Оставалось пятнадцать секунд.
Вторично подошел официант: на столе появилось блюдце, на ней узенькая полоска бумаги.
Эксперт бросил быстрый взгляд: "Сэр, за вами наблюдение".
Маккинрой не смог сдержать свой гнев. Краска бросилась в лицо. Он побагровел, встал. Значит его опасения насчет Динстона небеспочвенны.
Подозвал официанта, подал пакет. Показал в сторону Дины, попросил передать.
Сам со своими охранниками вышел из ресторана. На ходу бросил старшему:
— Ничего подозрительного не было замечено во время передвижения.
— Как будто все спокойно, сэр, — уверенно ответил тот.
— Странно, — сквозь зубы зло цедил эксперт. — Но и монах еще не ошибался. Гони немедленно в посольство.
…Сотрудники представительства быстро скучились в большом холле на первом этаже.
Маккинрой нервно прохаживался взад-вперед, ожидая, когда все соберутся.
— Кто?! — с ударением, но негромко заговорил он. — Кто посмел устанавливать за мной слежку? Подошел к секретарю.
— Кто последние семь-девять часов отсутствовал в посольстве и по какой причине? Списки.
Последовала команда секретаря: служащие быстро сбегали и через секунды эксперт уже знал, что третий секретарь отсутствовал вместе с экспертом по военным вопросам. Пока Маккинрой выслушивал мнения и просчитывал варианты, ввели посыльного. В руках полковника оказались фотографии атташе по военным делам.
— Вот этого обратно в Вашингтон сегодня же. Я сам напишу рапорт, господин посол, — обратился он к главе менты. Отныне, раз я еще здесь никого не предупреждал, — обратился он ко всем притихшим сотрудникам, — никаких самостоятельных мероприятий против сотрудников госаппарата или госдепартамента без моей санкции не принимать.
Господа, вам ясно?
— Йес, сэр, — нестройно, но с лакейской готовностью пробормотали смущенные и запуганные служащие.
— Я не шучу, — еще раз надавил на психику присутствующих эксперт.
— Господин Милвертон, — снова обратился к секретарю полковник, — подготовьте мне списки всех лиц, прибывших из Америки за последние семь дней. Выделите тех, кто два и более раза посещал страну. Маккинрою теперь не стоило больших математических трудов вычислить, кто, наверняка, заменил Динстона и кто начал против него здесь вести скрытую игру. То, что атташе ему немного скажет, было ясно. Но в Лэнгли, под угрозой отставки, был шанс расколоть агента Динстона. И даже, — уже успокоившись прикидывал эксперт, — заставить его играть против своих бывших теневых шефов.
ЦРУ не орден иезуитов. Если атташе не дурак, то отказываться не должен. Следовало немедленно лететь в Вашингтон, в штат Дэлавер. Для него пока оставалось загадкой, как монах мог выявить слежку? Хотя по тому выбранному месту, где находился ресторан, все было подготовлено для выявления хвоста.
Маккинрой подозвал посыльного.
— Вы сможете передать записку тем, кто вам передал фотографии?
— Смогу, сэр.
Эксперт быстро написал о новом времени встречи через три дня и просил связь держать с ним через секретаря посольства в Дели.
Глава двенадцатая
Странно и грустно, но теперь полковник Чан попросил генерала встретиться не в кабинете на Дунсяо-мансян, а за городом, в домике своего школьного товарища. Они были втроем: генерал, Линь и сам Чан.
Шеф сначала скривился от такой убогой конспиративности, но, поразмыслив, пришел к выводу, что полковник зря воду мутить не будет.
Посидели. Попили чайку. Генерал пожурил подчиненного за слишком фривольный стиль служебных донесений, за скудность информации.
— Фривольный, но не бесполезный, — умело парировал Чан. — Вот вы ответьте, пожалуйста, товарищ генерал; как каким образом смог вычислить нас хитрый Маккинрой? Вот вам и торговый эксперт, вот вам и фривольный стиль письма. Что он то возле Руса делает? Что Динстону там нужно? Что вообще Америке нужно от монахов?
— Это было интересно и раньше, — оживился глубокомысленно генерал. — Почему же вы не писали об этом?
— Как писать? — резко отодвигая кружку, сокрушался полковник над все еще не понимающим шефом. — Через кого передавать? Янки там полные хозяева. Мы бесправнее самых последних феллахов. Наши представительства по нескольку раз куплены и перекуплены. И у всех рыло в пушку. Хитрые донельзя. В зубы смотрят: только дай взятку. И сразу же продадут другому, кто еще раз заплатит" Эмигрантская диаспора вся на бизнесе. Никому нисколько нельзя верить. Только, если как-то через амазонские дебри сможешь пробраться к городу, чтобы вообще никто о тебе не подозревал, только- тогда можно как-то некоторое время прожить без любопытства властей и прямоугольных личностей. У всех поголовный синдром наживы. Не понимаю только, как монаху и монахам удавалось оставаться в тени и уходить вовремя от полиции. Видно их осведомителей в меньшей степени грызет вирус наживы.
— Занятно. Занятно, друг мой. Вижу ты крепок расстроен поездкой.
Но, давай по порядку, без ностальгических эмоций. На тебе это так не похоже. Когда ты ступил нетвердой ногой на берег веселой Бразилии, то…
Чан усмехнулся, налил себе еще чая, потом не выдержал и засмеялся.
— Попал на ежегодный карнавал в Рио. У меня и тема получилась инописная потому, что мы появились как раз во время бесшабашного торжества. Поражающее зрелище. Но, в общем, за пять дней мы облазили весь Рио. Монахами, внешне, там не пахло. Посидели, подумали, поехали в Паулу. В одном кабачке мы и услышали захватывающие рассказы про кетч: про то, как некий парнишка одним ударом завалил монгольского живодера, который до этого играючи расправлялся со своими соперниками.
Одного из них, предвзято, и устрашающе убил. До меня, вы ведь понимаете, товарищ генерал, через мой мощный мозговой аналитический центр умно дошло, что кроме нашего подопечного, никто иной не мог выступать в подобной ипостаси. С этого момента и началась наша конкретная серьезная работа в бедняцких кварталах, в пивных за кружкой пива. Болтают там всякую несуразицу, конечно, так же, как и у нас.
Просто завзятые бездельные болтуны. Непросто выбрать что-то более-менее серьезное. Про шумную демонстрацию тоже в пивных узнали.
И, уже присутствуя на ней, мы понаблюдали многих: и Руса, и китайцев, схватившихся с какой-то многочисленной бандой, вооруженной холодным и ударным оружием. Зрелище захватывающее: костей бравым парням наломали великое множество. Своими ломами косили боевиков, как сухой камыш. И, исчезли. Это у них ловко получается. В китайских квартальчиках потом мы узнали еще кое-что. Стычка с немцами и погоня за монахами чуть ли не до самого океана. Тоже много народу полегло. Ранение одного монаха около приюта. И тогда мы вышли на следы Руса. Монах привез в больницу раненого товарища, которому быстро сделали операцию. Успели взять билет на лайнер буквально следом за девицей из приюта. Все профессионально, удачно. Готовимся к отплытию. Намечаем, что нужно сделать. Понимаем, что кроме нас помочь монаху будет некому. Меня и Вэна в лицо он помнит. И что же вы думаете? Чего я никак не ожидал, так только этого.
Звонят. Открываем… Сам мистер Маккинрой собственной персоной снимает шляпу, здоровается. Я в долгом обмороке. Чуть не мочусь от неожиданности. Думаю, все, застукали. А он, такой, весь простой, вежливый, улыбающийся. А глаза хитрые-хитрые. О здоровье спросил, осталось ли после покупки билетов на питание. Лайнер, мол, дорогой, не для простых служащих бедного Китая. О трудностях прохождения таможни к месту напомнил. Что у нас пропадают шансы от нашей же бедности. Я уже злиться начал. А он улыбается, будто бы друг нам, а мы что-то не то делаем. Говорю, спешить надо домой, каникулы кончились, дети дома одни без отцов. Да и жрать охота. Штаны износились. А он, скромно так, шарашит меня своими словами: "Рано еще. Есть дела поважнее и здесь". Короче, выехали мы, уединились, поговорили. Про Динстона много рассказал. Попросил: раз мы уезжаем, ликвидировать одного наемного киллера из "эскадрона смерти".
Гарантировал нам документы, полное алиби, спокойный отъезд. Дал хорошую пачку долларов. Я ему свое твержу, что нам важнее своего монаха живым до Китая довезти. А он говорит: — "Там уже люди есть и они гораздо профессиональнее нас там разберутся. Так как у них имеются властные полномочия. А мы можем и погореть". Пришлось поверить. Потом мы встретились в Бомбее. Уточнились в деталях. Похвалил нас за профессионализм. Получается, мы с Маккинроем в вопросах о монахах по одну сторону баррикад. Просил еще встретиться, помочь кое в чем.
Динстон залез в какие-то высокие сферы, становится опасен и скоро будет очень мешать. Я дал предварительное согласие, но которое зависит от многих обстоятельств.
— Занятно, — снова повторился генерал. Медленно выпрямился в кресле, прищурил свои узкие глазки. — Хорошо пожили. Даже валюту подзаработали. Все почти, как тогда, в семидесятом. Круто, страшно, непривычно. Но зачем американец идет по следу монахов? Ему-то зачем?
