Брук. – Я спокойнее сплю по ночам, когда он лежит в моей прикроватной тумбочке, и со всем этим безумием, происходящем в нашем районе, меня трудно обвинить, разве не так?
– Кстати о сумасшествии, – начала Алекс, – только что я видела, как Самир буквально оттащил Мэнди от окна, откуда она наблюдала за Эваном.
– Что случилось с людьми на Олтон-роуд? – Голос Брук звучал скорее раздраженно, чем огорченно. – Когда они все успели свихнуться?
Алекс почувствовала необходимость рассказать Брук о конфронтации между Самиром и Кеном из-за тайных связей с Мэнди.
– Кстати, – оживилась Брук. – Я начала копаться в прошлом Самира, с помощью Интернета пыталась найти хоть что-нибудь – например, прошлые обвинения в домашнем насилии, запретительные судебные постановления и тому подобное. Должна сказать, я нашла не так уж много – все как обычно: посты в LinkedIn[39], кое-какая информация о прошлой работе, но ничего примечательного или необычного. Однако я наткнулась на объявление об их свадьбе. Они с Мэнди женаты больше двадцати лет. Ее девичья фамилия Гибсон – Аманда Гибсон.
– Интересно, – произнесла Алекс. – Именно так Кен назвал ее, когда она приехала забрать Джея из больницы. Он назвал ее Амандой. Что ты об этом думаешь?
Брук тихо ответила:
– Думаю, что Кен, похоже, знает Мэнди намного лучше, чем мы.
Это окончательно выбило Алекс из колеи. Когда Брук ушла, у Алекс зазвонил телефон. Номер был ей незнаком.
– Здравствуйте, Алекс слушает.
– Алекс, это Мэг Рули из приемной комиссии Университета Южной Калифорнии. Извините, что не сразу вам перезвонила. Сумасшедшее время года.
Алекс просияла.
– Да, конечно. И спасибо за звонок. Мне просто было любопытно узнать поподробнее, почему отказали моей дочери. Не уверена, чем вы можете поделиться, но как я уже сказала в своем голосовом сообщении, ее реакция на этот отказ была странной, и мне просто интересно, есть ли в этой истории нечто большее, о чем она не упомянула.
– Да, я все проверила, – нерешительно произнесла Мэг. – Думаю, здесь произошла некоторая путаница… вашу дочь приняли в университет. И для нее все еще есть место, если она захочет им воспользоваться.
Алекс почувствовала, как в ней закипает гнев. Очевидно, Летти солгала ей, но дело было не в Летти, а в Нике.
– Спасибо, что сообщили, – поблагодарила Алекс размеренным тоном. – Да, наверняка какое-то недоразумение. Мы обсудим это в семейном кругу, и я снова свяжусь с вами.
Она закончила разговор, чувствуя, что надвигается буря, темный, клубящийся водоворот грозных туч. В глубине ее сознания роились мысли. Она собиралась откровенно поговорить с Ником, но знала, каким упрямым он может быть. За этим последовало беспокойство, небольшой грызущий страх, что в зависимости от того, как пройдет этот разговор, избежать бокала вина… а то и двух… на районной вечеринке будет не так-то просто.
Глава 43. Летти
Я нахожусь в своей спальне, когда слышу что-то похожее на выстрел. Внизу Зои начинает лаять как сумасшедшая. Собаки ненавидят громкие звуки, они воспринимают их как угрозу. В данном случае я полностью согласна со своей собакой.
Я дома одна, так что я единственная, кто может провести расследование. Мой мозг уже придумывает оправдания этому шуму. Выхлопная труба машины. Ветка дерева раскололась. Раскат грома, несмотря на то, что день ясный и погожий.
Происходит очередная серия хлопков, и я на мгновение замираю, прежде чем отважиться выйти наружу. Я думаю, что это мог быть фейерверк, но звук доносится со стороны дома Дилана, что вызывает у меня крайнюю тревогу.
Открывая свою дверь, я слышу еще один хлопок. Добравшись до конца своей подъездной дорожки, я определяю, что хлопки доносятся из-за дома Дилана, и я почти уверена в том, что издает этот шум.
Райли выходит из своего дома. Она сверлит меня пристальным взглядом. Мы не разговаривали с тех пор, как я сдала ее (хотя на самом деле она сделала то же самое со мной), но я ни на секунду не жалею о своих действиях. Я продолжаю видеть все больше новостных сообщений о детях, умирающих от приема того, что они считают легким способом успокоиться. Почти всегда это заканчивается смертельной передозировкой фентанилом. Я приму ненависть Райли в обмен на ее жизнь при любых обстоятельствах. Но прямо сейчас у нас есть общие интересы, так что ее гнев длится недолго. Она встречается со мной в конце подъездной дорожки к дому Дилана. Наши взгляды пересекаются, когда воздух прорезает еще один хлопок.
– Что это? – спрашивает Райли.
– Полагаю, именно то, о чем мы думаем, – говорю я.
Она в спешке направляется к дому Дилана, но я бросаюсь к ней, хватаю за руку и притягиваю обратно к себе.
– Что ты, черт возьми, делаешь?
– Я хочу проверить. – Райли настроена решительно.
– Я понимаю, но ты вообще подумала?
Райли бросает на меня непонимающий взгляд, который, полагаю, означает «нет».
– Мы не знаем, кто там. Но я сильно сомневаюсь, что мой дядя Кен, у которого пожизненное членство в тире, стреляет из ружья у себя на заднем дворе.
Бах. Еще один выстрел.
– Очевидно, это Дилан, – предполагаю я. – Я не знаю, зачем дяде Кену давать ребенку, который пытался покончить с собой, доступ к оружию, но определенно оно у него. А ты определенно его бывшая девушка, так что тебе следует дважды подумать, прежде чем идти туда.
– Ты думаешь, Дилан способен… – Райли не может заставить себя закончить мысль.
– Да, – киваю я. – Вот так люди и попадают в новости. Иди домой, Рай. Я позабочусь об этом. – Райли не двигается, но когда я слышу еще один выстрел, я немного теряю самообладание. – Пошла! – кричу я, и она пускается бежать.
Я жду, пока Райли благополучно доберется до своего дома, прежде чем позвонить Дилану. Я тоже туда не пойду. Я не дура. У него пистолет и, очевидно, некоторая агрессия, которую нужно выплеснуть наружу, – или он отчаянно нуждается во внимании, которое я с радостью ему уделю, но только тогда, когда у него в руках не будет оружия.
Мой звонок перенаправляется на голосовую почту. Я пробую еще раз, но, возможно, из-за защитных наушников он не слышит телефон. Поэтому я отправляю ему сообщение и пытаюсь проверить его аккаунты в социальных сетях, прежде чем позвонить в третий раз. Наконец он отвечает.
– Привет, Летти, что случилось? – Его голос звучит непринужденно, как будто он внизу смотрит повторы «Ручья Доусона» на канале CW[40].
– Эм-м… Ди, какого черта ты делаешь? – спрашиваю я.
– Стреляю по мишеням, – говорит он, как будто это вообще не проблема.
– У тебя сейчас в руках пистолет? – Мой тон намного суровее, чем тот, которым я разговаривала с Райли.
– Да, Sig Sauer P365 моего отца. Потрясающий пистолет.
– Ди, мне все равно, что это за пистолет, важно то, что он у тебя. Ты не можешь стрелять из пистолета у себя на заднем дворе. И вообще, во что, черт возьми, ты стреляешь?
– В импровизированные мишени, – сообщает он, на мой взгляд, слишком небрежно. – Несколько тарелок, несколько пластиковых упаковок из-под молока.
– Дилан, послушай меня, и слушай очень внимательно, хорошо?
– Да.
– Ты должен прекратить! – Мой тон обвиняющий. Мой голос тверд. Я не уверена, что нужно сказать, как разрядить ситуацию, и не представляю, насколько неуравновешенным может быть Дилан. Но я предполагаю,
