63. Как выкуривают ос
Мягкий и тёплый свет, который пронизал Илайю и наполнил ощущением всепоглощающего счастья, подтолкнул её в единственно верном направлении, и она открыла глаза.
Свет оставался, но он стал другим. Жарким, убивающим. И вместе с ним пришла боль. Раскалывалась голова.
Илайя застонала. Она лежала на животе, со связанными руками и ногами, и видеть могла только кусочек резинового покрытия пола.
— Очнулась?! — донёсся голос Сиби, правда, очень уж хриплый. — Небольшой тест. Как звали первого президента США?
— Не зна-а-аю, — прохныкала Илайя и принялась извиваться. — Развяжи меня, мне больно!
— Тест пройден, — заявила Сиби. — Я, правда, понятия не имела, какой ответ хочу услышать, но мне кажется, что ты — это ты.
Илайя почувствовала её прикосновения. Сначала освободились руки, потом — ноги. Илайя перевернулась на спину, и только теперь сообразила, что так и осталась голой, с тех пор, как «вынесла» Сиби, чтобы увести пятёрку вслед за Крейзом.
Краска бросилась в лицо, Илайя прикрыла онемевшими руками грудь.
— Держи свою шкурку. — Сиби протянула ей скомканную обтяжку. — Форму я б надевать не стала, тут скоро будет ещё круче. Всё-всё, отвернулась.
Сиби прыгнула в кресло и уставилась на обзорный экран.
Распутывая обтяжку, Илайя осмотрелась. Свет и вправду был, но его источника не было. Она будто оказалась в странной реальности, где не было даже теней. Как будто светился сам воздух. Это было что-то прекрасное и потустороннее… Но вместе со светом мир наполнял жар.
— Что происходит? — спросила Илайя.
— Знаешь, как выкуривают ос из гнезда? — беззаботно откликнулась Сиби.
— Нет.
— Очень простая затея. Под деревом раскладывают костёр из сырых палок. Они так себе горят, но чадят — будь здоров. Дым поднимается к гнезду, и осам становится хреново. В конце концов они валят куда подальше. Тогда гнездо можно просто взять и выбросить. Или бросить в тот же костёр.
Илайя надела верх от обтяжки и взялась за низ.
— А при чём тут мы? — спросила она.
— А мы сейчас — те же осы, и нас выкуривают. Только вот никуда деться мы отсюда не можем, нас уже обездвижило, и все приборы накрылись. — Сиби всплеснула руками. — Айк пытался мне объяснить, пока не сдохло радио. Короче, это какая-то антинаучная херня, которой я не понимаю. Местные называют её «сеть» или «поле». Нас сейчас «давят полем». Тут чёртова тьма вражеских кораблей, и они создают это поле суммарно. Так что мы просто спокойно сидим и — жаримся. В принципе, всё не так уж плохо, но я бы не отказалась от прохладной «маргариты».
— Маргарита — это твоя девушка? — спросила Илайя, извиваясь в попытках натянуть на потную кожу «трико» от обтяжки.
Сиби рассмеялась:
— Коктейль это! Господи…
— А… Никогда не пила алкогольных коктейлей. Вообще не пробовала спиртных напитков.
Сиби вдруг повернулась вместе с вертящимся креслом и прищурилась на Илайю, которая уже оделась и сидела на полу со скрещенными ногами.
— Монохромная, а это точно ты? Раньше ты разговаривала… иначе.
Илайя улыбнулась:
— Я просто теперь свободна.
— И что это должно означать?
— Что я всю жизнь сидела в каморке с мягкими стенами. А потом свет освободил меня.
— А-а-а, — протянула Сиби. — Ну, так бы сразу и сказала.
Илайя широко распахнула глаза и подалась вперёд. Теперь она стояла на коленях, будто верующая, узревшая чудо. Но ведь, по сути, так оно и было!
— Что? — Сиби дёрнулась и повернулась к экрану. — Ой, бл…
Она не договорила. В этот миг у всех, должно быть, пропал дар речи. И только Илайя нашла в себе силы засмеяться. Потому что всё стало правильно, так, как нужно.
Космос, который раньше казался чёрным, теперь казался светящимся. Так же, как и здесь, внутри корабля, там светилось решительно всё. Илайя видела темнеющий «бублик» «Андромеды», пятна «Последних вздохов», и далеко-далеко — чёрный серп военного флота Общего Дела, от которого и расходилось это сияние.
Он появился за «Андромедой» и взмахом руки отшвырнул пустые скорлупки «Вздохов». А потом пошёл вперёд.
По «полю» пробежала рябь, и вдруг оно исчезло.
— Ясно, — сказала Илайя, перебравшись на кресло рядом с Сиби. — Решили приберечь энергию.
Сиби тряхнула головой:
— Что это за дерьмо?! Я видело что-то подобное в небе, когда рушилась база, но это… это…
Илайя, не глядя, нашла её ладонь и сжала. Сиби вцепилась в неё, как утопающий в соломинку.
Он был огромен. Не было таких слов, чтобы описать размер этого существа. Исполинский, колоссальный, циклопический «инопланетянин». Пока светилось «поле», он казался чёрной тенью, но теперь он светился сам. И от взгляда на него перехватывало дыхание, на глаза наворачивались слёзы.
— Мне кажется, я слышу, — прошептала Илайя.
— Что?
— М… М-м-музыку, — всхлипнула она и, закрыв лицо ладонями, заплакала.
Почувствовала прикосновение к своему плечу. Наверное, Сиби хотела что-то сказать — она не успела. Заговорило существо, и заглохшие было навеки динамики ожили. Громовой голос загремел, оглушая. Но в нём всё равно слышалось что-то человеческое. Что-то знакомое.
— Общего Дела больше не существует! — прогрохотал голос. — Я объявляю начало новой эры.
64. Прощай, Место Силы
В непостижимых недрах Места Силы Гайто одним движением отключил все контуры, кроме одного.
Калейдоскоп продолжал клубиться и вспыхивать в ожидании.
Дрогнули и приподнялись веки Лин.
— Всё? — шепнула она.
— Всё закончилось, — ответил Гайто. — Не знаю, чем, но нашим мирам больше ничего не угрожает. Мы можем идти.
Он встал и помог подняться Лин. Её дыхание было поверхностным, болезненным, лицо покрывала испарина. Но она могла стоять. Теперь, когда чудовищная битва закончилась, и не было нужды растрачивать энергию.
— Вместе, — сказал Гайто.
— Нет, — мотнула головой Лин. — Ты первый.
— Лин!
— Хирург сказал, что заходить нужно поодиночке…
— Мало ли, что он сказал!
— А если оно заберёт меня первой? Тогда контакт оборвётся, Калейдоскоп сдохнет, и ты останешься тут. Гнить в темноте.
Гайто скрипнул зубами. Как ни противно признавать — Лин была права.
— А как я могу быть уверен, что ты пойдёшь за мной? — спросил он в отчаянии.
— Никак, — выдавила Лин слабую улыбку. — Девушки — загадочные и непредсказуемые существа, знаешь ли. Иди! Пока
