мигали сквозь щель в занавесках гостиной, атакуя ее и без того болящие глаза. Вдалеке завыла еще одна сирена.
Алекс оторвалась от дивана с трудом, так же фруктовый рулет отделяется от целлофановой упаковки. Она чувствовала себя липкой и мерзкой. Подушки практически повторяли форму ее тела. Она понятия не имела, как долго проспала (ладно, отключилась). Возможно, прошел час, а может, и два. В любом случае, она все еще чувствовала вкус вина на языке, оно кисло в горле, плескалось в желудке.
Воспоминания возникали вспышками, как стробоскопы в ночном клубе. Вечеринка началась в обычное время. Это точно, она сама все организовала. Она не должна была этим заниматься – в нынешнем году была не ее очередь, но в квартале царил невероятный беспорядок. Образовалось слишком много проблем – между Эваном и Уиллоу, Брук и Эваном, Кеном и Эмили, Мэнди и Кеном, Самиром и Мэнди, даже Райли и Диланом, посему никто другой не потянул эту задачу. Брук немного помогала, но большую часть работы сделала Алекс: раскладывала листовки по почтовым ящикам, управляла страницей регистрации на сайте Genius, музыкой, столами, стульями, напитками, ведерками со льдом, закусками, в то время как Брук позаботилась лишь о десертах. Ник купил мясо у местного фермера, заслужив похвалу своей дочери. Она в любом случае не стала бы есть мясо, но высоко оценила его усилия по обеспечению вечеринки экологичным продуктом.
Ник.
Их крупная ссора из-за USC.
Его отказ уступить. Алекс кричала, что ему следует вернуться в школу, чтобы его научили быть добропорядочным человеком. Бар, который он не укомплектовал напитками назло ей. Выпивка, которую она стащила тайком после того, как сделала это за него.
О, черт.
Все это всплыло в памяти, а затем накатила волна стыда. Она болталась по двору, громко разговаривала, проводила время лучше, чем в предыдущие годы, и все это время избегала своего мужа. Она вспомнила маленькую девочку, которая спрашивала о хот-догах. Она напугала ребенка едким замечанием, прежде чем сопроводить ее к грилю. Неподалеку находился детский бассейн, полный винных бутылок. Она схватила одну после того, как уже столько выпила. И она с кем-то разговаривала… кто это был? О да, Человек-жук! Он был там!
Именно тогда Ник подошел к ней. Она пролила на него свой напиток и вслед за этим блестящим моментом упала задницей в детский бассейн, намочив одежду и нанеся урон своему самолюбию. Слова ее мужа – «Не возвращайся» – отдавались громким эхом.
Ох!
И вой сирен.
Выглянув в окно, Алекс увидела не одну, а две полицейские машины с проблесковыми маячками, припаркованные на ее улице. Яркий дневной свет заставил ее поморщиться. Комната, казалось, слегка накренилась, и вовсе не потому, что Алекс стояла коленями на диванных подушках.
Она встала, намереваясь выйти на улицу и узнать, что происходит. Сделав всего один неуверенный шаг, осознала, что находится в неловком промежуточном состоянии между пьянством и похмельем. Но она была не в такой уж плохой форме; вполне могла пойти и разобраться в чем дело.
Алекс рассудила, что Ник высказал свое требование еще до всей этой суматохи. Полиция на месте происшествия все изменила, верно? И вообще, кто такой Ник, чтобы указывать ей, что делать? Она имела полное право знать, что случилось.
Алекс проверила свой телефон. Возможно, кто-то пытался связаться с ней по поводу чрезвычайной ситуации. Никаких звонков или сообщений, но она отметила время. Пять тридцать. Что, черт возьми, произошло, пока она спала? В семьях, живших на этой улице, царили взрывоопасные отношения, но если бы ей пришлось угадывать причину появления полиции, она бы поставила на эскалацию войны между Человеком-жуком и Кеном. Неужели Кен зашел слишком далеко? Или Человек-жук отомстил за потерю работы?
Алекс сменила одежду, быстро поправила прическу – не совсем как у горгоны Медузы, но близко к тому, и почистила зубы, прежде чем выйти на улицу. Она быстро заморгала, чтобы облегчить переход от темного интерьера к свету. Ее ноги были похожи на две резиновые ленты. Она сомневалась, что пройдет полевой тест на трезвость.
Очевидно, Алекс потребовалось слишком много времени, чтобы прийти в себя. К тому времени, когда она вышла на улицу, кризис, казалось, миновал. Дети собрались вокруг полицейских машин, заглядывая в окна, проводя крошечными ручками по блестящему кузову, оставляя после себя жирные отпечатки. Один из офицеров, находившихся на месте происшествия, на самом деле развлекал детей периодическими звуками сирены, из-за чего и без того пульсирующая голова Алекс раскалывалась от боли.
Кен стоял в стороне, один. Казалось, он вне себя от ярости. Алекс осторожно приблизилась к нему.
– Гребаный урод, – проворчал Кен и указал на Человека-жука, который стоял в своей зеленой рабочей униформе неподалеку и разговаривал с офицером.
– Что происходит? – спросила Алекс.
Ее желудок сжался. Ела ли она что-нибудь или только пила?
– Человек-жук снова притащился ко мне домой, впаривать свои дерьмовые услуги, вот что! – разозлился Кен. – И мы сцепились. Я лишь слегка толкнул его. – Он продемонстрировал это на плече Алекс. Действительно, слегка. – А он натравил на меня чертовых копов.
Однако Алекс уже наслушалась его жалоб.
– Ты когда-нибудь думал, что проблема в тебе, Кен? – крикнула она. – Тебе это когда-нибудь приходило в голову? Может быть, один раз? Хоть один?!
Она в ответ ткнула его в плечо, только сильнее.
На секунду Кен стал похож на хулигана, которому дала отпор его жертва, – отвисшая челюсть, глаза, полные удивления.
– Эй, ты вообще на чьей стороне? – выпалил он в ответ.
– Победившей, конечно, – отрезала Алекс. – Нам обоим нравятся победители, Кен… Но, к сожалению, к этой категории можно отнести не каждого мужчину на Олтон-роуд, тебя в том числе.
Прежде чем Кен успел ответить, подошел офицер Грейди О’Брайен, который, должно быть, начал уставать от вызовов с Олтон-роуд. Выражение его лица было суровым, а глаза почти говорили: «Ну вы же взрослые люди».
– Вам повезло, – объявил О’Брайен, адресуя свои слова Кену. – Человек-жук говорит, что не собирается выдвигать обвинения.
– Вы тоже называете его Человеком-жуком? – Алекс вытерла лоб, покрывшийся испариной от алкоголя.
О’Брайен не ответил ей и по-прежнему смотрел на Кена:
– Держите себя в рамках приличия и закона, Кен, договорились? – Фраза прозвучала как приказ. – В последнее время мы слишком часто приезжаем на Олтон-роуд.
– Конечно, – проворчал Кен. Он все еще был пунцовым и злым, вероятно, больше на Алекс, чем на Человека-жука. – Я буду поспокойнее. Но этому парню нужно держаться подальше от моей собственности.
О’Брайен скрестил руки на груди.
– Вы имеете право требовать, чтобы он ушел, однако не распускайте руки. Вот, что я имею в виду.
Человек-жук, притаившийся поблизости, возможно, уловил обрывок разговора. Он ухмыльнулся, глядя на Кена.
Кен уставился на него в ответ.
– Если я кому-нибудь понадоблюсь, я буду в своем кабинете, остывать с Johnnie.
Алекс поняла намек Кена на дорогую бутылку виски Johnnie Walker Blue Label, который он пил только в этот день, каждый год. Насколько ей было известно, верный своему характеру Кен никогда не делился этим абсурдно дорогим напитком на вечеринке, за исключением того единственного раза, когда он предложил его Мэнди и Самиру. Трудно поверить, что это было всего год назад.
Алекс смотрела,
