- Лень, подмени меня. Я сам замерз - такая Снегурочка, понимаешь. Как Снежную бабу обнимаю - это тот, который Риту собой греет, шутит. Но и впрямь видно, что замерз.
Меняются. Я все еще грею Рите затылок и шею чайником, проверяя не жгется ли он. Надежда гладит ладошками мальчишку по голове.
- Кожу плохо разогревать потому, что сейчас охлажденные ткани - та же кожа, словно бы спят и потребляют кислорода самую малость, не так, как в норме. Кровообращение холодом тоже угнетено, потому поступает кислорода мало. А его и нужно мало - в итоге ткани живы.
Разогреем верхние слои кожи растиранием - ткани потребуют нормального количества кислорода, а нижележащие слои-то еще холодные, кровообращение-то никакое - в итоге у разогретых сверху тканей начинается кислородное голодание и в итоге начнут гибнуть…Нам это надо?
Все это время периодически проверяю пульс. Пока ничего нового. Ну, чуток разве почаще. Вижу, что Надежда делает то же. Молодец!
Парни меняются еще раз.
Пробую чайник - вроде бы уже можно поить. Проверяю сам, что в чайнике. Там сладкий чай. Даже не так - там СЛАДКИЙ чай. ОЧЕНЬ СЛАДКИЙ!
- Рита!!! Рита!!! Ну - ка, давай чайку попьешь!
Пристраиваю носик ей в рот, осторожно наклоняю. Сначала пациентка не пьет и немного сладкого чая выливается изо рта. Говорю громко, добиваюсь хоть какого-то внимания - и маленькая победа - начинает глотать и довольно долго пьет. Пульс уже под 60. Даже, пожалуй, 62 в минуту.
- Мите чаю дайте…
О, заговорила, отлично!
- Сына Митей зовут? Он - Митя?
- Митя…Дайте ему…
Да с нашим удовольствием! Передаю чайник Наде. Управляется ловко. Пожалуй, половчее меня. Опыт явно немалый.
Так, ребята, теперь после того, как она попила - можно вам и лечь. И грейте ее вдвоем.
Ноги - руки не надо, а вот затылок - голову - шею - обязательно.
Ребята пристраиваются поудобнее, а я накидываю на них шинели.
С мальчонкой поступают так же. То, что он просит еще попить - и жадно присасывается к чайнику, меня радует.
- Эсэсовцы все ж умные были. Сволочи, но способ открыли хороший - это тот, которого вроде Лёней зовут.
- Ага. Судя по мемуарам немецких солдат и офицеров по Второй Мировой - они у нас много каких открытий сделали - и что здесь есть Зима, и что во время Зимы - холодно и падает снег, и что Зима - это генерал, как и генерал Грязь и что СССР оказывается - большая страна…
- И еще, что когда им бьют морду - то это неправильно и больно.
- Вот - вот. Это эсэсовское открытие можно было бы сделать и не убивая несколько сотен наших военнопленных. Спросили бы любого северянина - хоть якута, хоть чукчу, хоть архангельского помора. А так - словно в старой театральной шутке, когда нахальный певец выходит на сцену и заявляет: 'Шаль'. Романс Глинки. Исполняется впервые. Ему из зала - Да что за чушь, этот романс уже сто лет как исполняют! На это певец высокомерно заявляет: МНОЙ исполняется ВПЕРВЫЕ!
Вот и они открыли то, что известно северянам минимум пару тысячелетий и тайной не является.
- Она, кажется, заснула!
Ну-ка. Если заснула - это хорошо. А вот если помирает - это хуже. Такой удар по организму тем и плох, что начинает рваться там, где тонко. Черт ее знает - что у нее не в порядке.
Но вроде бы она действительно уснула, да еще во сне теснее прижалась всем телом к тому парню, которого зовут Лёней. И не только прижалась, а закинула на него согнутую в колене ногу и обняла рукой. Почему-то многие женщины любят так спать…
- Лёнька, после того, что у вас с ней было - ты как будущий офицер просто обязан на ней жениться.
- Это ты от зависти! Сам-то на себя посмотри.
Проверяю пульс - уже близко к норме. Мальчонка опять присосался к чайнику и явно оживает. Спрашиваю у Надежды - как у него? Подтверждает, что и у мальца показатели пульс-дыхание нормализуются.
Раз так, то пока мне тут делать нечего. Прошу лопоухого провести меня к заграждению.
Не успеваем выйти из ворот, как навстречу идут Николаич со Званцевым, оба местных майора и пара тех - с Дворцового моста. Замыкает шествие седой сапер. Лицо у него странное - вроде бы и удовлетворен делом. А вроде что-то и ест его в душе.
- Ну, как?
- Забор поставлен, сейчас уже утихомирились.
- Не нравится мне этот забор. Ненадежен и нефункционален. Эрзац - теперь понятно, чем сапер недоволен.
- Пару дней постоит.
- Почистим набережную, растащим машины - усилим. Стройматериалы разгрузили. Так что справимся.
- Если не потеплеет. Покойники на солнышке пошустрее будут. Как змеи.
- Мы поторопимся.
Лопоухий делает странное порывистое движение к Званцеву. Тот протягивает ему руку, словно останавливая:
- Здравствуй, сын!
- Здравия желаю!
- Ну, как?
- Нормально.
- Отведи доктора на 'галошу' - комендант просил его прибыть побыстрее.
- Доктор - тут у Вас дела еще есть?
- Срочных нет.
- Тогда стоит уважить коменданта - говорит Николаич - И возьмите пару сигар из запаса. Пригодятся.
Явно знает что-то, чего не говорит.
Лопоухий сопит обиженно. Похоже, что сухая встреча с отцом его огорчила. Парень явно ожидал совершенно другого. Ну, понятно, суровые морские волки, никаких сюси-пуси…
Залезаю на 'Хивус' - водила незнакомый, но белая кобура с наганом - очень знакома. Кивает мне водила и отваливает от пристани, на лестнице остается обиженная фигурка лопоухого Званцева - младшего, маленького на фоне строительных конструкций, сваленных кучей. Хороший парень. Зря отец с ним так сухо…
- Как прошло?
- Вроде без потерь. Осталось еще зачистить дома жилые, да в Адмиралтействе тоже в некоторых помещениях мертвяки.
- Спасенных много?
- Не меньше двух сотен.
- Курсанты?
- И преподаватели и штатские тоже есть.
- Теперь, наверное, то же с Училищем имени Фрунзе делать будут - там тоже курсанты заперты. Но там, на Васькином острове упырей много больше.
- Наверное.
- А мы сегодня видели три бронетранспортера - шли по Литейному мосту от Большого Дома.
- Ну, так не мы одни живы…
- Похоже на то…
'Галоша' сквозит почти до самых ворот. Как только слезаю с нее на пристань - разворачивается и уходит опять к Адмиралтейству.
Непонятно - брать сигары и идти к Овчинникову, или наоборот - сначала комендант. А потом сигары? И почему две? Я с армии не курю. Ладно, пойду к коменданту без сигар.
- Хорошо, что Вы пришли… - меня встречает старый знакомый - Павел Александрович. Тот, что предупредил об опасности поедания медвежьей печени. - Я Вас уже давно жду, а времени мало.
- Меня попросили зайти к коменданту.
- Так я Вас и ждал поэтому. Идемте, не хотелось бы опоздать.
- А комендант где?
- В Артиллерийском…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
