бойся, Гула рядом с тобою,
Не бойся, ребенок стучится в двери,
Не бойся, он будет жить и принесет тебе честь.
Не бойся, руки повитухи умелы,
Не бойся, ибо земля под тобою,
Не бойся, у нас есть соль и вода.
Не бойся, маленькая отважная мать,
Ибо спасет нас Великая Общая Мать.
Мерит присоединилась ко мне, повторяя слова «не бойся», ощущая мощь звуков, пусть и не зная точно, что те означают. Потом все женщины подхватили «не бойся» и Хатнуф начала дышать ровнее.
Наконец мне удалось вытащить ребенка; он действительно был мертв. Хатнуф повернулась лицом к стене и закрыла глаза, желая лишь одного - присоединиться к нему. Но, когда Мерит стала наполнять истерзанное лоно несчастной женщины чистым льняным тряпьем, чтобы предотвратить кровотечение, Хатнуф вдруг закричала, громко и пронзительно, как кричит здоровая роженица. Внезапно Мерит вздрогнула.
- Там еще один ребенок! - воскликнула она. - Скорее, Деннер! Помоги мне принять второго!
Мощным толчком Хатнуф произвела на свет мальчика, совершенно не похожего на своего брата. Если первый был пухленьким и хорошо сложенным, но при этом, увы, совершенно безжизненным, то второй - маленький и сморщенный - неожиданно издал оглушительный рев, свидетельствующий о прекрасных здоровых легких.
Мерит рассмеялась при этом звуке, и комната наполнилась вздохами облегчения, радостными возгласами и смехом. Перепачканный в крови, еще не омытый, крикливый младенец переходил из рук в руки: его наперебой целовали и благословляли все женщины. Руддедит упала на колени, рассмеялась и заплакала одновременно, бережно прижимая к себе внука. Но Хатнуф нас не слышала. Крови было столько, что удержать ее поток не представлялось возможным, и через несколько мгновений после рождения сына бедняжка умерла; голова ее покоилась на коленях матери.
Никогда не забуду эту ужасную сцену: роженица скончалась, и один младенец тоже мертв, а второй, совсем слабенький, требует грудь, которая никогда его не накормит. Руддедит сидела над телом единственной дочери и оплакивала ту, не успев обрадоваться, что стала бабушкой. Мерит рыдала вместе с госпожой, а я потихоньку ушла, горько сожалея о том, что отважилась покинуть свое убежище в саду.
Я подумала, что теперь мне запретят даже приближаться к роженицам. Но, как сказала Мерит, я все-таки сумела спасти жизнь - пусть лишь одну из трех, однако помогла появиться на свет ребенку, что родился, по ее словам, в особенный день, который так ненавидел бог Сет, и это было настоящим чудом.
Вскоре посланцы из других богатых домов Фив потянулись к саду Нахт-ре с приказами не возвращаться домой без Деннер, умелой повитухи. В основном за мной посылали жрецы и писцы, боявшиеся, что их жены, дочери и служанки не сумеют благополучно разродиться. Я соглашалась при условии, что Мерит будет сопровождать меня, а поскольку она всегда была готова пойти со мной, мы быстро стали известными на всю округу повитухами, которым постоянно, не реже одного раза в семь дней, находилась работа. За каждого здорового ребенка нас награждали драгоценностями, амулетами, тканями и сосудами масла. Мы с Мерит делили их поровну. Поначалу я пыталась отдавать свою долю Ре-нефер, но та настояла, чтобы я оставляла всё себе.
За год мой уголок в саду был порядком загроможден: там скопилась целая коллекция вещей, которые мне, в общем-то, были совершенно не нужны. Как-то раз Мерит критически их оглядела и заявила, что мне нужно приобрести плетеный сундук, дабы там все это хранить. Сказано - сделано. Мерит выбрала благоприятный для покупок день, и мы отправились на рынок.
К тому времени я, принимая роды, уже посетила множество домов, но всё еще боялась выходить в большой мир. Мерит, заметив мой испуг, крепко держала меня за руку, когда мы вышли из сада, и всё время болтала, чтобы отвлечь. Я цеплялась за нее, как ребенок, опасающийся потерять мать, но через некоторое время нашла смелость взглянуть на достопримечательности Фив, расположенные вдоль реки. До сбора урожая оставалось еще немало дней, и у крестьян выдалось свободное время, так что рынок оказался заполнен сельскими жителями: правда, продавать им было пока нечего, но зато они охотно разглядывали товары.
Мерит обменяла бисерное ожерелье, подаренное нам одной из рожениц, на сладкий пирог, мы съели его на ходу и долго бродили от прилавка к прилавку.
Я поражалась тому, как много на рынке дорогих украшений, и задавалась вопросом, кто может все это купить. Я увидела, как сапожники быстро шьют на заказ дешевую обувь. Брадобреев было несколько, но очередь змеилась лишь к одному: оказывается, он лучше всех рассказывал свежие городские сплетни. Я отвела взгляд от груды ханаанской шерсти, подумав, что там, возможно, были ткани, изготовленные моими тетями. Мы с Мерит посмеялись над проделками обезьяны, которая дразнила огромных, голодного вида собак, привязанных к перекладинам.
Потом подруга напомнила мне, зачем мы пришли на рынок. Однако у первого мастера-корзинщика сундука подходящего размера не оказалось, поэтому мы двинулись дальше, мимо прилавков с вином и маслом, мимо пекарей и птицеловов. Мы разглядывали прекрасные вещи: керамические сосуды из Куша, кованые бронзовые вазы, статуэтки домашних божеств, трехногие табуреты и массивные кресла. Мой взгляд упал на красивую шкатулку с инкрустированной крышкой, на которой расцветал сад из слоновой кости, фаянса и перламутра.
Заметив мой интерес, плотник стал рассказывать нам историю создания этой вещи: где он купил древесину акации и как сложно работать со слоновой костью. Он говорил задумчиво и медленно, как будто излагал занимательную легенду, а не пытался продать нам товар. Я смотрела на шкатулку и слушала, получая удовольствие от его мягкой интонации, мерного движения его рук. Мерит не выдержала и начала поддразнивать мастера:
- Говори уже прямо, краснобай, сколько ты хочешь за эту вещицу?
Когда он назвал цену, моя подруга разразилась целой речью:
- Надеюсь, ты не думаешь, что мы богатые дамы, выдающие себя за повитух? Кто, кроме богача, может позволить себе этакую роскошь? Да лишь главный зодчий царской гробницы способен заплатить за шкатулку немыслимые деньги! Вот что, малыш, хватит нас дурачить!
Он рассмеялся и сказал в ответ:
- Если ты думаешь, что я мал, то, должно быть, сама приехала из страны великанов, сестра. Меня зовут Бенья, - представился он. - Полагаешь, я запросил слишком высокую цену? Ну что ж, возможно, я и сбавлю ее. Всё зависит от покупателя, дорогуша. Красивые женщины всегда получают то, что хотят.
Мерит расхохоталась и ткнула меня под ребра, но я ничего не сказала, ибо почувствовала,
