у нас четырнадцать убийств. Зарегистрированных.
— А теоретически?
— Их может быть в два — три раза больше, — опустил глаза Ганц. — Этих девушек он бросал в хороших районах, а те, кого оставили в трущобах... там концов не найдешь.
Ричард кивнул.
Положено о каждом мертвеце сообщать коронеру, регистрировать тело, платить за освидетельствование, за место на кладбище.... Законопослушные горожане так и поступают.
Понятное дело, если вчера человека видели, а сегодня уже не видят — хоть соседи, да поинтересуются.
А обитатели трущоб?
Которых, как крыс, не вытравишь никакой заразой, которые живут вне закона, которым все безразлично...
В столице есть катакомбы. Она стоит на достаточно старом фундаменте. И колодцы есть. И море, в которое можно скинуть что угодно...
Труп?
Да хоть десяток трупов, рыбки только спасибо скажут.
Сколько тел уже было уничтожено? Неизвестно.–
— Среди трущобников ходят слухи, что в столице завелся волкодлак.
— Волкодлак?
— Или еще какая нелюдь. Болтают — тело волчье, голова человечья, ловит баб, и грызет их. А как загрызет — мизинцы откусывает, чтоб души их к Альдонаю не взлетели...
- Бред.
Ганц развел руками.
— Это только одна из версий, ваше величество, остальные еще хуже.
Ричард поморщился.
— Обойдусь без полного пересказа. Давай коротко.
— Если коротко, ваше величество, то народ волнуется. Требуют найти нечисть и покарать по всей строгости закона.
— И что у тебя с поисками?
Ганц развел руками.
С поисками было плоховато. Фактически, он пытался сейчас с нуля создавать нечто новое, и конечно, получившееся сооружение громыхало, дребезжало и норовило развалиться на каждой колдобине.
Даже осмотр места происшествия выливался в целую историю. Осмотреть...
Да что там можно увидеть, если куча зевак тупо затаптывает все следы! А стражники еще и пропускают их поглазеть за малую мзду?
С-сволочи!
Ганц и похлеще бы выразился, да как-то нехорошо материться при его величестве.
А осмотр тела? Когда коронер вечно пьян, а если не пьян, то такие глупости может сморозить...
Смерть от удара ножом. Понятное дело, от него. Горло перерезали — и помер человек. А что это за нож был, какой рост у человека, который наносил раны, с какой силой...–
Все это приходилось чуть ли не силком вытряхивать.
Пока Ганцу было известно, что подонок специализируется на девушках.
Молодых, светловолосых, сероглазых — или голубоглазых, достаточно хрупкого телосложения, не обязательно хорошего происхождения. В списке были и две аристократки, и мещанки, и купеческие дочери, и даже одна проститутка из дорогого борделя. Ее опознали, но хозяйка клялась и божилась, что продала девушку аристократу. Тот заплатил столько, что хватило даже жадной бандерше. Она рассчитывала снять с девушки определенную сумму, но ей компенсировали всю прибыль.
Это была ниточка.
Но...
— Ваше величество, с вашего позволения...
— Не жмись. Рассказывай, как есть, — махнул рукой Ричард.
С кем-то другим он не позволил бы себе такой тон, но это — Ганц. Почти свой. К тому же, Ганц отлично знал, что такое субординация. Ричард мог разговаривать как угодно — Ганц все равно не перешагнул бы неких четких границ.
Да, дружба. Да, хорошее отношение. Но Ричард — король, Ганц его подданный, и этим все сказано.
Может, еще и поэтому Ричард так ценил Иртонов, Гар- дренов... тех, рядом с кем он мог быть не «его величеством», а просто «Риком». Хорошим парнем без короны на голове.
Ганц поклонился, лишний раз напомнив о наличии золотого ободка.
— Ваше величество, все достаточно плохо...
— И почему же?
— Потому что это явно аристократ.
— Та-ак...
Ганц понял, ему предлагается дать объяснения — и развел руками.
— Ваше величество, это человек, который не испытывает недостатка в денежных средствах — вспомните проститутку? Чтобы перекупить договор, требуется много денег. Для купца или ремесленника... я таких купцов не знаю.
— Так...
— Жертв убивают достаточно долго. Их загоняют, словно диких зверей, об этом можно судить по из внешнему виду, но никто посторонний не слышит криков, стонов, просьб о помощи... смертелен последний удар, а до того им наносится до сорока мелких ран... на одной женщине их было сорок две царапины.
— Может, им завязывают рты?
— Если бы их просто пытали, тела выглядели бы по- другому. Нет, на них именно охотятся... и рты им не завязывают, ваше величество. Нет следов от кляпа.
Ричард вздохнул.
— Допустим.
— Это говорит о наличии своего дома. С большим садом, наверняка, чтобы никто ничего не слышал. Даже поместье, наверное.
— А прислуга?
— Ее можно отослать в домик для прислуги, ваше величество. Оставить только самых доверенных, двоих-троих людей.
— Логично. Дальше?
— Карета. Привезти — отвезти. Сомневаюсь, что наш убийца занимается этим сам. Но нанимать карету невыгодно, да и опасно. Останется кровь, обрывок ткани, запомнит что-нибудь кучер...
— Собственная карета и несколько наемников.
— Или — личных солдат. Личной дружины.
Ричард медленно прикрыл веки.
— Ты прав. Что предлагаешь делать дальше?
Ганц вздохнул.
— Искать и только искать. Или — ловить на живца.
— Чуть подробнее. Как — искать, на что ловить?
— Ваше величество, поместье может быть и в Лавери, и рядом со столицей. Пара часов туда-сюда это не так страшно. Туда девушку могут везти связанной и с кляпом во рту, оттуда вообще везут мертвое тело...
Ричард кивнул.
Да, кареты не проверяют на воротах. Кстати говоря...
— Я подпишу указ. Чтобы проверяли.
— Благодарю, ваше величество.
Ричард кивнул и набросал несколько слов на листе бумаги.
— Заберешь приказ у секретаря.
— Это поможет, если поместье находится за городом. Если в городе — тоже сузит круг поисков.
— Я не могу разрешить тебе обыскивать все поместья подряд, — нахмурился Ричард. — Рад бы, но...
Ганц кивнул.
Да, не ко времени, аристократы точно бунтовать начнут Этим только дай покричать об ущемлении их прав и свобод! Вот, как в Уэльстере...
Там бунт задавили, но там повезло. Повезет ли здесь — кто его знает?
Самое сложное время — после коронации. Год-два Ричард будет достаточно неустойчив, а этот подонок, кто бы он ни был* еще и расшатывает трон.
Народ ругается, что баб режут, а король ничего не делает. Это плохо, это добром не закончится.
— Несколько раз карету видели. Один свидетель говорил, что там обычные чалые лошади. А второй — что лошади серые в яблоках.–
— Своя конюшня и выезд? — угадал Ричард.
Ганц поклонился.
Да,
