Ивана и Федя, запыхавшись, подошли к окошку регистратуры.
— Здравствуйте. Нам нужен Царицын Евгений Николаевич.
— Всем нужен Царицын, — сказала дежурная. — А вы записаны?
— Да, он сказал приехать до двух.
— Так уже два часа! Бегом на третий этаж!
Ивана и Федя ринулись к лестнице, но медсестра остановила:
— Стоп! Бахилы наденьте! Без бахил не положено! — и положила на стойку свернутые бахилы.
Неумело и торопливо натянув на обувь эти бахилы, Ивана и Федя снова ринулись к лестнице.
— Тридцать пятый кабинет! — вслед им крикнула медсестра.
По лестнице, где стояли женщины в больничных халатах, Ивана и Федя взбежали на третий этаж.
— Федя, ты будешь разговаривать, — на ходу сказала Ивана.
— Я? — удивился он. — Почему я?
— У меня колотун, я боюсь.
Оба влетели в кабинет № 35 с табличкой«Доктор ЦАРИЦЫН Е.Н.».
За столом сидел молодой безусый мужчина в докторском халате. Над ним на стене висели плакаты про гигиену женщины.
— Здравствуйте, мы успели? — с ходу выпалил Федя врачу. — Мы вам звонили.
— Да, садитесь, я вас слушаю. Вы вдвоем? Или…
Но Ивана захлопала глазами:
— Извините, а у вас были усы?
Царицын посмотрел на нее в изумлении:
— Усы? У меня? С чего вы?..
— Минуту! — сообразил и Федя. — У вас какая машина?
— Обыкновенная. «Лада». А в чем дело?
Но Федя гнул свое:
— Номер «Вэ У 651»?
— Нет. «АИ 721». Вон она, за окном, красненькая. А в чем дело? Что за допрос?
— Вы Царицын Евгений Николаевич? — спросила Ивана.
— Да, я.
— И у вас нет усов и нет машины с номером «Вэ У 651»?
— Да, как видите — ни усов, ни машины.
— Извините, мы ошиблись.
Громкий паровозный гудок. Поднимая снежную замять, поезд с грохотом пронесся мимо Иваны и Феди. Но уже в другую сторону, на запад…
Дома, в крохотной спальне, лежа на своей узкой койке, стоящей рядом с кроватью матери, Ивана, глядя в потолок, вдруг спросила:
— Ма, кто такой Царицын?
Мать, уже засыпавшая, испуганно открыла глаза.
— Что?
— Ты слышала. Кто такой Царицын?
— А-а… а почему ты спрашиваешь? — осторожно спросила мать.
— В твоей записной книжке я нашла фамилию «Царицын Е.Н.». Кто это?
— А ты уже лазишь по моим записным книжкам?
— Да! — ожесточенно парировала Ивана. — Я хочу знать имя своего отца!
Но мать не ответила.
— Ну! — сказала Ивана.
Мать все молчала.
— Послушай! — не отступала Ивана. — Все, что у тебя было до меня, меня не интересует. Даже Царицын, если он к моему зачатию не имел отношения. Но он записан 9 ноября, то есть ровно за девять месяцев до моего рождения. Ты можешь объяснить этот факт? А? Ты слышишь?
— Слышу… — негромко ответила мать. — Царицын — он… доктор. А была я у него на приеме за девять месяцев до твоего рождения. Или за десять, я не помню.
— А кто мой отец — это ты хотя бы помнишь?
Мать лежала, не двигаясь, со слезами, беззвучно катящимися из глаз.
Ивана поглядела на нее и рывком отвернулась к стене.
В парке все аттракционы стояли под снегом, как мертвые, даже вышка для прыжков выглядела пусто и сиротливо.
Шагая по мокрой аллее среди слежавшихся сугробов, Федя на ходу сбивал с деревьев сосульки, а Ивана говорила ожесточенно:
— Она мне врет, понимаешь! Говорит, что была на приеме у Царицына до моего рождения. Но ты ж его видел — ему максимум 33! Четырнадцать лет назад он не мог быть врачом!
— Его отец мог быть врачом, — заметил Федя. — Может, у них династия…
Тут из боковой аллеи выскочила компания юных наркоманов-попрошаек с гитарой, одна из них стала нагло совать Иване свою шапку:
— Сестра, выручи! Пять рублей! Помираем…
Федя оттолкнул ее, вместе с Иваной пошел дальше, говоря на ходу:
— Ты же сама мне сказала: твоя мать замерла, когда увидела в «КУПИСАМе» усатогомужика. А у этого врача ни усов, ни машины с номером «ВУ 651».
Ивана остановилась перед заснеженной вышкой для прыжков.
— Слушай, а ты летаешь во сне?
— Конечно. Мы же растем. Ну, в смысле наше тело растет во сне. И кажется, что летаешь…
— А ты один летаешь или со мной?
Федя усмехнулся:
— Ну это как когда…
— А я с папой летаю, — сказала Ивана. — Вот с этой вышки прыгаем, но не падаем, а летим — над городом, над речкой… Может, мой папа летчик, как думаешь?
— Он усатый? — спросил Федя.
— Подожди… Усатый на своей машине ездит за продуктами в «КУПИСАМ». И значит…
— Ты будешь сутками дежурить у этого «КУПИСАМа»? — заключил Федя.
Но Ивана поглядела на него долгим взглядом.
И конечно, это Федя, а не Ивана, стоя возле кассы «КУПИСАМа», сноровисто укладывал в пластиковые куписамовские пакеты все покупки, которые передавала ему кассирша. И помогал покупателям докатить тележки с их покупками до машин. А на стоянке машин собирал пустые тележки и откатывал их в магазин. И при этом постоянно наблюдал за покупателями и их машинами, высматривая усатых водителей и машину с номером ВУ 651…
И наконец — бинго! — усатый мужчина лет 33–35, уплатив кассирше кредитной карточкой за покупки, бегом — под проливным весенним дождем — покатил тележку, доверху нагруженную покупками, к темно-серому «форду» с номером «ВУ 651 ПО»!
Федя (в куписамовском дождевике), оторопев от такой удачи, замер под дождем посреди автостоянки. А потом со всех ног бросился помогать этому усатому.
Вдвоем они стали перегружать пакеты с продуктами в багажник машины.
— Спасибо, пацан, — сказал усатый.
— Пожалуйста. А вас как звать?
— Олег Кириллович. А тебе зачем?
— А нас учат вежливому сервису — всех постоянных клиентов знать по имени-отчеству, — нашелся Федя. — Вы же у нас постоянный клиент, верно?
— Молодец, глазастый! — сказал усатый, закрывая багажник. — Далеко пойдешь. — И бегом пробежал в кабину, сел за руль. — Вырастешь, возьму на работу. Пока!
— А куда на работу?
Но усатый уже уехал.
Проводив его взглядом, Федя забежал под дождем в магазин, подошел к кассирше и показал ей через окно на машину усатого:
— Зоя Петровна, этот покупатель, усатый, он только что карточкой платил. На этой карточке есть его фамилия?
— Конечно, есть. А тебе зачем?
— Он меня на работу пригласил. Сказал, что он Олег Кириллович. А фамилию я не расслышал…
— Так это ж Карпатый! — сказала кассирша. — Хозяин стройтреста и депутат! Его весь город знает. Если он тебя приметил — далеко пойдешь!
— Ага, спасибо, — улыбнулся Федя. — Он тоже так сказал.
Глядя по телевизору местные новости, Ивана, ее мать и бабушка ужинали втроем. Диктор рассказывал о застройке городских окраин жилыми кварталами. Затем с вопросом о ходе строительства и планах на будущее телеведущий обратился к генеральному директору местного стройтреста Карпатому. Но едва на экране возникло усатое лицо Олега Кирилловича, как бабушка, зевнув, переключила телевизор на другую программу.
Усмехнувшись этой уловке, Ивана в упор спросила у матери:
— Это он?
— Кто «он»? — сказала мать.
— Мой отец?
— С чего ты взяла? — изумилась бабушка.
— Ма, ятебяспрашиваю! — сказала Ивана. — Этот Карпатый мой отец? Да или нет?
— Нет, — отрезала мать.
— А кто мой отец? Царицын? — зло сказала Ивана и сорвалась на крик: — Ну! Говори! Кто?
Мать, отшвырнув ложку, вскочила из-за стола и убежала в спальню. А бабушка залепила Иване пощечину.
— Дрянь! Как ты смеешь?!
— Да? Я дрянь? — сказала Ивана. — Еще скажи: я выблядок! Она меня в подоле принесла, да? С кем-то трахнулась, да фамилию забыла!
Бабушка снова ударила ее по лицу.
— Заткнись, дура!
— Ах, так?
Ивана бросилась в спальню. Там, стоя на коленях, мать, вся в слезах, молилась перед иконой.
— Нет, — сказала ей Ивана, — теперь не замолишь! Я все равно его найду!
И, заполошно схватив свой школьный рюкзак, куртку, плейер и еще что-то из одежды, стремглав выскочила из квартиры.
— Ты куда? — запоздало крикнула бабушка.
Мать вышла из спальни, спросила:
— Куда она ушла?
— Ну куда-куда? — сказала бабушка. — К подруге какой-нибудь, куда еще?
— Я боюсь, мама…
— А ты не боись. Ты что, из дома не уходила? И я уходила. Придет.
* * *
Ранним утром следующего дня мать Иваны, одетая в свою проводницкую форму, стола у ворот школы, вылавливала одноклассников Иваны и спрашивала, не видели ли они Ивану.
Наконец из-за угла появился и Федя, она бросилась к нему:
— Федя, а где Ивана?
— Я не знаю, — удивился он. — Здравствуйте. А почему вы спрашиваете?
— Господи! — испугалась мать. — Да где же она?! Мне на работу!..
