синдром Элерса-Данлоса, – резко проговорила я. Мне казалось, будто я бегу сквозь толщу зефира. – Он выскользнет из любых наручников. Когда он придет в себя, ему понадобится постоянный присмотр, иначе он сбежит. Но это потом. А сейчас нам нужно взять в сарае по лому.
– Понял, – кивнул Гарри, на бегу отстегивая рацию от пояса. Она потрескивала и гудела, пока он передавал мои указания. Он закончил сообщение, как только мы вошли в сарай.
Дэвис по-прежнему лежал на полу, его ноги торчали вниз, а туловище вверх, под головой натекла лужа крови. Он выглядел как манекен, покореженный и измятый, но его грудь поднималась и опускалась. Я поборола желание пнуть его, сняла со стены два лома, один передала Гарри, после чего он вслед за мной двинулся в фермерский дом и вверх по лестнице.
Я вбежала в первую комнату, рядом с лестничной площадкой, опустила глаза, и мои внутренности вновь скрутило. Это была комната из моих кошмаров. Я упала на колени и осторожно вставила конец лома в половицу.
– Помоги мне, – попросила я, – только, пожалуйста, аккуратнее. Под ней кое-что лежит.
Гарри вслед за мной опустился на колени и принялся за дело.
– Мы ищем оружие, дневник или что-то, что могло бы связать Джека Дэвиса с Похищенными? – Он отодвинул взвизгнувшую половицу.
– Нет. Это…
– Срань Господня, – прошептал Гарри.
Раньше он никогда при мне не ругался. Подняв взгляд, я увидела, как он смотрит глазами размером с блюдце в пространство под половицей. Внизу лежал младенец, завернутый в одеяло в цветочек, его рот был заклеен серебристой полоской изоленты, влажные ресницы подрагивали. Гарри с грохотом уронил лом, как будто вся сила разом покинула его руки. Я подняла младенца и прижала к груди, не в силах понять, настоящий ли он, начала укачивать его и петь, осторожно отклеивая скотч.
– Они связаны, – прошептала я, и мой голос дрожал. – Мои видения связаны с реальностью.
Мои слезы текли и текли, как и слезы Гарри.
Глава 60
Ван
Лили была без сознания, но дышала, когда Кайл и Комсток вытащили ее из могилы. То, что она осталась жива, было чудом по многим причинам, в первую очередь потому, что Джек Дэвис, он же Гаррик МакКормик, не позаботился о том, чтобы оставить пространство для дыхания. С Лили он не заморачивался.
МакКормика взбесило то, что Эмбер отказалась отдать ему своего ребенка, а Лили за нее вступилась. До этого момента они обе были послушными, поведала нам Лили, и ее признание было так же нелепо, как и вся эта абсурдная история. Она старалась нам все объяснить, как могла:
– Он внушил нам, что мы никому не нужны, кроме него. – Она с трудом приподнялась на больничной койке. В уголках ее глаз, в чертах лица сохранилось сходство с той девочкой, какой она была. Медсестры сказали, что она не выпускала из рук ребенка с тех пор, как ее вывезли из смотровой комнаты, где их обеих осмотрели, ощупали их синяки и проверили жизненно важные органы, прежде чем признать их здоровыми с учетом всех обстоятельств.
– Мы были такими маленькими. Думаю, он нас и воспитал.
– Вы выжили, – сказала я. Рассказ Лили пробрал меня до костей. Я знала, как действует любой маньяк: оскорбляет вас, промывает ваши мозги, пока вы не окажетесь в тюрьме собственных страхов, и в конце концов ему даже не требуется быть рядом, чтобы зло сделало свое дело. Вот почему я оставалась на ферме Фрэнка, пока нас не забрали. Вот почему Лили и Эмбер не сбежали, даже когда могли. – И это самое главное.
Лили опустила глаза. Она знала, что Эмбер не выжила. Это было первое, о чем она спросила, когда пришла в себя.
С разрешения Лили мы вызвали ее мать и сестру. Терезе и Чарльзу Кайндам уже сообщили о внучке. Я могла лишь надеяться, что они сразу не отберут ее у Лили.
Ру упала на колени и разрыдалась, увидев сестру с ребенком на руках. Они с Ритой судорожно гладили Лили и младенца, не в силах поверить, что все это происходит на самом деле. Рука Ру нашла руку Лили и крепко сжала. Пока эти три женщины были чужими, но ясно было, до какой степени они хотят сблизиться и стать настоящей семьей.
Мы с Гарри оставили их одних, как только записали основную информацию, которую нам удалось получить из рассказа Лили. Все остальное мы решили доделать завтра. Гаррик МакКормик находился под стражей в той же больнице. Ему суждено было оставаться под круглосуточным наблюдением. В это самое время агенты изучали его имущество.
Нам с Гарри предстояло оформить целую гору документов. Если, конечно, у меня еще была работа.
Но сначала мне требовалось отдохнуть.
Возле больницы нам пришлось пробираться сквозь гигантскую толпу журналистов. Новости им рассказывал Комсток. Меня не волновало – ну хорошо, почти не волновало, – что вся слава достанется ему, а разговаривать с ним я не хотела. Мне показалось, что я увидела среди толпы Джейкоба Питерса, бывшего одноклассника Ру. Это было бы очень кстати – общение с друзьями, какими угодно друзьями, могло ей помочь.
– Рид! – крикнул Комсток, подбегая к нам. Я хотела просто пройти мимо него, но меня остановило выражение лица Гарри, сказавшего:
– Может быть, он расскажет нам что-нибудь полезное.
Я нахмурилась, и кожу под повязкой на лбу, только начавшую заживать, снова свело болью.
– Ну ладно.
– Мне нужно с тобой поговорить. – Комсток приблизился к нам. На нем был его лучший серый костюм, галстук с острым концом, наверняка выбранный женой, его волосы были приглажены и блестели. – Только с тобой. – Он бросил взгляд на Гарри.
– Я подожду тебя у машины, – сказал Гарри мне. Комсток подождал, пока он не окажется вне пределов слышимости.
– Я знаю, что ты в курсе насчет меня и Терезы, – тихо проговорил он, повернувшись спиной к журналистам, уже начинавшим расходиться. – Она продала нам с женой дом. Вот так мы и познакомились. Я хочу тебе сказать, что мы с женой не участвовали в этих вечеринках, и наш брак не был открытым. Я сожалею об этом романе, но он у нас был. Только и всего.
Он сделал такое лицо, будто на этом все и закончилось. Солнце жарко и ярко светило над головой. Наверху Лили, Ру и Рита пытались собрать пазл из тысяч осколков своих разрушенных жизней.
– Вы были в доме Терезы в тот день, когда пропали девочки? – Я даже не удосужилась понизить голос. У меня
