31 марта 1904 г.
Печатается по тексту: Неизд. письма, стр. 121, где опубликовано впервые. Местонахождение автографа неизвестно.
Ответ на письмо А. С. Лазарева (Грузинского) от 25 марта 1904 г.; Лазарев (Грузинский) ответил 18 апреля (ГБЛ).
В первых числах мая я приеду опять и напишу Вам. — Это письмо оказалось последним в переписке Чехова с Лазаревым (Грузинским). Чехов приехал в Москву 3 мая.
Л. Андреев едва ли ходил в «Русскую правду». — Отклик на сообщение Лазарева (Грузинского): «Я слышал от редактора-издателя „Русской правды“, что кружок „молодых беллетристов“ (Леонид Андреев и пр.) присылал к нему представителя для переговоров, выражая желание работать в „Русской правде“. Он уклонился <…> Вероятно, у „кружка“ вышло какое-нибудь недоразумение с „Курьером“? Говорят, очень сильно пошло вперед „Русское слово“, а дела „Курьера“ совсем плохи». Лазарев (Грузинский) отвечал: «У Гаккебуша был не Л. Андреев, а Алексенский (зять Андреева). Быть может, предлагая собственную работу, он предложил работу Л. Андреева и другой „молодежи“ для красного словца?»
…лето буду жить под Москвой ~ в Царицыне. — Чехов намеревался купить дачу Езучевской в Царицыно (см. письма 4342, 4350 и 4411), однако провести лето 1904 г. под Москвой Чехову не удалось. Лазарев (Грузинский) отвечал: «Очень я рад, что Вы приезжаете на лето в Москву. Когда приедете, черкните мне по адресу „Будильника“, потому что я не знаю, где в то время буду жить — в Москве или на даче. Кстати, по поводу дач: Царицыно не особенно хвалят, как дачную местность; говорят, что там сыро».
4388. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
1 апреля 1904 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 417.
Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 2.4.04; С.-Петербург. 6 IV. 1904.
О. Л. Книппер ответила утром 7 апреля 1904 г. (ГБЛ; частично опубликовано: Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 367).
Напиши, когда поедешь в Москву… — Книппер отвечала: «Я сегодня узнаю наверное, когда у нас последний спектакль, и напишу тебе завтра, когда буду в Москве». На следующий день она сообщала: «Последний спектакль у нас 29-го — значит, 31-го утром я в Москве». Ср. письмо 4401.
…хочется приехать в одно время с тобой. — О. Л. Книппер приехала в Москву 30 апреля, а Чехов — 3 мая.
…настроение мрачное благодаря телеграммам. — 31 марта 1904 г. все газеты поместили телеграммы из Порт-Артура о гибели подорвавшегося на японских минах флагманского корабля русской Тихоокеанской эскадры броненосца «Петропавловск». Среди погибших на «Петропавловске» были адмирал С. О. Макаров и художник В. В. Верещагин.
Воображаю, какое у вас всех настроение. — 2 апреля, после премьеры «Вишневого сада» в Петербурге, Книппер писала Чехову: «А каково — гибель Макарова и „Петропавловска“? Это ужасно, безумно, случайно. Легче было бы, если бы это произошло от японской минной лодки. Знакомый мичман ранен (Шлиппе). Ведь почти уничтожен наш флот. Что дальше будет!! И несмотря на ужаснейшее настроение общества, все же „Вишневый сад“ имел огромный успех» (там же, стр. 364). Ср. телеграмму Вл. И. Немировича-Данченко от 2 апреля 1904 г. в примечаниях к следующему письму.
4389. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
4 апреля 1904 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 417–418.
Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 4.4.04: С.-Петербург. 8 IV. 1904.
Ответ на письмо О. Л. Книппер от 31 марта 1904 г.; Книппер ответила 9 апреля (ГБЛ; частично опубликованы: Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 361–362 и 369).
От Немировича получил 2 телеграммы… — 2 апреля 1904 г., на следующий день после премьеры «Вишневого сада» в Петербурге, Вл. И. Немирович-Данченко телеграфировал Чехову: «С тех пор как занимаюсь театром, не помню, чтобы публика так реагировала на малейшую подробность драмы жанра психологии, как сегодня. Общий тон исполнения великолепен по спокойствию, отчетливости, талантливости. Успех в смысле всеобщего восхищения огромный и больше, чем на какой-нибудь из твоих пьес. Что в этом успехе отнесут автору, что театру — не разберу еще. Очень звали автора. Общее настроение за кулисами покойное, счастливое и было бы полным, если бы не волнующие всех события на Востоке». На следующий день он послал еще одну телеграмму, содержавшую первые отклики прессы на спектакль: «Блестящую статью дал Амфитеатров. Не менее восторженную, но бедную по мысли дали „Новости“. Остальные мало интересны, но успех и пьесы и исполнителей единодушно. Второе представление успех как и первое. Ольга Леонардовна на высоте первой актрисы труппы. Поздравляю во всех отношениях». 9 апреля Немирович-Данченко опять телеграфировал: «Вчера сыграли „Дядю Ваню“ с большим подъемом духа и истинным наслаждением. Несмотря на трудность полутонов в огромном театре, успех был полный и превосходный. Первом действии очаровательная новая декорация Симова. Весь вечер испытывали истинно художественную радость» (Ежегодник МХТ, 1944, стр. 168–169). 2 апреля К. С. Станиславский также прислал телеграмму: «Успех „Вишневого сада“ у публики очень большой, несравненно больший Москвы. С третьего акта сильно вызывали автора. Знатоки восторгаются пьесой. Газетчики мало понимают. В труппе большой подъем. Я торжествую. Поздравляю» (Станиславский, т. 7, стр. 282).
…сегодня я читал в «Новом времени» ругательную рецензию на «Юлия Цезаря». — В «Новом времени» (1904, № 10084, 31 марта) была напечатана злобная и грубая по тону рецензия Ю. Беляева о спектакле «Юлий Цезарь», которым начались петербургские гастроли Художественного театра. Об этом спектакле Книппер писала 31 марта: «На первом „Цезаре“ не была — сидела дома простуженная. Играли очень хорошо, прием был так себе, но в общем нравится, пресса почти что вся хвалит, хотя находит, что сказать; только „Новое время“ выругало неистово, прямо неистово, скверно. Прочтешь <…> Нашего Брута почти все хвалят: зато Беляев наложил. Хотела тебе телеграмму послать, да не знала, в какой форме, ничего выдающегося и определенного не было в зале» (Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 361).
Вчера приходил ко мне Миролюбов… — Об этой встрече с Чеховым в Ялте В. С. Миролюбов вспоминал: «Да, он не жаловался, он не любил жаловаться, и чем меньше говорил он о болезни, тем яснее мы должны были видеть, что ему хуже. Такие люди, когда им невыносимо тяжело, молчат, они знают цену человеческому, слишком человеческому страданию. Он ни на что не жаловался. Да, он никогда не жаловался. Только раз это было. Мы сидели на его террасе близ Ялты. Я просидел у него целый день. Разговор делался все искреннее. Заговорили о готовящихся юбилеях.
— В будущем году и ваш юбилей, — сказал я. — Справим.
— Что справим?
— Да ведь в декабре 1904 года двадцать пять лет.
— Так что же? Праздновать? Справлять? Нет, этого не будет. Слишком много было тяжелого. — И необычное волнение охватило его. — Да знаете ли вы, как я начинал?» (Из записных книжек В. С. Миролюбова. — ЛН, т. 68, стр. 521).
…за дачу Езучевской… — См. письмо 4377 и примечания* к нему.
Отчего «Знание» ~ не выпускают так долго моей пьесы? — Набор второй книги «Сборника товарищества „Знание“ за 1903 год», в котором печатался «Вишневый сад», был закончен в январе 1904 г. Но когда листы «Сборника» поступили уже в брошюровочную, цензура наложила арест на книгу. «„Евреев“ <Юшкевича> не пропускают, „На поруках“ Чирикова — тоже. 2-й сборник арестован, в понедельник решается его судьба», — писал М. Горький Е. П. Пешковой в начале апреля 1904 г. («Архив А. М. Горького», т. 5. М., 1955, стр. 109). Сборник удалось отстоять, однако рассказы С. С. Юшкевича «Евреи» и Е. Н. Чирикова «На поруках» были напечатаны с большими цензурными сокращениями. Чириков, узнав о результатах борьбы издателей «Знания» с цензурой, писал 15 апреля 1904 г. К. П. Пятницкому: «Спасибо за отстойку „Евреев“ и „На поруках“! Спасибо 1000 раз, дорогой товарищ, спасибо! Я отлично понимаю, каких трудов и какой ловкости потребовалось для сего дела… „На поруках“ я не думал, что встретит такой прием. Жаль последних глав, но и без них двух — ничего себе: читатель поймет, что другого исхода не может быть» (Архив Горького).
…в провинции не по чем играть. — Некоторые провинциальные театры сумели поставить «Вишневый сад» в сезон 1903/1904 г. по копиям пьесы, а также по корректурным листам сборника «Знание». Однако большинство просьб выслать текст пьесы Чехов не смог удовлетворить. Так, с просьбой о разрешении поставить «Вишневый сад» к Чехову обращались актеры и антрепренеры: Н. Д. Красов (Некрасов) (Тифлисское артистическое общество), 15 октября 1903 г.; Д. И. Басманов (Нижний Новгород), 19 ноября 1903 г.; А. А. Иванов (Иркутск), 25 января 1904 г.; М. М. Бородай (Киев), 19 февраля 1904 г. (ГБЛ) и др. Просили прислать пьесу и устроители любительских спектаклей в благотворительных целях (см., например, письмо Н. А. Ивановой из Вильно от 24 октября 1903 г. — ГБЛ). Обращавшихся к нему лиц Чехов либо отсылал к дирекции Художественного театра, располагавшей текстом пьесы, либо просил подождать выхода в свет сборника «Знание», намеченного на конец января 1904 г. В связи с задержкой сборника опубликованный текст «Вишневого сада» в провинцию попал уже после закрытия сезона 1903/1904 года.
