Но губы неудержимо расплывались в улыбке. Глядя на себя, она только покачала головой. «Чувствую я себя хорошо», — подумала Монти. Страхи, пережитые вчера в Лондоне, загнаны в угол и не дают о себе знать.
Просто не гляди в зеркало, ты ревнуешь сама к себе, вот и все… Но она-то знала, что, не имея мужчины в жизни и не стараясь его обрести, она практически не уделяла внимания своей внешности. И она решила, что теперь-то ею займется.
За окном продолжал мягко бормотать легкий и непрерывный дождь. Минуло половина восьмого. Еще было полутемно, но чувствовалось приближение рассвета, хотя Монти не хотелось расставаться с очарованием этой ночи.
Первым на работу отправился Коннор, и Монти, стоя на пороге, смотрела ему вслед, пока машина не исчезла из вида, после чего она вернулась в дом проверить перед отъездом, что у котов хватит воды и кормежки.
Сняв с вешалки в коридоре макинтош, она решила накинуть шарф, купленный у Корнелии Джеймс, который очень подходил ей. Обычно он висел рядом с макинтошем. Но сейчас его на месте не оказалось. Странно, подумала Монти, напряженно вспоминая, не могла ли она его оставить в каком-то другом месте. Нет. Она не сомневалась, что вчера утром шарф висел на старом месте.
Почти сразу же в голове всплыли слова Зандры Уоллертон: «Может, тот ублюдок, что вломился в дом, был тайным извращенцем. Я думала, что пара моих трусиков лежит в стиральной машине, — до сих пор не могу их найти».
Может, для этого проныры женская одежда была каким-то фетишем? Трусики и шарф? От этой мысли ей стало горячо в желудке, и в то же время она почувствовала приступ гнева. Никто из тех, кто может оказаться в моем доме, не заставит меня бояться.
Она вернулась, позвонила в местную полицию и попросила к телефону констебля Бренгвайна. Тот без промедления объявился на линии, она напомнила ему о вторжении в свой дом и рассказала об исчезновении шарфа. Не упоминая ни о «Матерноксе», ни обо всем остальном, что имело к нему отношение, она рассказала о взломе квартиры Зандры Уоллертон и предположила, что тут может быть какая-то связь.
Констебль пообещал не оставлять это дело и, если его расследование к чему-то приведет, тут же связаться с ней.
Дождь прекратился, и в вечернем небе Лондона звезды помаргивали оранжевыми огоньками. Монти неторопливо вела свой «эм-джи» по тенистой улице. В поисках адреса Коннора она чувствовала себя не лучшим образом, поскольку находилась недалеко от того места, где вчера погиб доктор Корбин.
Она посматривала на номера на фасадах элегантных, хотя и несколько потрепанных временем викторианских домов с террасами, с их колоннадными портиками. Каждые несколько минут она бросала взгляд в зеркало.
Номер 74. Притормозив, она окинула взглядом вереницу припаркованных машин и ярдах в тридцати впереди заметила узкую щелку. Включив противоугонное устройство, она взяла с пассажирского сиденья бутылку шампанского и большой коричневый конверт, заперла машину, быстро подошла к дому Коннора и взбежала по ступенькам.
Монти нажала на кнопку звонка квартиры номер 2. Через несколько секунд она услышала в динамике хрипловатый голос, в котором с трудом узнала Коннора:
— Заходи — первый этаж!
Зажужжал запор. Она с трудом открыла тяжелую дверь и переступила порог. Коннор стоял на площадке лестницы, глядя на нее сверху вниз. На нем был поношенный серый свитер и мешковатые джинсы. Монти раньше не видела его в таком небрежном облачении и подумала, что и оно ему идет, потому что в нем он выглядит очень обаятельно.
Он встретил ее громким и радостным «Привет!», и, едва добравшись до верхней ступеньки, она тут же оказалась в его объятиях; их губы встретились. Она прильнула к нему, в первый раз с той минуты, как он отъехал от ее коттеджа, снова чувствуя себя в безопасности.
— Принесла тебе небольшой подарок к новоселью, — протянула она ему бутылку.
— О, «Боллинджер»! Мое любимое! Как ты узнала?
Она улыбнулась и пожала плечам.
— Может, ты мне во сне рассказал?
Коннор коснулся бутылки.
— И оно холодное… давай сразу же ее и раскупорим. Мне хочется выпить.
— Мне тоже.
Он провел ее в просторную кухню, и она с завистью оценила современное оборудование, большой холодильник, плиту «Бош» и встроенный электрический камин. Она обратила внимание и на плетеную корзинку у двойной раковины, заваленную экзотическими банками и бутылками.
— Это мне прислал Чарли Роули — из «Фортнума и Мейсона». — Коннор наудачу выбрал несколько предметов. — Яйца перепелки. Иранская икра и персики в бренди. Есть что прятать в кладовке.
— Кому нужен хлеб и сыр?
— Правильно. Кому он нужен?
Монти подошла к широкому окну и уставилась на улицу, рассматривая припаркованные машины.
— Коннор, это звучит как паранойя, но не могу отделаться от чувства, будто за мной сегодня следили.
Он озабоченно посмотрел на нее.
— Я заметила темно-синюю машину — думаю, «форд-мондео», — которую уже видела в зеркале сегодня днем, когда ехала в строительный отдел графства Вестминстер. И я совершенно уверена, что она следовала за мной по пятам.
— Ты сейчас ее видишь?
— Нет.
— Ты не обратила внимания на лицо водителя? Или на номер машины?
Она покачала головой:
— Может, мне просто… я себя чувствовала очень испуганной.
— После того, что тебе довелось пережить вчера, я этому не удивляюсь. Я бы чувствовал то же самое. Но не думаю, что «Бендикс Шер» из-за какой-то чертовщины будет наудачу следить за своими сотрудниками.
— Великолепно!
Он нежно коснулся ее лица.
— Но ни на секунду не теряй бдительности. О'кей?
Она кивнула:
— Так я себя и вела.
Коннор нахмурился:
— В строительном отделе графства Вестминстер? Чего ради ты там оказалась?
Она взяла коричневый конверт.
— Ради вот этого. Я получила все планы здания Бендикс.
Он как-то странно посмотрел на нее:
— Могу я взглянуть?
— Я думаю, что ты должен.
— Ладно, только дай мне открыть шампанское и заказать еду, а потом уж я посмотрю. Я думаю, нам стоит заказать китайские блюда. Тебя устраивает?
Она кивнула, и они принялись просматривать меню, выбирая блюда. Монти записывала номера. Хотя список получился достаточно длинный, по размышлении они добавили морские водоросли и половину жареной утки, которая, в чем они оба сошлись, не помешает.
Пока Коннор диктовал список по телефону, Монти устроила себе экскурсионный тур по его квартире. С самыми лучшими впечатлениями она вернулась к нему в кухню. Тут она обратила внимание на подборку книг, сложенных в пачки у окна. Привстав на колени, она стала просматривать их. Первая была озаглавлена: «Иешуа Бендикс. Невидимый магнат». Заинтересовавшись, она взяла ее и увидела, что это неавторизованная биография основателя «Бендикс Шер». Другая, на обложке которой был вытиснен логотип фирмы, имела название: «От невидимых чернил к невидимым доходам. Подъем империи Бендикса».
Тут было еще несколько книг о «Бендикс Шер», а дальше она наткнулась на целый набор трудов по оккультизму. Среди них была биография Алистера Кроули, «По ту сторону оккультного» Колина Уилсона и какой-то странный том, очень древнего вида, буквы заглавия имели наклон в левую сторону: «Великий Гримуар магических обрядов и церемоний».
— Все принесут примерно через полчаса, — сказал Коннор, подходя к ней. — Да ты, я вижу, нашла библиотеку из восточного крыла.
— Раньше я никогда не видела каких-либо книг о компании.
— Ты и не могла их увидеть. Где бы что ни печаталось, они всегда скупали все экземпляры прямо на складе и платили всем, кто имел к ним отношение.
— Как же ты получил их?
Он коснулся пальцем носа и подмигнул.
— Несколько экземпляров всегда ускользают… тут и там.
— Я когда-нибудь смогу прочесть их?
— Конечно… хотя, откровенно говоря, они не так уж и интересны. Я думаю, что авторам и издателям угрожали таким количеством исков, что они произвели на свет нечто бесполое.
— У тебя к тому же много литературы по оккультизму.
Он смутился.
— Н-н-ну… это верно… одно время я интересовался, — явно желая покончить с этой темой, сказал он.
Монти заметила его беспокойство, которое лишь усилило ее любопытство.
— Каким образом это произошло?
Он потянулся за пачкой «Мальборо» и закурил.
— Моя мать… у нее вроде были ирландские предки.
— Она интересовалась мистикой, заклятиями?
Он пожал плечами:
— Ничего серьезного, не стоит и говорить. — Он взял откупоренную бутылку шампанского и наполнил оба их бокала. — В восемь по четвертому каналу научная программа, — сказал он. — В ней пойдет речь о патентовании человеческих генов; не против, если я одним глазом буду поглядывать на экран?
