Другое же - на стороне неверных,
И их глазам количество других
Представилось двойным числом, -
Ведь жалует Господь свою поддержку
Тому, кого сочтет достойным.
И в этом - назидание для тех
Кто зрить способен в корень.
Именно от ее способности зрить в корень зависит ее выживание. Вот только в таких условиях, в какие попала она, это сделать особенно сложно.
"И каждая душа познает смерть
Лишь с дозволения Аллаха,
И срок ей установлен в Книге.
И кто награды в этой жизни пожелает,
Вознаградим Мы их сейчас,
А кто захочет получить ее в той жизни,
Тому Мы воздадим потом, -
Мы воздадим всем благодарным".
Она захлопнула Коран. Нет, она не хочет больше ее читать. Муж всегда смеялся над этими священными писаниями, он говорил, что если Бог хочет пообщаться с человеком, то для этого ему вовсе не требуется писать целую книгу. Подлинное общение всегда происходит непосредственно, а все эти книги пишут те, кто сами лишены этого дара.
Что же ей в таком случае выбрать на этом аукционе жизни? Если награду в этой жизни, то она должна в таком случае во всем подчиниться этому человеку. Если же она решит принять бой, то тогда ничего не остается, как надеется на послесмертное воздаяние.
Нет, она не может перейти в ислам. И не потому, что испытывает по отношению к этой религии отторжение. Дело совсем в другом. Этот переход под давлением грубой силы означал бы капитуляцию всего того, что было для нее дорого, что составляло самую сердцевину ее жизни. Это было одновременно и предательство мужа, детей. Они же верили, что она никогда так не поступит, не поддастся шантажу и угрозам. Но ее отказ означает, что она до конца своих дней превращается в бесправного раба, и на всем, что любит, придется поставить крест.
Ей вдруг страстно захотелось помолиться. Ей захотелось помолиться не христианскому богу, ни мусульманскому, ни еще какому-то, ей просто захотелось помолиться неведомому Богу, о котором она знала лишь только то, что он существует и определяет все ее дела и поступки, все мысли и чувства. И если сейчас он противится тому, чтобы она выполнила бы поставленный переде ней ультиматум, то ей ничего другого не остается, как повиноваться Ему.
Анжелике вдруг припомнились слова мужа: он не раз ей говорил, что является фаталистом, не потому что безропотно подчиняется обстоятельствам, а потому что борется против них потому, что так требует от него фатум. Но если они складываются таким образом, что дальнейшее им противодействие становится бессмысленным, то он подчиняется неизбежному. Тогда это не поражение, а лишь новое испытание. И в этом как раз и заключается подлинное мужество, а не в том, чтобы продолжать безнадежное сражение, когда результат известен заранее. Кажется, ей совсем скоро предстоит на собственной судьбе проверить эти умозаключения Игоря и смириться с тем, что неизбежно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Анжелика легла на кровать. Ей ничего не остается, как примириться со своей судьбой. Она пожертвует собой, но сохранит в себе самое ценное, то, что является нетленным. Ее плотская оболочка будет выполнять роль рабыни, зато душа останется свободной для полетов. И никому даже эмиру со всей своей безграничной власть не совладать с ней.
Как ни странно, но принятое решение немного успокоило Анжелику. Ей даже доставляло некоторое удовольствие представлять, что будет думать и чувствовать эмир, когда узнает об ее выборе. Он из тех, кто свято убежден, что в основании личности каждого человека находится раб. И стоит только нажать на него, поставить в безвыходную ситуацию, как этот раб из основания тут же начнет активно выбираться на поверхность. Что ж, у ее мучителя скоро появится возможность убедиться, что это правило действует не всегда и что в ней есть свои исключения. Конечно, плата за это непомерно велика, но придется смириться и с этим.
Следующий день Анжелика провела в полном одиночестве, никто не навещал ее. Вряд ли о ней все забыли, скорей всего повелитель здешних мест распорядился вновь полностью изолировать ее. Она почти не сомневалась, что таким образом он осуществляет свой нажим, демонстрирует, что с ней случиться, если она не подчинится ему. Но пусть не надеется, что эта психологическая атака принесет свои плоды, она умеет противостоять и не такому давлению. На ее счастье ему неизвестно, каким испытаниям у она подвергалась. Иначе он бы для достижения своих целей использовал совсем другие методы, на которые он намекал.
Но к счастью в одиночестве Анжелика пребывала не так уж и долго. На следующий день к ней пробрался Джамаль. Именно не вошел, а пробрался, так как все его жесты свидетельствовали о крайней осторожности. Да и лицо было необычайно бледным. Правда, буквально через минуту она поняла, что, кроме испуга, для нее есть и другие причины.
- Я совсем ненадолго, - произнес он. - Эмир запретил кому-либо посещать вас, - подтвердил он ее догадку.
- Как же ты пробрался?
- Я вам не говорил, что мой родной брат возглавляет национальную гвардию княжества. Сегодня он как раз дежурит во дворце. Но это очень опасно.
- Я понимаю. Говори быстро то, зачем пришел.
- Я принял решение, я отказался от Мариам. И сегодня сказал об этом ее отцу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Это мужественное решение. Представляю его реакцию.
Джамаль как-то странно посмотрел на нее.
- Я тоже так полагал и готовился к самому худшему. Вплоть до того, что окажусь в застенках. Ведь отказавшись от брака с ней, я ее опозорил. Так у нас всегда считалось. Но он воспринял мое решение довольно спокойно.
