Анжелика увидела, как нахмурился он.
- Вы слишком много себе позволяете. Не забывайте, что вы в моей власти. Я вас уже предупреждал.
- Вы из тех людей, которые всей душой ненавидят свободу и любые проявления ее в людях. Потому что там, где есть свобода, там нет вашей безграничной власти. Вы даже мне не позволяете сделать лишнего шага. Целыми днями я вынуждена сидеть в комнате. Неужели вы полагаете, что это способно изменить мое к вам отношение?
- Я готов вам предоставить гораздо больше свободы. Но с одним условием.
- С каким же? - с надеждой спросила Анжелика.
- Вы примите ислам.
- Принять ислам? - изумилась она. - Но зачем. Вы же знаете, что я никогда не стану настоящей мусульманкой.
- Как знать. Никто не представляет своей судьбы. Сделайте первый шаг. А там все пойдет само собой. Поверьте, так уже было здесь не раз.
- Мне не подходит этот путь, - твердо сказала Анжелика. - Я уважаю вашу веру, но сама не имею никого желания к ней присоединяться.
- Напрасно. За исламом великое будущее. Пройдет не так уж много времени, когда большинство землян будут исповедовать истинную веру.
- И каким же образом это случиться? Насколько я понимаю, исключительно с помощью насилия.
- Мы лишь поможем сделать людям шаг в правильном направлении. Если вы будете рядом со мной, вы обретете власть, которую не имела ни одна женщина в мире.
- Мне не нужна власть. К тому же я убеждена, что истинная вера и насилие несовместимы. Не важно, в какого бога верить, какой религии поклоняться, важно только то, как это делать. Если человек не способен найти бога внутри себя, все остальное не имеет никакого значения. Это всего лишь самообман и обман других. Ваша цель так же недостижима, как линия горизонта. С вашими возможностями вы могли бы сделать столько добра, а вы же думаете лишь об одном: как бы себя возвеличить. И ваша вера вовсе не в Аллаха, а собственную гордыню. Не вы для бога, а бог для вас.
Она вдруг увидела, как побелело его лицо, а глаза налились кровью. Она поняла, что ему не просто сдерживать себя. Анжелика испугалась, не слишком ли далеко она зашла? Но предложение принять ислам настолько оскорбило ее, что она не могла себя больше сдерживать. И дело заключалось, разумеется, не в самом исламе, а в том, что насилие над телом дополнилось еще более страшным и унизительным насилием над душой. И она почувствовала, что не может не противостоять ему, даже если за это придется заплатить дорогую цену. Но случаются моменты в жизни, когда человек вдруг ясно понимает, что иначе поступить для него невозможно. Есть какие-то рубежи, отступать за которые нельзя.
Эмир вдруг встал и несколько раз прошелся по комнате. Анжелика уже знала, что это свидетельствует о том, что он охвачен какими-то сильными эмоциями.
- Вы совсем скоро увидите, как зеленое знамя истинной веры все выше поднимается над землей, - тоном пророка проговорил он. Внезапно он остановился прямо против нее. - Что же касается вас, то я уже предупреждал, что мое терпение не беспредельно. Я вам даю последнюю неделю, когда вы еще можете самостоятельно принимать решение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Что же будет потом?
- Потом все решения за вас буду принимать я. Вы даже не сможете наложить на себя руки. Но тогда уже не обессудьте, вам придется быть тем, кем я прикажу. Вы сами вынудили сказать мне это. Сейчас вы вернетесь к себе, и я вам советую крепко обо всем подумать. Через неделю вы должны стать мусульманкой. В любом случае вам придется пробыть в княжестве, во дворце остаток жизни, вы больше нигде не появитесь, никто не узнает о вашей дальнейшей судьбе. И от вас зависит, как вы проведете весь этот немалый срок. Время пошло. Не совершите непоправимой ошибки.
Он быстро вышел. И тут же появились два молодых человека, одетые в одинаковые темные костюмы. Кивком головы они показали Анжелике на дверь. В таком сопровождении ей и пришлось проделать обратный путь.
Глава 28
Когда Анжелика оказалась в своей резиденции, как иногда в шутку называла она свое новое пристанище, то с удивлением обнаружила на журнальном столе огромную книгу. Это был Коран. Но больше всего ее поразило то, что он был на русском языке.
Анжелика стала неторопливо листать священное писание. Некоторые строки, словно бы обладая какой-то магнетической силой, притягивали ее глаза.
"Мы завещали человеку
Добро творить к родителям своим.
Но если станут принуждать они тебя
Мне "сотоварищи" призвать такое.
О чем ты знания не имеешь,
Не повинуйся им.
Ко мне вернетесь вы, и Я возвещу
Всю суть того, что вы творили.
А тех, кто верует и доброе творит,
Введем Мы в братство тех,
Которым пребывать во благе".
Читал ли эмир эти строки? И если читал, то почему ими пренебрегает? Они не отвечают его натуре, его устремлениям?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
"Знамением для вас два войска были,
Которые сошлись в бою неравном.
Одно из них сражалось на пути Господнем,
