болела голова, я до смерти устала, но мне нужен был ответ на мой вопрос.
Комсток потер подбородок. Кивнул:
– Да. Эмбер вошла к нам, когда мы обнимались. Тереза меня выгнала. Я вернулся уже потом. Видел, чем занимаются копы.
– И не вмешались?
Он нахмурился.
– Человек несет ответственность за свои действия. А не за действия других.
– Оттого, что вы сказали эту фразу, она не станет правдой, – возразила я.
Комсток оглянулся через плечо на полицейского, который помог откопать Лили и которого фотографировал кто-то из журналистов.
– Я позвонил Чендлеру. Сказал ему, что готов разделить с тобой успех. И даже что буду рад снова с тобой поработать.
Я громко рассмеялась ему в лицо:
– Точно так же, как вы сказали полицейским Лич-Лейка и Кроувилля, чтобы они молчали о том, что Эмбер в тот день пошла в лес из-за вас? То, что вы убрали сапог с моей шеи, это еще не делает вас героем, Комсток.
Складка между его бровями стала глубже. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но развернулся и пошел прочь. На мой взгляд, это было самое мудрое, что он сделал за всю неделю. Мне хотелось бы какое-то время не видеть его физиономию, но Миннеаполис – маленький город.
Глава 61
Ван
Гарри не позволил мне самой вести машину, потому что я ударилась головой. Когда он остановил машину у моего жилища, я готова была поклясться, что он хочет отвести меня домой.
– Все будет в порядке, – заверила я. – Мне нужны только душ, аспирин и миллион часов сна.
Он наклонился ближе. Я не сразу поняла, что он изучает мои зрачки.
– Ну и как? – поинтересовалась я. Между его бровями появилась морщинка – первая морщинка, что мне доводилось видеть на его безукоризненном лице. Я пересилила желание к нему прикоснуться.
– Признаков сотрясения мозга пока нет, – констатировал он, – но на восстановление может уйти до сорока восьми часов. Я могу побыть с тобой.
– Да ладно. – Я выбралась из его машины. – В больнице меня осмотрел врач, признал, что со мной все в порядке, и сказал, на что обратить внимание.
– Ван?
Я обернулась так быстро, что едва не свернула шею. Неужели чопорный Гарри Стейнбек только что назвал меня кратким именем?
– Что ты сказал?
Что-то вроде улыбки заиграло на его губах.
– Если понадоблюсь – звони, хорошо?
От тепла, которое разлилось по моей груди, мне вдруг стало не по себе.
– Моя машина так и стоит на ферме Дэвиса. Так что придется звонить либо тебе, либо такси.
Он кивнул:
– Я заеду за тобой завтра. В восемь утра.
– Спасибо.
Я имела в виду – за все. Думаю, он это понял.
* * *
Сон похож на еду в том плане, что если слишком долго без него обходиться, потребность куда-то уходит сама собой. Я была уже в нескольких милях от критической точки, так что вместо того, чтобы сразу лечь спать, разделась и приняла долгий горячий душ. Вода сперва была красной от крови и черной от грязи, потом стала мутной и в конце концов прозрачной. Я насухо вытерлась полотенцем, смазала мазью колени и порез на лбу, наложила новые повязки. Обернувшись полотенцем, вышла в гостиную.
Гарри был прав: я нечистоплотна.
И впервые в жизни моя нечистоплотность на меня давила. Я надела спортивный бюстгальтер и боксеры и погрузилась в успокаивающий ритм физической работы. Сперва собрала в кучу всю грязную одежду, сняла простыни и отнесла в прачечную в подвале. На это ушло три похода вниз и шесть стиральных машин. Пока они кружили мои вещи, я собрала и вынесла мусор. Стопки коробок из-под пиццы. Кучи пакетов из-под чипсов. Грязные салфетки. Я прервалась лишь ненадолго, чтобы сложить вещи в сушилку, а потом вновь занялась мусором.
То, что нельзя было причислить ни к мусору, ни к грязной одежде – например, мое зимнее снаряжение или подарки Барта, я сложила в коробку и отнесла в кладовку в подземном гараже квартиры.
Как только стал виден пол, я как следует оттерла холодильник, шкафы, раковину и унитаз, запустила, разгрузила и вновь нагрузила посудомоечную машину. Протерев все внешние и внутренние поверхности, я привязала к коленям полотенца и, встав на них, как следует отдраила зубной щеткой все щели.
Когда я закончила, уже всходило солнце, а о ране на голове напоминала лишь слабая пульсирующая боль. Я обвела глазами свою квартиру.
Здесь было чисто, но я все равно чувствовала себя в безопасности.
Дома.
И не могла понять, конец это или новое начало.
Глава 62
Ван
Гарри, конечно, пришел вовремя, такой красивый, что у меня перехватило дыхание.
– Ты вообще не спала, что ли? – поинтересовался он, когда я садилась в машину.
– Эй, – ответила я, делая вид, что обижена, и указывая на волосы, – вообще-то они еще мокрые после второго душа за двенадцать часов. Мне кажется, я молодец.
Он ничего не ответил, лишь въехал в поток машин. Мы собирались навестить Лили и малыша, но мне показалось, у него на уме что-то еще.
– Что случилось? – насторожилась я, не уверенная, что хочу знать ответ. Какое-то время он молчал, потом ответил:
– Помнишь, я тебе рассказывал про того парня, который мог видеть Чайную убийцу? Женщину, выходившую от Лестера Данна? Он согласился встретиться с нами сегодня, сразу после поездки к Ларсенам.
Так вот почему мне захотелось убраться в квартире.
Это был конец.
Как ни странно, я ощутила что-то вроде покоя. Чувство вины мучило меня уже несколько месяцев, и теперь, наверное, я переживала то, что увидела на лице Девриса, когда заставила его выпить яд. Я жалела лишь об одном: что не смогу отплатить Гарри за дружбу и помочь ему найти сестру, если только в тюрьме не разрешат пользоваться компьютером. Но верилось в такое слабо.
– Хорошо, – только и смогла промолвить я.
Гарри взглянул на меня и улыбнулся грустной улыбкой.
* * *
Два офицера полиции в униформе стояли возле двери палаты Лили. Сегодня она должна была отправиться домой, к матери или к сестре. Бюро обещало защитить ее от журналистов и зевак, которые обожают копаться в преступлениях, по крайней мере до тех пор, пока она не придет в себя.
Показав офицерам бейджики, мы с Гарри вошли в палату, битком набитую воздушными шариками, открытками и цветами. Аромат роз и подсолнухов перекрывал стерильный больничный запах.
– Это слишком много, – улыбнулась нам Лили, лежавшая в кровати с младенцем на руках.
