– Джордж?
– Да?
– Что тебе нужно?
– Угадайте.
– Нет. Чего это ты все время – угадайте да угадайте. В каких кругах ты нынче вращаешься, где ты такого понабрался? И вообще – то мы говорим про любительницу подслушивать, то вдруг переключаемся на экологический вред, вызванный моими инвестициями – и все это под дулом пистолета. Что происходит? Предполагаю, что во всем этом есть какая-то суть. Пожалуйста, доберись до нее.
– Вы спешите? У вас назначена деловая встреча?
– Черт знает, что такое.
– Ну, как хотите. И все-таки почему бы вам действительно не попробовать альтернативы? Вот, например, занялись бы компьютерами. Это одна из областей деятельности, где деньги делают вообще из ничего. Почему бы вам не уйти из нефтяной промышленности.
– Даже не знаю, что на такое сказать, – заметил Итан.
В квартире был пистолет. К несчастью, он находился в кабинете.
– Скажите мне, что не можете уйти потому что в деле завязано слишком много людей и экономических реалий.
– В общем, верно.
– А мне плевать. Как я уже сказал, я бы без сожаления свернул бы вам шею прямо сейчас, если бы не был уверен, что кто-то займет ваше место завтра же, еще до ланча. Хорошо, подождем.
– Чего именно подождем? – спросил Итан, вглядываясь. На дуле пистолета отразился лунный блик.
– Не знаю, – сказал племянник. – Откуда мне знать? Ну, смоет какой-нибудь большой город в море, или землетрясение где-то начнется, или эпидемия – мало ли к чему ваши нефтяные поползновения могут привести. Тем не менее, до того, как я отсюда уйду, вы окажете мне одну услугу. А именно – позвоните вашим друзьям из солнечной Венгрии и скажете им, чтобы уезжали к чертовой бабушке обратно.
– Это ты к чему?
– Гвендолин Форрестер неприкасаема. Когда вы ее видите на улице – будьте добры перейти на другую сторону. Если она с вами заговорит, бегите. Отца ее вы разорили, а сестру чуть не сделали куртизанкой, но на этом деятельность ваша по отношению к семье Форрестеров закончилась. Всё. Я хочу, чтобы вы это поняли. Вот телефон. Можете позвонить, а можете помедлить и пораздумывать, и тогда я затолкаю трубку вам в глотку, а голову вашу в унитаз. Со своей стороны я обещаю, что запись не будет использована против вас. Флэшку я оставлю здесь.
Флэшка, подумал Итан, опасна только в том случае, если … Он вспомнил разговор с сумасшедшей младшей сестрой Илэйн два месяца назад. Поскольку в прессе ничего подозрительного за это время не появилось, можно было предположить, что сумасшедшая сестра является единственным человеком, знающим, что голос на флэшке – его, Итана. Если эту бабу убрать, флэшка никакой опасности представлять не будет. Пока Гвендолин Форрестер жива и активна, кто знает, какие у нее еще появятся причины задействовать флэшку, кому передать, какими комментариями сопроводить. Племянник прав – все началось, когда он, Итан, попытался сделать своей любовницей старшую дочь Форрестера. С другой стороны, поскольку Джон разорен а Илэйн больше нет, опубликование информации на флэшке никакой пользы приземистой сумасшедшей сестре не принесет … Разве что месть…
– Мне нужны гарантии, – сказал Итан ровным голосом.
– Встаньте.
– Что?
– Встаньте и выпрямитесь.
Итан подчинился. Племянник метнулся из кресла вперед. Несмотря на невообразимую боль, удар не заставил Итана потерять сознание. Оседая на пол, он схватился за ребра.
– Вот и гарантия, – сказал племянник. – Нет, не сгибайтесь так. Дышите медленно, короткими вдохами. Скоро пройдет. Мои обещания лучше золота. Разрешаю вам позвонить мисс Форрестер и спросить, так ли это. Она подтвердит. Но сперва звоните мадьярам. Их парень бегает по всему городу, стреляет в кого попало, связывает людей во внедорожниках – что за венгерский цирк ни с того ни с сего! Мы с ним играем в кошки-мышки уже целую неделю, и, поверьте, если я его найду до того, как он покинет страну, вы окажетесь в тюрьме.
– Доказать ничего нельзя, – тяжело дыша сказал Итан.
– Доказать?
– Доказать, что я как-то связан с венгром.
– Может и нельзя. Но у меня есть копия вот этой самой флэшки, на тот случай, если вы попытаетесь сделать какую-нибудь гадость. Понимаете?
– Сделать гадость…
– Да, ну, например, восстановить связь с мадьярами и натравить их на меня. Я ведь чувствую, когда кто-то за мной ходит. Или когда кто-то ошивается за дверью. Вы хуже, чем я думал, дядя. Вы не умеете проигрывать. Понимаю, что ребра ваши сейчас нуждаются в починке, но ведь это не врач там, в соседней комнате, слоняется.
Внезапно племянник исчез. Итан поднялся с пола. Дверь распахнулась. Телохранитель ворвался в комнату с пистолетом в руке, крича «Замри!…» – но произнести «подонок» ему не хватило времени. Хрустнули кости руки, нога телохранителя высоко поднялась в воздух, его развернули и вогнали в стену. Он осел на пол бессловесным, бездумным мешком. Племянник прикрыл дверь и вернулся к окну.
– А где же кнопка тревоги, под подушкой, что ли? Остроумно, – заметил он. – Слушайте, дядя, раз вы желаете играть, и нарушили правила, я вас сейчас оштрафую. Правила – это святое. Я не собирался брать у вас деньги, но теперь я просто обязан это сделать. Вы найдете номер счета в моем любимом швейцарском банке завтра, в вашей электронной почте. Вы сделаете трансфер на сумму в два миллиона долларов. Если не сделаете, флэшка идет в эфир, и у федералов встают на вас хуи. Или хуже.
– Хуже? – сказал Итан. – Что может быть хуже?
– Я нанесу вам еще один визит, – объяснил любезно племянник. – Семья. Что бы мы делали без семьи. Но, вообще-то, не волнуйтесь. Я просто пошутил по поводу второго визита. Ну, свидимся как-нибудь.
Глава двадцатая. Приманка
– А вот и Винс, – сказал Лерой. – Давно мы с ним не виделись. Не скажу, что скучал по нему, но, как ни странно, у меня есть для него дело.
Винс переполнен был здоровой нетерпеливой энергией, появляющейся у слабохарактерных людей, когда их попросили сделать что-нибудь полезное. Он решал проблемы и проявлял лидерские качества. Безутешная Гейл перед телевизором привлекла было его внимание, но Гвен, неумолимая, потащила его в «радиорубку», где угрюмый Лерой приветствовал его коротким кивком.
– Садись, садись, – сказал детектив. – Судя по твоему самодовольному виду, в городе что-то произошло в мое отсутствие. Что именно?
– Это правда, – сказал Винс. – Ничего особенного, конечно. А у вас есть что-нибудь мне сказать, новое?
Лерой наклонил голову, глядя почему-то на ноги Винса.
– Есть, – согласился он. – Тебе нравятся невротические белые женщины еврейского происхождения?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
