому противоречит следующее: если бы дело обстояло именно так, то [из этого бы следовало, что] грехопадение пошло человеку на пользу.
Отвечаю: с точки зрения степени заслугу можно измерять двояко.
Во-первых, в ее основании, каковое суть милость и благодать. Измеренная таким образом заслуга по степени соответствует сущностной награде, которая заключается в наслаждении Богом, и чем больше милости изливается на наши действия, тем более совершенно мы будем наслаждаться Богом.
Во-вторых, степень заслуги можно измерять степенью самого действия. Эта степень [в свою очередь] бывает двоякой: абсолютной и соразмерной. Так, пожертвовавшая две лепты вдова, с точки зрения абсолютной степени, совершила меньше других, пожертвовавших куда большие суммы, но, с точки зрения соразмерной степени, она пожертвовала больше, по каковой причине Господь, ведая о ее возможностях, и посчитал ее пожертвование большим. В каждом подобном случае степень заслуги соразмерна акцидентной награде, которая заключается в наслаждении сотворенным благом.
Из сказанного можно заключить, что с точки зрения степени заслуги по благодати деяния человека заслуживали большей награды в состоянии невинности, чем после грехопадения, поскольку в то время благодать, не встречая препятствий со стороны человеческой природы, изливалась на него обильней. То же самое можно сказать и об абсолютной степени самих действий, поскольку, обладая [в то время] большими добродетелями, человек совершал больше добрых дел. Но если принять во внимание соразмерную степень, то в этом смысле у человека больше возможностей для заслуги наград как раз после грехопадения, что обусловлено слабостью [нынешнего] человека: в самом деле, малое, но трудное свершение требует от совершающего больших усилий, чем большое, но легкое.
Ответ на возражение 1. После грехопадения человек нуждается в благодати в гораздо большем количестве случаев, чем до грехопадения, но он не нуждается в большей благодати как таковой, поскольку и до грехопадения человек нуждался в благодати для обретения жизни вечной, а это суть главная причина необходимости благодати. Просто после грехопадения человек нуждается в благодати еще и для своего укрепления, и для отпущения грехов.
Ответ на возражение 2. Трудности и борьба относятся к степени заслуги, измеряемой степенью соразмерности совершенных дел, о чем было сказано выше. Они также указывают на стремление воли к преодолению препятствий, каковое стремление обусловливается мерой изливаемой милости. Впрочем, бывает и так, что благодаря этому стремлению, порождающему готовность к преодолению препятствий, некто с легкостью совершает то, что другому дается с трудом. Также не следует забывать, что актуальные трудности, будучи сами по себе наказанием, позволяют через деяния искупать грехи.
Ответ на возражение 3. Суждение о том, что первый человек не обрел бы заслуги через противление искушению, высказывают придерживающиеся мнения, что он не обладал благодатью (ведь и теперь не имеющие благодати не обретают заслуг). В таком случае [между ним и нами] имеется то различие, что в первобытном состоянии, в отличие от нынешнего, [у человека] не было никакого внутреннего побуждения к злу Следовательно, даже не обладая благодатью, в то время человек был более расположен противиться искушению, чем теперь.
Вопрос 96. О господстве, принадлежавшем человеку в состоянии невинности
Теперь мы рассмотрим вопрос [о господстве], принадлежавшем человеку в состоянии невинности. Под этим заглавием наличествует четыре пункта: 1) господствовал ли человек в состоянии невинности над животными; 2) господствовал ли он над всеми тварями; 3) были ли в состоянии невинности все люди равны; 4) господствовал ли человек в том состоянии над [другими] людьми.
