«Ну, есть и другие, не менее серьезные, – ответил заместитель министра обороны Пол Вольфовиц. – Иракский терроризм, например».
Кларк удивился и сказал Вольфовицу, что ни о каких террористических актах со стороны Ирака по отношению США ничего не известно. Затем он обратился за поддержкой к заместителю главы ЦРУ Джону Маклафлину.
«У нас нет свидетельств угрозы со стороны действующих иракских террористов по отношению к Штатам», – подтвердил Маклафлин.
«Вы переоцениваете бен Ладена, – настаивал Вольфовиц. – Он не мог совершить такой теракт [взрыв заминированного грузовика], как в 1993-м в Нью-Йорке, без государства-спонсора. Если ФБР и ЦРУ не сумели найти связь, это не значит, что они не связаны».
Сие помешательство уходит корнями в восьмидесятые, когда Ирак погряз в жуткой восьмилетней войне с Ираном. Боевики, яростно настроенные против США, захватили власть в Иране, и президент Рейган жаждал сделать все возможное для их поражения. Таким образом он начал всячески поддерживать Саддама Хусейна. Рейган отправил к Хусейну Дональда Рамсфелда, специального посла на Ближнем Востоке, чтобы узнать, какая необходима помощь. Вскоре американские разведслужбы стали предоставлять Хусейну отчеты о передвижениях иранских военных, что помогло ему избежать позорного поражения.
В течение семи лет Штаты продали Хусейну оружия на двести миллионов долларов и парк вертолетов, изначально предназначенный для применения в гражданских целях. Вашингтон также выделил ему пять миллиардов долларов в качестве сельскохозяйственных кредитов и заем размером в шестьсот восемьдесят четыре миллиона долларов для строительства нефтепровода в Иорданию, которым занялась калифорнийская корпорация «Bechtel».
Доверие между США и Ираком дало трещину, когда Саддам начал получать оружие от СССР. Однако еще двадцать пятого июля 1990 года, когда Джордж Буш-старший сменил Рейгана на посту президента, между государствами по-прежнему сохранялись дружественные отношения. В тот день Саддам вызвал к себе американского посла в Багдаде Эйприл Гласпи для так называемой «всесторонней политической беседы».
«Президент дал мне четкие указания улучшить отношения с Ираком», – сообщила ему Гласпи.
Саддам разразился речью, которая постепенно затронула тему его пограничного конфликта с соседним Кувейтом. Ирак десятилетиями считал его частью своей земли. Саддам перечислил целый список предполагаемых оскорблений, что Кувейт нанес Ираку, начиная от территориальных посягательств и заканчивая давним обвинением, что Кувейт «отравляет даже молоко, которое пьют наши дети».
«Наше терпение на исходе, – сказал Хусейн послу Гласпи. – Если мы не сумеем найти решение, Ирак, естественно, не захочет погибать».
Таким образом Хусейн прозрачно намекнул на то, что собирается напасть на Кувейт. Американцы не возражали против нападения на Иран почти десять лет тому назад, и теперь Хусейн хотел убедиться, что они вновь закроют глаза на его намерения. Гласпи ответила именно так, как ему было нужно.
«У нас нет мнения по вопросам таких внутренних арабских конфликтов, как ваши пограничные разногласия с Кувейтом», – сказала она Саддаму.
Восемь дней спустя Хусейн с легкостью захватил Кувейт и провозгласил его девятнадцатой провинцией Ирака. Однако, к изумлению Хусейна, президент Буш был возмущен. Кувейт являлся главным поставщиком нефти в США, и Буш поклялся, что иракская оккупация долго не продлится. Следующие пять месяцев он методично собирал коалицию из тридцати четырех стран, разделяющих его решимость.
Шестнадцатого января 1991 года коалиция под руководством США начала бомбардировки Ирака и иракских позиций в Кувейте. Далее последовала и наземная атака, в результате которой иракская армия не только бежала из Кувейта, но и оказалась загнана почти к самому Багдаду. Были те, кто побуждал Буша взять столицу и свергнуть Саддама, однако президент благоразумно отказался.
Вторгнувшись в Кувейт, очевидно, под ложным впечатлением, что США одобряют подобное мероприятие, Саддам превратился в изгоя в глазах Штатов. Между ним и американцами завязалась вражда, которая продлилась все следующее десятилетие. Несмотря на экономические санкции и разгромленную армию, Саддам приказал солдатам при любой возможности стрелять по американским самолетам-шпионам. Ни один самолет не был сбит, однако американцы ответили бомбардировкой всех ракетных позиций Ирака, которые они смогли обнаружить. В 1993 году, после обнародования отчетов о попытках Саддама устроить убийство бывшего президента Буша, американцы накрыли бомбами сам Багдад. Они повторили бомбардировку пять лет спустя, когда Саддам изгнал из страны специалистов из Специальной комиссии ООН.
Саддам пережил все атаки. Некоторые влиятельные американцы, особенно те, кто занимал важные посты в бывших республиканских администрациях, считали его жизнестойкость невыносимой. В глубине души они понимали, что Саддам их превзошел, и они страстно возжелали его уничтожить. Когда сын Буша стал президентом в 2001-м, кое-кто из этих людей вновь пришел к власти. Чейни, министр обороны при Буше-старшем, стал вице-президентом младшего. Вольфовиц, бывший старший чиновник Министерства обороны, стал вторым по старшинству членом новой администрации. Рамсфелд, который был министром обороны при президенте Джеральде Форде в семидесятых, вновь занял этот пост в 2001-м. Все эти господа вернулись к власти с твердым намерением закончить начатое в Ираке.
Новый президент лично заразил Белый дом решимостью. Он называл Саддама «парнем, который хотел убить моего отца», и когда ему предложили вторгнуться в Ирак после терактов одиннадцатого сентября 2001 года, Буш тут же увидел способ отомстить, завершить дело отца и восстановить честь семьи.
Ричард Кларк считал эту мысль преступно безответственной.
«После теракта „Аль-Каиды“, – говорил он Госсекретарю Пауэллу, – бомбить в ответ Ирак равносильно вторжению в Мексику после нападения японцев на Перл-Харбор».
Через несколько дней после теракта 11 сентября Буш, в одиночестве ожидавший в Ситуационной комнате Белого дома, вызвал к себе Кларка. Кларк позже вспоминал, что, когда он и два его помощника вошли, президент закрыл дверь и отдал им необычный приказ.
«Знаю, что у вас и так много работы, – сказал Буш, – но я хочу, чтобы вы как можно скорее всё перепроверили, всё. Вдруг это сделал Саддам. Вдруг он как-то связан?»
«Господин президент, – изумился Кларк, – теракт совершила „Аль-Каида“»!
«Знаю, знаю, но проверьте, замешан ли Саддам, – настаивал Буш. – Просто проверьте. Я хочу знать все мелочи».
«Конечно, проверим. Однако мы уже несколько раз проверяли спонсоров „Аль-Каиды“ и не обнаружили ни одной ниточки к Ираку».
«Проверьте Ирак, – вновь приказал Буш, – Саддама».
В течение следующих месяцев Буш и его помощники взяли политический курс, отражавший их помешательство. Вместо того чтобы использовать всю свою мощь и сокрушить террористическую организацию, ответственную за страшные удары по США, они направили усилия против диктатора, который пусть и славился жестокостью, но никогда не нападал и не угрожал напасть на Штаты.
«Пока что мы не тронем Ирак, – сказал Буш Кондолизе Райс через четыре дня после 11 сентября, – но в конце концов вернемся к этому вопросу».
Позже Буш оправдает свой курс на Ирак предположением, что Саддам создает химическое, биологическое и ядерное оружие, которое вскоре станет смертельной угрозой всему миру. Иногда его заявления состояли из мешанины любых страшных слов, что приходили ему в голову, например, когда он объявил, что Саддам вскоре развернет кампанию с использованием «ужасных ядов, и болезней, и газов, и атомных орудий». В заранее подготовленных речах Буш выражался более ясно, как в интервью британской телевизионной сети в середине 2002-го.
«Произойдет страшное, – говорил он, – если мы позволим такой стране, как Ирак, где правит Саддам Хусейн, создать орудия массового поражения, а затем объединиться с террористическими организациями, чтобы шантажировать весь мир».
С подобным заявлением не спорил никто. Мир не может бездействовать, если жестокий диктатор создает и продает такое оружие террористам, – это не просто безответственно, это чистой воды самоубийство. Любая страна, начавшая войну на опережение против оного диктатора, действовала бы в рамках самозащиты. Однако Саддам не был таким диктатором. От его армии, после восьмилетней войны с Ираном и десятилетия санкций, осталась лишь пустая оболочка с вооружением настолько старым, что самое место ему было в музеях. Саддам также был мирским патриотом, который всю жизнь подавлял, а в большинстве случаев убивал фундаменталистов, поддерживавших группировки вроде «Аль-Каиды». Стареющий и ограниченный, он представлял угрозу разве что для своего народа.
