- В самом деле, это звучит невероятно.
Джамаль неопределенно, то ли подтверждая, то ли опровергая ее слова, кивнул головой.
- Я тоже так по началу думал. А потом меня осенило, что все это из-за вас.
- Из-за меня? - без всякого притворства удивилась Анжелика.
- Да. Вы на всех так влияете, что все становятся другими. Даже отец Мариам. Но когда об этом узнает эмир, будет плохо.
- Как ты думаешь, что может произойти?
- Все, что угодно, - грустно ответил Джамаль.
- Ты можешь некоторое время держать эту новость в тайне? - задумчиво спросила Анжелика.
-Могу, но совсем недолго. Но что это даст, эмир все равно скоро узнает.
- Я понимаю. - Анжелику охватило неясное ощущение того, что она находится на пороге каких-то важных событиях. Каких именно, она не представляла даже приблизительно. Но предчувствие подсказывало ей, как что-то меняется вокруг, партия выходит на совсем иные рубежи. Надо только чуть-чуть подождать. - Я пока не знаю, что это даст, но не исключено, что кое-что может измениться. Ты сам мне только что об этом сказал.
- Я сказал? - удивился Джамаль.
- Конечно. Разве не ты мне сообщил о необычной реакции отца Мариам?
- В самом деле.
- Может быть, я и ошибаюсь, а может быть, и нет, - проговорила Анжелика.
- Мне надо идти, - вздохнул он. - Хотя я бы с вами проговорил весь день.
- Вот видишь, что, значит, жить при деспотичном режиме. Ты не можешь делать то, что хочешь.
Ответом Джамаля стал лишь красноречивый взгляд. А еще через несколько мгновений он исчез за дверью.
И снова потянулись до предела наполненные одиночеством дни и ночи. Время вновь потеряло свое деление на участки, и двигалось сплошным однообразным пустым потоком, в котором можно было утонуть от отчаяния и бездействия. До сих пор Анжелика не думала о самоубийстве, в ней жила уверенность, что ее положение временное, и скоро все изменится. Но теперь она все больше проникалась уверенность, что это все навсегда, что в мире не существует силы, способной вызволить ее из этого ужасного плена. Сильным мира сего нет до нее дела, а те, кто хотят помочь, и не знают где она, а если бы даже и знали, все равно не могли бы ничего сделать. Так что стоил ли ждать, когда нынешний хозяин ее судьбы сделают ее безропотной наложницей. В ее арсенале осталась последняя возможность реализовать свое право на свободу, - добровольно уйти из жизни, не позволить превратить себя в раба.
Постепенно эти мысли отвоевывали все больше времени и места в ее голове, и если по началу идея самоубийства ее пугало, то затем она все больше превращалась в будничную и вполне приемлемую. На земле миллионы людей по разным причинам добровольно покинули этот мир и почему бы и ей, коли так складываются обстоятельства, не последовать этому отнюдь не самому плохому примеру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Это случилось ночью. Она проснулась, мысли были необычайно ясные, а душа спокойной. Если ее подсчеты верны, осталось три дня до окончания срока, когда она должна либо принять ислам, либо превратиться в рабыню. За день до окончания этого периода она перережет нить своей жизни. Здесь есть нож, и она перережет себе вены. Конечно, не самый лучший способ ухода, она бы предпочла выстрел в сердце, но другого варианта у нее нет. Придется уж помучиться, подождать, когда из артерий вытекут все находящиеся там алые струйки, и она погрузится в нирвану небытия. Кто знает, может быть, там несравненно лучше, чем в этом жестоком мир, где человек человеку враг и мучитель.
Она продолжала лежать, смотря открытыми глазами в темноту, радостно сознавая, что не испытывает страха, и ее душа спокойно и даже безмятежна. Она не напрасно прожила жизнь, пусть и совсем короткую, коли способна так легко умереть. В этом заключается мудрость, уйти тогда, когда это требуют обстоятельства, не цепляться за жизнь любой ценой, оплачивая ее продолжение беспредельным унижением. Жизнь имеет цену, если человек может себя уважать. И она цену теряет, если он теряет уважение в собственных глазах. Анжелика чувствовала себя настолько безмятежной, что даже вскоре заснула.
А когда проснулась и вспомнила о принятом ночью решении, то вновь с удовольствием констатировала, что дух ее пребывает в спокойствие, что полностью владеет своим сознанием и своими чувствами. Она решила посвятить последние дни прощанием с жизнью, воспоминаниям о том, чем она оказалась наполненной. Перед ней, словно на экране, проносились уже немного потускневшие картины детства, юности, ее первых любовных волнений. Она вспоминала свою первую большую любовь, погибшего за нее Николая. Каким смелым и благородным человеком он показал себя.
Анжелика расхаживала по комнате и с волнением вспоминала весь свой роман с мужем: от первого знакомства до последнего расставания, как оказалась навсегда. Какое счастье, что она встретила такого необычного и чистого человека, к которому не пристает грязь окружающего мира. Ее замужество на самом деле было не только замужеством, оно стало для нее настоящим ученичеством, школой познания действительности. Сколько новых мыслей и представлений открылось ей благодаря мужу.
Ее дети, их продолжение, красивые и умные. Анжелики стало грустно оттого, что уделяла им недостаточно внимания, у нее всегда было слишком много других дел, она постоянно была занята. А ведь их воспитание - это главное ее предназначение, все остальное могло подождать. Но она жертвовала временем, которое могла провести с ними, ради иных занятий. И, может быть, это главная вина ее жизни. Но теперь уже не ничего не изменишь, не поправишь. С этим чувством она и уйдет в мир иной. В конце концов, трудно надеяться покинуть этот мир совершенно безгрешной. А ее грехи, как ей кажется, не так уж и тяжелы. Особенно по сравнению с некоторыми людьми. Так что предъявлять их на страшном суде будет не так уж и страшно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Настала последняя ночь перед задуманным. Вернее, была ли эта ночь, она точно не знала, так как свет не проникал в ее покои. Она исходила из своих расчетов. В любом случае все должно завершиться совсем скоро.
Анжелика заснула, как обычно, довольно быстро. Не исключено, что свою роль сыграло то, что за предыдущие дни она столько всего передумала, столько всего вспомнила, что чувствовала себя совершенно опустошенной. И сон являлся как бы естественным завершением этого утомительного процесса.
