Бренгвайн тоже снял шлем, вежливо отложил его в сторону и заговорил с Монти новым, строго формальным тоном. В это время взгляд его все время обегал комнату, словно он обращался не только к ней, а к полной аудитории слушателей. В это время в помещении снова появились коты и осторожно осмотрели его лодыжки. Глядя на них, Монти с удивлением вспомнила недавнее поведение Уотсона и Крика.
— Мы свяжемся со всеми патрулями и попросим их сегодня вечером присматривать за вашими владениями. Вам же лучше всего быть настороже, чтобы дверь была постоянно на запоре, а вы обращайте внимание на незнакомцев. Если поблизости от дома заметите какую-то неизвестную машину, запишите номер и позвоните нам.
— Обязательно. Благодарю вас.
Она стояла в парадных дверях, наблюдая, как гости, развернувшись, выехали на подъездную дорожку. Когда хвостовые огоньки исчезли, Монти почувствовала себя одинокой и беззащитной. Надежно заперев дверь, она опустила и проверила предохранительную цепочку. Стоя рядом, коты выжидающе смотрели на нее.
— Что это с вами? — спросила Монти, присаживаясь и гладя их. — Вас кто-то напугал?
Она проверила все запоры на двери из кухни, включила центральное отопление, зажгла освещение на крыльце и, торопливо обойдя комнаты, в каждой из них задернула шторы.
Покончив с этими заботами, Монти полила растения в надежде вернуть им жизнь, а затем разожгла огонь в камине гостиной. Она чувствовала себя грязной, словно и она, и дом подверглись насилию; ей ужасно хотелось принять ванну или хотя бы душ, но на это сейчас не было времени.
Она планировала сделать в «аге» тушеного цыпленка, но сейчас ей придется воспользоваться микроволновкой, что тоже может получиться неплохо.
Две минуты девятого. Коннор может появиться с минуты на минуту, а она даже не переоделась, не сделала макияж. Она кинулась наверх, надеясь, что он задержится в пробках, и в этой суете сразу же забыла все свои тревоги.
Она сбросила с себя одежду, брызнула на тело несколько капель одеколона «Исей Мияке», натянула черный свитер, который, как она знала, выгодно подчеркивает фигуру, свои лучшие джинсы и замшевые туфли, пригладила руками волосы и побежала вниз, в кухню.
Расположиться за столом здесь или в столовой, прикинула она. Зажечь пару свечей, и столовая станет весьма романтичной. Может, даже слишком романтичной, с тревогой подумала она. Ей не хотелось, чтобы американец подумал, будто все это организовано специально с целью соблазнения. Они прекрасно устроятся в кухне, решила она.
Она решила проверить, что делается в микроволновке, но оконный переплет задребезжал от порыва ветра, и она повернулась, занервничав — ей показалось, что в шею дунуло холодом, и она заметила, что задернутые шторы колеблются из стороны в сторону. Монти посмотрела на тесак, который для надежности оставила рядом в мойке, и, подойдя к «аге», положила руки на горячую панель, радуясь ее теплу. В доме все еще стояла странная непривычная прохлада.
Может, она заболевает гриппом, подумала Монти, раздвигая шторы и вглядываясь в темноту. Не сидит ли там кто-то в ожидании удобного случая? Взломщики. Грабители, которые так ничего и не взяли. Напоминает знакомую историю.
Она припомнила рассказ Зандры Уоллертон, как у нее побывали взломщики. И там ничего не было взято, кроме пары трусиков из стиральной машины. Свое белье Монти еще не проверила.
Невольно она вспомнила слова Губерта Уэнтуорта, когда тот в первый раз пришел сюда к ней. Он ведь тоже рассказывал о взломе квартиры зятя в день похорон Сары Джонсон.
«Понимаете, есть еще кое-что странное и любопытное. В день похорон Сары ее дом был взломан и обыскан. Алан проверил, как будто ничего не пропало… Обычно грабителей интересуют какие-то вещи, драгоценности, столовое серебро, наличность. На это не обращали внимания. Может, им помешали, но кажется странным, что они нашли время порыться в аптечке в ванной».
Дом Кэролайн Кингсли тоже был обыскан, и взломщики рылись в ее аптечке…
Монти услышала, как к дому подъезжает машина. Она вышла в гостиную и посмотрела сквозь щель в портьерах. Она испытала облегчение, когда увидела, как Коннор, подняв воротник пальто от капель дождя, нерешительно идет по дорожке к входным дверям.
«Не надо так уж явно изображать радость, — сказала она себе. — И скрой озабоченность». Она подождала, пока не услышала дверной звонок, и потянула еще несколько секунд, прежде чем выйти в холл.
Но когда она увидела его, все ее защитные бастионы рухнули. Он избавился от галстука и сейчас был в мягкой белой рубашке с открытым воротом. На лбу лежали две влажные пряди волос, а лица почти не было видно из-за бутылки вина и огромного букета.
Не успев осознать, что она делает, Монти, едва только Коннор переступил порог, повисла у него на шее и прижалась к нему, не скрывая текущих по щекам слез.
— Слава богу, — бормотала она, цепляясь за него, словно он был спасательным кругом. Порывы дождя залетали в открытую дверь, но она почти не замечала их, прижимаясь к его холодной мокрой щетинистой щеке и чувствуя уверенность обнимающих ее рук.
— Эй! — сказал он. — Вот это прием!
Его объятия чуть ослабились, и Монти, сделав шаг назад, закрыла за ним дверь.
— Господи, как я была испугана, — прошептала она.
Когда Коннор увидел, в каком она взвинченном состоянии, его лоб прорезала морщина.
— В чем дело… что случилось?
Вместо ответа, она провела его в гостиную и, несмотря на свое возбуждение, заметила, что он оценил изящество обстановки. А если и увидел мертвые растения, то не показал виду.
Внимательно посмотрев на Монти, он снова сказал:
— Так расскажи мне, что же тебя так напугало.
Она помогла ему освободиться от пальто и подарков, налила им обоим по большой рюмке виски «Тичер», собралась с мыслями и начала. Он внимательно выслушал ее повествование, прерывая лишь изредка, чтобы уточнить кое-какие детали. Сначала она рассказала ему о взломщике, затем о своем визите в офис Губерта Уэнтуорта и о том, как из записей Зандры Уоллертон она узнала о Кэролайн Кингсли, четвертой жертве «Матернокса». О своей попытке поговорить с доктором Корбином и о его страшной смерти. О своем визите в квартиру Кингсли. Наконец она вынула из сумочки флакончик с капсулами «Матернокса», который там раздобыла, и протянула ему.
Он изучил этикетку, затем отвинтил крышечку и высыпал капсулы на ладонь.
Монти видела, как он был сосредоточен, когда поднес одну из капсул к свету. В серьезности его выражения было нечто большее, чем просто любопытство, большее, чем вежливое отношение к ее находке. Когда видела жесткое выражение его серьезных карих глаз, ее поразила мысль, что перед ней сидит человек, одержимый каким-то своим внутренним демоном. И чем больше росло ее любопытство, тем сильнее ее тянуло к нему.
Они одновременно покончили со своим виски, и она вскочила: «Налить еще?» Она подумала, не сделает ли Коннор замечание, что, выпив, ему еще придется сидеть за рулем, но он с благодарностью принял ее предложение.
Когда она вернулась в сопровождении Крика и Уотсона, американец держал в одной руке черный блокнот, а в другой — флакончик «Матернокса»; он был настолько поглощен своим занятием, что даже не заметил, как она поставила рядом с ним налитую рюмку.
— Все то же, — сказал он с напряженным выражением лица. — Наш старый друг BS-М-6575-1881-UKMR.
— Да, я знаю. — Несмотря на виски, во рту у нее пересохло. — Ты что-нибудь знаешь о системе нумераций серий «Матернокса»?
— Хмм… В год выпускается примерно пятьсот серий для распространения в Соединенном Королевстве. «Матернокс» в Британии производится на трех разных предприятиях — в Рединге, Плимуте и Ньюкасле, а распространение носит региональный характер.
— Сара Джонсон, которая работала у нас, жила в Рединге. Кэролайн Кингсли — в Лондоне, так что, как я предполагаю, очень возможно, что они получали «Матернокс» с одного и того же завода. Но одна из оставшихся женщин жила в Бирмингеме, а другая в Эдинбурге. — Монти задумалась. — Я предполагаю, что Бирмингем мог получать поставки и из Рединга. Но не Эдинбург.
— Эдинбург обеспечивался из Ньюкасла. Я проверял. — Коннор высыпал пилюли обратно во флакончик, затем взял свое виски, покачал в нем кубики льда и сделал глоток. — Мы должны провести хроматографический анализ этих капсул и посмотреть, соответствует ли он предписанной спецификации или же…
Его слова повисли в воздухе.
— Или же это поддельные серии? — предположила Монти.
— Что-то в них не то. Доктор Фармер знает, но ровно ничего не предпринимает… или, точнее, покрывает. И прикрытие весьма надежное.
— Зачем? Из-за финансовых потерь, которые компания может понести в связи со скандалом?
Выражение его лица оставалось непроницаемым, пока он рассматривал свое виски.
