Трудно сказать, могли бы или нет эти меры спасти положение. Скорее всего – нет. В лучшем случае агония продолжалась бы несколько дольше. Но трагические события в Нью-Йорке 11 сентября сыграли роль катализатора развивавшихся негативных процессов, в том смысле, что отвлекли внимание правящих кругов США и международного сообщества от аргентинских проблем, и все расчеты Д. Кавалло и Д. Маркса на новую массированную помощь МВФ и Вашингтона оказались опрокинутыми. После этого экономика Аргентины окончательно «легла» и уже не хотела подниматься. Рецессия переросла в депрессию и кризис, что отражено на рис. 7.1, показывающем динамику аргентинского ВВП. В 2001 г. глубина его падения достигла 4,4 %.
10 октября 2001 г. Аргентина впервые за многие годы заняла верхнюю строчку (1825 баллов) в рейтинге самых рискованных для бизнеса стран, опередив Нигерию. Эта новость, как писал столичный еженедельник «Нотисиас», вызвала в аргентинском обществе настоящий психоз308.
Дальнейшие события развивались стремительно. 14 октября правящая коалиция потерпела поражение на парламентских выборах: количество мест «Альянса» в палате депутатов сократилось со 129 до 87, а у перонистов выросло с 99 до 116. Ф. де ла Руа лишился поддержки законодательной власти и остался один на один с надвигавшейся финансово-экономической катастрофой. Воспользовавшись благоприятной для них политической ситуацией, лидеры ХП повели фронтальное наступление на Ф. де ла Руа, требуя его отставки. МВФ фактически самоустранился, приостановив оказание помощи Буэнос-Айресу и обрекая его на банкротство. Это послужило сигналом для международного и местного бизнес-сообщества, которое резко увеличило вывоз капиталов из Аргентины. Так, если в период с марта по октябрь 2001 г. из страны «сбежали» около 7,4 млрд дол., то за один месяц – ноябрь – свыше 7,1 млрд дол.309
Страница истории
Падение правительства «Альянса»
В декабре 2001 г. аргентинская экономика вступила в 40-й по счету месяц рецессии и кризиса. Агония неолиберальной модели приближалась к своему апогею. Развязку, неожиданно для него самого, ускорил Д. Кавалло, который, с целью остановить «бегство» капиталов, ввел с 3 декабря сроком на 90 дней ограничение на снятие наличных денег с банковских счетов: не больше 250 песо/долларов в неделю (так называемый финансовый «загончик» – “corralito”). В банковской системе оказались «загнанными» свыше 60 млрд песо/долларов, значительная часть которых принадлежала среднему классу, поскольку крупные компании и богатые вкладчики, как правило, успели либо обналичить, либо перевести свои накопления за рубеж. Смертельный удар указанная мера нанесла по неформальному сектору экономики, поскольку в нем все расчеты осуществлялись наличными. «
Загончик »
стал последней каплей, переполнившей чашу терпения населения Аргентины. Страну охватила волна антиправительственных выступлений. Д. Кавалло расценил их как «беспорядки, требующие применения не экономических, а полицейских мер». 19 декабря Ф. де ла Руа объявил о введении осадного положения, явно не отдавая себе отчета в происходящем и не понимая всей глубины кризиса. Население ответило еще более массовыми манифестациями. В различных районах, прежде всего в Буэнос-Айресе, произошли столкновения демонстрантов с силами правопорядка, участились случаи грабежей, нападений на магазины, банки, официальные учреждения. 33 человека были убиты, сотни – ранены. Ситуация стала неуправляемой. На рассвете 20 декабря свыше 30 тыс. человек собрались перед Розовым домом и потребовали отставки правительства «Альянса». Первым министерские полномочия сложил Д. Кавалло, расписавшись в провале своей экономической политики. Но это никого уже не могло успокоить. Ф. де ла Руа приказал подавить протесты и убрать манифестантов с улиц. В столице повсюду передвигались полицейские патрули, но сопротивление нарастало. В 16 часов президент призвал перонистов к созданию коалиционного правительства, но и он сам не верил в такую возможность. В 20 часов загнанный в угол Ф. де ла Руа после 740 дней правления (половина конституционного срока) подал в отставку и на вертолете покинул Розовый дом.21 декабря 2001 г. в Аргентине началась новая историческая эпоха, отмеченная высоким накалом политических страстей, перегруппировкой сил и очередными изменениями основных координат социально-экономического развития. В этот день созванная в срочном порядке Законодательная ассамблея избрала временным президентом страны сенатора-перониста от провинции Мисьонес Рамона Пуэрту , но уже 23 декабря его сменил другой перонистский лидер – губернатор провинции Сан-Луис Адольфо Родригес Саа. Предполагалось, что новый президент пробудет на своем посту до 3 марта 2002 г., когда состоятся всеобщие выборы. Однако события приняли другой оборот. В глубине политической сцены проступал силуэт другой, значительно более сильной фигуры – Эдуардо Дуальде , одного из самых влиятельных деятелей хустисиализма.
Отставка кабинета Ф. де ла Руа означала очередное (третье по счету с 1973 г.) возвращение к власти перонистов, которые, как и в 1989 г., приняли страну в крайне тяжелом, можно сказать, отчаянном положении. История повторилась с еще большим драматизмом. Уход правительства «Альянса» ставил точку в реализации неолиберального модернизационного проекта. Третья волна модернизации (см. табл. 7.12) утратила свою энергию, уступив место иным макроэкономическим подходам и новым концептуальным решениям. Болезненная структурная перестройка аргентинской экономики по лекалам «Вашингтонского консенсуса» завершилась провалом.
Между тем ситуация требовала принятия незамедлительных решений, способных затормозить дальнейшее сползание аргентинского социума в пучину кризиса. И такое решение последовало: 23 декабря временный глава государства А. Родригес Саа, принимая на себя президентские полномочия, объявил о введении моратория на платежи по суверенному внешнему долгу Аргентины310. При этом подчеркивалось, что сэкономленные таким образом средства будут использованы «для создания рабочих мест и обеспечения социального прогресса». Заявление президента было встречено бурей оваций и криками «ура» большинства присутствовавших законодателей, которые совсем недавно принимали прямо противоположные решения, подготовленные кабинетами К. Менема и Ф. де ла Руа.
Таблица 7.12 Неолиберальная модернизация (третья волна, 1991–2001 гг.)
Введение Аргентиной моратория на платежи по внешнему долгу было равнозначно объявлению самого крупного в мировой истории дефолта. Хотя эта экстраординарная мера не распространялась на аргентинские долги МВФ, Всемирному банку, МАБР, а также на гарантированные государством займы, объем дефолтированных финансовых инструментов превысил рекордную сумму – 80 млрд дол. [45] Разумеется, в самом факте аргентинского дефолта не было ничего уникального. Он стал девятым по счету мораторием, к которым прибегали разные государства, включая Россию, в период с 1997 г. Но масштабы проблемы были беспрецедентны и акцентировали те риски, на которые пошло перонистское руководство. Как отмечал обозреватель влиятельной столичной газеты «Насьон» Андрес Оппенхеймер, дефолт «нанес Аргентине огромный вред, создав ей за рубежом репутацию безответственной страны»311.
Дефолт действительно ставил Буэнос-Айрес в сложное положение, поскольку мораторий на платежи резко обострял отношения с кредиторами, в том числе с сотнями тысяч частных держателей долговых инструментов в разных странах, правительства которых испытали сильное давление со стороны обманутых инвесторов. Негативную позицию в отношении Аргентины заняли влиятельные международные институты, и в первую очередь МВФ, руководство которого дало ясно понять, что страна лишается поддержки мирового финансового сообщества.
