А ожоги пищевода — страшная штука. И никто не гарантирует, что сейчас не найдется такого Широпаева, чтобы шировпарить публике заведомо гадостный продукт.
Потом не раз Витя одтверждал свою правоту — и на тушенке, которая бывала и отличной и невыразимо паршивой, и на сгущенке, и даже на гречневой каше, когда в недокилограммовом пакете дотошно набрал грамм пятьдесят откровенных камешков.
Внимание Ирины привлек достаточно бойко ковылявший по дворику мужик в телогрейке, не понравилось, что шел он как-то колченого, то ли прихрамывал, то ли косолапил. Чем-то неуловимо напомнил он дважды покойную лахудру, быстрый, но корявый какой-то. На всякий случай Ирина взяла его на прицел, повела стволом, сопровождая, но тут он заорал:
— Петрович, ютить твою мать, ты какого лешего мне «главпродукта» насовал! Мои ж его не жрут!
Из чрева склада гулко донеслось ответное:
— Обидь свою медь, Сергей Михалыч! Ну нет у меня сейчас тут из доступного ничего другого! Бери, что есть или сиди тут пока все не проверим, ерша тебе сопливого в обе руки!
Колченогий, продолжая так же странно ругаться, исчез за воротами, довольно ловко увернувшись от автокара с палеттой и там, внутри, брань развернулась и продолжилась, но уже гораздо глуше и явно удаляясь. Ирка вопросительно посмотрела на свою соседку. Брюнетка скорчила ехидную гримаску, пожала плечиками и мотнула головой — дескать, не отвлекайся на всякую фигню. Ирка кивнула и продолжила оглядывать свой сектор. В общем ее не слишком огорчало отсутствие мертвой нечисти в пределах прямой видимости. Все-таки автомат для нее был не очень привычен, как-то к пропавшей помповушке привыкла больше. Достала из кармана конфетку, прошуршала наощупь разворачиваемым фантиком, кинула конфетку в рот. Усмехнулась, вспомнив, как обрадовалась тогда, ночью в Борках. Найдя в чужой избе слипшиеся старые карамельки. Тут с харчами было просто отлично и глядя утром на свое отражение в зеркале, Ирина с некоторой тревогой отметила, что ее мордашка даже как-то и округлилась. Готовили тут сытно, вкусно и с добавкой. Даже возникли мысли не суетиться с поездкой в Питер, а остаться тут с этой командой. Особенно, когда убедилась, что уже не может больше слопать компота из персиков. Кто б ей неделю тому назад такое сказал — не поверила бы, а тут — да. Не может. Что там в Питере-то будет — а тут вроде как устаканивается. Правда на такие спокойные работы их ставят только пока в себя не придут после недавнего погрома, новички набранные хоть как-то себя покажут, а там глядишь и опять морфы и волна тупых зомби… Ирка уже ЗНАЛА, что она может справиться и с морфом, но вот — не хотелось переживать это снова. И немножко — самую малость мешало то, что в деревушке она была полновластной хозяйкой. Хотя, надо признаться, и не над слишком внушительным народцем, а тут она сама — пешка и выполняет, как ей приказано, указания даже этой своей черноволосой кудлатой соседки по складской крыше. Непросто было разобраться с тем, что мелькало в мыслях. И опять вспомнился тот самый тальянец, что не хотел быть в Риме вторым…
Три очередных грузовика, нагруженные под завязку, вырулили к въездным воротам, усиленный наряд аккуратно распахнул створки, дополнительно укрепленные и обмотанные поверху колючей проволокой, маленькая колонна дернула по замусоренной улице. Плановая работа, спокойная, не напряжная. Ирка проводила их взглядом. В ворота вкатились два грузовика из тех, что уехали четверть часа назад. Что-то не понравилось Ирке во втором — затрапезном Зилке. Что-то с ним было не то. Она растерянно глянула на напарницу, махнула ей рукой.
— Что? — спросила та.
— Да вот на второй машине на крыше что-то лежало… А сейчас там пусто — удивилась Ирина. Нет, что-то там было вроде грязной тряпки, не человек, меньше гораздо. Но то, что было — Ирка готова была поклясться, глаз у нее был цепкий.
Напарница к удивлению Ирины не стала ехидничать, а быстро достала свисток и выдула заливистую трель. Публика внизу отреагировала тем, что остановила работу и похваталась за оружие, завертели головами.
— Что засекли? — раздался снизу встревоженный голос бригадира.
— На крыше умник мелкий въехал! — ответила за Ирку напарница.
— Где спрыгнул?
Чернявая вопросительно посмотрела на Ирину.
— Я когда обернулась, он как раз у мусорных баков проезжал, грузовик этот — негромко проинформировала она напарницу.
— У мусорных баков! — сказала брюнетка вниз.
Раздалось несколько негромких команд, на крышу к бабенкам ловко взобрался худощавый паренек с винтовкой, на которой красовался весьма серьезный оптический прицел, изготовился к стрельбе, как — то странно усевшись. Четверо из Ирининой команды надев дополнительные доспехи из какого-то пластика, двинули в сторону помойки. Изрядно замусоренной и захламленной. Один из них подпалил какую-то штуковину на длинном пруте и та загорелась, словно здоровенный бенгальский огонь. Подошли ближе к помойке, потом вдруг грохнула винтовка стрелка с крыши. Ирка подпрыгнула от неожиданности, а у помойки протрещала пара коротких очередей, ребята еще поворошили мусор, один выволок из кучи хлама что-то маленькое, грязное.
— А неплохо — одобрительно кивнула Ирине чернявая.
— Что неплохо? — удивилась Ирка.
— Умник. Морф или недоморф у которого хватило наглости незаметно воспользоваться транспортом. Они частенько цепляются не так удачно, их водители засекают или охрана на воротах. Твой-то ловкач.
— Новенькая! С меня вечером мороженое! — донеслось снизу.
— А кто там был? — спросила громко Ира.
— Морфенок. Вполне себе отожравшийся первоклашка. Ну или типа того — пояснила кудрявая.
Работа внизу началась так же, как до того прекращалась — с полтыка. Люди тут ценили время, потому старались делать свое дело побыстрее.
— Не заносись — донеслось предостерегающе от брюнетки.
— Я и не заношусь — тихо ответила ей Ирина — это ж ребенок был, несерьезно как-то, чего заноситься-то.
— Не городи глупости — фыркнула брюнетка — доберемся когда до базы — расскажем и покажем, что маленькие морфы могут. С большими зачастую и проще. Все, кончаем базар. Продолжай работать!
Ирина вздохнула и с некоторой досадой подумала про напарницу: "Ишь, фифа какая!
* * *
Сказать, что я в восторге от полученной боевой задачи, будет сильным преувеличением. Совсем не в восторге. Разумеется и хуже задачки были и гаже, но все равно не радостно. Чертов калека и глазом не моргнул, мне же — на своих ногах стоящему — совсем невместно было бы отказываться. Не по-мужски выйдет. Был бы один — начал бы упираться, потому как сидеть в засаде посреди леса весьма неохота. Как ни печально, а вояка я тот еще. Очень бы хотелось быть проницательным и умелым, но увы… Да еще и убогое мое выступление сегодня днем… Действительно, сняли бы меня с ножа и все. Уже бы глядишь кушали свежатину… Из меня нарезанную…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
