Никто не ответил. Дэниел осмотрел гостиную. Все вещи лежали точно так, как они оставили их, когда уезжали в Нью-Йорк. Чувство страха, зародившееся в груди и всю дорогу постепенно набиравшее силу, вдруг вырвалось наружу. Она не могла так необдуманно поступить. Изабель не станет терзать любящих ее людей понапрасну, неожиданно исчезая неизвестно куда!
Он обыскал комнаты, кладовки, заглянул под все кровати. Ничего подозрительного. Дэниел готов был отправиться в гараж, как вдруг резко и требовательно взорвался телефон. Бронсон в три прыжка очутился у аппарата до второго звонка.
— Ты нашла ее, Мэксин?
— Это не Мэксин, Дэнни. Это отец.
Впервые в жизни он понял, что значит испугаться до смерти. Впрочем, смерть он воспринял бы даже легче, чем это жуткое ощущение, как будто свинцовая плита ужаса закрывает небо над головой.
— Что бы ни случилось, папа, говори.
— Беда, Дэнни. Ее похитили.
Бронсон выжимал из машины все, на что она была способна, — уже через час самолет отца будет готов к вылету, и теперь все зависит только от того, насколько быстро он сумеет добраться до аэродрома.
Похитили! Дэниел яростно сжимал руль, и крупные капли пота стекали по вискам и по спине. Какому сукину сыну пришло в голову красть беременную на девятом месяце?! Если бы Мэтти случайно не наткнулся в аэропорту на Джо, они до сих пор долбились бы в глухую стенку, недоумевая, куда исчезла Изабель. Дотащив супругу с чемоданами до дома и узнав, что тут происходит, старший Бронсон немедленно связался с главным диспетчером Тетерборо. Интересовавший его самолет, на который села принцесса Изабель, принадлежал компании «Малро интернешнл», который — тут сомнений не оставалось — взял курс на Перро.
Дэниел добрался до аэропорта в рекордно короткий срок. Мэтти ждал его на площадке возле ангара, рядом с маленьким остроклювым самолетиком. Если такой субтильный летательный аппарат и способен был перелететь Атлантику, то только на энтузиазме пилота вместо топлива.
— У нас проблемы, — сказал Мэтти, встретив сына. — К делу подключился Интерпол. Они хотят, чтобы мы им не мешали, потому что можем подвергнуть Изабель лишней опасности и сорвать их операцию.
— Да пошли они со своим Интерполом! Мне плевать на все их операции.
— Они могут разозлиться и силой изолировать нас.
— Пусть только посмеют. Чтобы я не мешал, им придется меня убить.
— Не испытывай их терпение, Дэнни. Когда дела принимают такой поганый оборот, даже самые приличные парни начинают очень жесткую игру.
Вместо ответа Дэниел решительно направился к трапу самолета. Мэтти не отставал от него.
— Да ты что? Неужели полетишь один?
— Сделай одолжение, папа, останься дома.
— Я тоже люблю Изабель, — сказал Мэтти. — Она носит под сердцем моего внука.
— У меня нет времени, чтобы пререкаться с тобой, — сказал Дэниел, поднимаясь в кабину. — Давай поднимай эту чертову посудину, — рявкнул он пилоту.
Едва они оторвались от земли, отец посвятил Дэниела в обстоятельства гибели Джулианы.
— Так она умерла две недели назад? — переспросил Дэниел, глядя на убегающую вниз твердь взлетной полосы. — Но почему об этом ничего не сообщали в прессе?
— Все держится в секрете. Они хотят представить дело как самоубийство вследствие послеродовой депрессии.
— Но это не так? Мэтти покачал головой:
— Боюсь, что нет. По данным Интерпола, Джулиана погибла от инъекции — передозировка барбитуратов. Возле ее тела нашли предсмертную записку. Но была ли то простая фальшивка или выдавленное под угрозой собственноручное письмо принцессы, никто точно не знает.
— Черт побери! Во всем этом нет никакого смысла, — сказал Дэниел, запуская пятерню в волосы. — Ведь Джулиана была просто незаменима для этих прохвостов, милой семейки Малро. Она с самого начала плясала под их дудку, не говоря уже о том времени, когда стала женой Эрика. И для чего им понадобилось убивать ее?
Несмотря на то что от усталости у нее подкашивались ноги, Изабель так и не сумела как следует заснуть. Несколько раз ей удалось задремать, впрочем, совсем не глубоко, и тогда ей привиделись какие-то причудливые, сюрреалистические сны, из-за которых она совершенно утратила ориентацию во времени. Сквозь иллюминаторы уже проникал свет раннего утра. Но это невероятно! Принцесса посмотрела на часы: почти полночь. Тогда она подняла светофильтр на иллюминаторе.
— О мой Бог! — Вместо флоридского побережья она увидела внизу зубчатые пики покрытых снегом гор! Изабель сразу же узнала эти горы. Они были так же знакомы ей, как и собственное отражение в зеркале.
Перро! Она и не думала, что когда-нибудь снова увидит его. Она и не хотела видеть его! Утренние лучи розовым покрывалом лежали на горных хребтах. Когда Изабель была маленькой девочкой, то верила, что по утрам фея прикасается к снежным вершинам своей волшебной палочкой и превращает их маленькую страну в сказочное королевство. Как мало она знала тогда о настоящем волшебстве!
Ее провожатая снова появилась в салоне.
— Вот и хорошо, — сказала она. — Вы уже проснулись. Мы скоро приземлимся в аэропорту.
— Да ну? Никак, в Орландо?
Дама выглядела слегка смущенной.
— Несомненно, вы уже все поняли, ваше высочество. Высочество? Это обращение и странно изменившийся голос женщины в голубом взволновали Изабель сильнее, чем тот непонятный факт, что ее насильно притащили в Перро. «Спокойствие, — приказала она себе, небольшими кругами поглаживая живот, — паника не принесет ничего хорошего ни тебе, ни ребенку».
Похоже, провожатая разгадала ее мысли.
— Что бы ни случилось, ваше высочество, вы в безопасности. Я — дипломированная акушерка. Ваше благополучие — это наша основная цель.
Изабель коротко кивнула:
— Рада слышать. — Сейчас она была благодарна своему великосветскому воспитанию, ведь по крайней мере ее успели научить при необходимости воздвигать перед собеседником стену из непробиваемого холодного стекла. С высокомерным видом Изабель отвернулась к окну. — Неужели мы собираемся садиться возле замка? Там посадочная полоса не шире лесной тропинки.
— После вашего отъезда из Перро тут многое изменилось, ваше высочество. Думаю, вы будете приятно удивлены.
Какая разница, будет она приятно удивлена или нет?! То, что с нею проделали, не может доставить удовольствие ни одному уважающему себя человеку, и обе они отлично понимают это.
— Полагаю, моя сестра долго думала, что бы еще такого сделать, чтобы побольнее ударить меня, — произнесла принцесса, когда самолет вошел в слой облаков. — А как же! Она ведь владетельная принцесса. Хочет — казнит, хочет — помилует.
