— Доктор приезжает, — сказала она. — Он звонил с Комо.
— Когда он будет здесь?
— Он приедет вечером.
Глава пятнадцатая
До вечера ничего не произошло. Доктор был тихий, худенький человечек, которого война, казалось, выбила из колеи. С деликатным и утонченным отвращением он извлек из моего бедра несколько мелких стальных осколков. Он применил местную анестезию, или, как он говорил, «замораживание», от которого ткани одеревенели и боль не чувствовалась, пока зонд, скальпель или ланцет не проникали глубже замороженного слоя. Можно было точно определить, где этот слой кончается, и вскоре деликатность доктора истощилась, и он сказал, что лучше прибегнуть к рентгену. Зондирование ничего не дает, сказал он.
Рентгеновский кабинет был при Ospedale Maggiore,[108] и доктор, который делал просвечивание, был шумный, ловкий и веселый. Пациента поддерживали за плечи, так что он сам мог видеть на экране самые крупные из инородных тел. Снимки должны были прислать потом. Доктор попросил меня написать в его записной книжке мое имя, полк и что-нибудь на память. Он объявил, что все инородное — безобразие, мерзость, гадость. Австрийцы просто сукины дети. Скольких я убил? Я не убивал ни одного, но мне очень хотелось сказать ему приятное, и я сказал, что убил тьму австрийцев. Со мной была мисс Гэйдж, и доктор обнял ее за талию и сказал, что она прекраснее Клеопатры. Понятно ей? Клеопатра — бывшая египетская царица. Да, как бог свят, она прекраснее. Санитарная машина отвезла нас обратно, в наш госпиталь, и через некоторое время, после многих перекладываний с носилок на носилки, я наконец очутился наверху, в своей постели. После обеда прибыли снимки; доктор пообещал, что, как бог свят, они будут готовы после обеда, и сдержал обещание. Кэтрин Баркли показала мне снимки. Они были в красных конвертах, и она вынула их из конвертов, и мы вместе рассматривали их на свет.
— Это правая нога, — сказала она и вложила снимок опять в конверт. — А это левая.
— Положи их куда-нибудь, — сказал я, — а сама иди ко мне.
— Нельзя, — сказала она. — Я пришла только на минуточку, показать тебе снимки.
Она ушла, и я остался один. День был жаркий, и мне очень надоело лежать в постели. Я попросил швейцара пойти купить мне газеты, все газеты, какие только можно достать.
Пока я его дожидался, в комнату вошли три врача. Я давно заметил, что врачи, которым не хватает опыта, склонны прибегать друг к другу за помощью и советом. Врач, который не в состоянии как следует вырезать вам аппендикс, пошлет вас к другому, который не сумеет толком удалить вам гланды. Эти три врача были тоже из таких.
— Вот наш молодой человек, — сказал госпитальный врач, тот, у которого были деликатные движения.
— Здравствуйте, — сказал высокий, худой врач с бородой. Третий врач, державший в руках рентгеновские снимки в красных конвертах, ничего не сказал.
— Снимем повязки? — вопросительно произнес врач с бородой.
— Безусловно. Снимите, пожалуйста, повязки, сестра, — сказал госпитальный врач мисс Гэйдж.
Мисс Гэйдж сняла повязки. Я посмотрел на свои ноги. Когда я лежал в полевом госпитале, они были похожи на заветревший мясной фарш. Теперь их покрывала корка, и колено распухло и побелело, а икра обмякла, но гноя не было.
— Очень чисто, — сказал госпитальный врач. Очень чисто и хорошо.
— Гм, — сказал врач с бородой. Третий врач заглянул через плечо госпитального врача.
— Согните, пожалуйста, колено, — сказал бородатый врач.
— Не могу.
— Проверим функционирование сустава? — вопросительно произнес бородатый врач. У него на рукаве, кроме трех звездочек, была еще полоска. Это означало, что он состоит в чине капитана медицинской службы.
— Безусловно, — сказал госпитальный врач. Вдвоем они осторожно взялись за мою правую ногу и стали сгибать ее.
— Больно, — сказал я.
— Так, так. Еще немножко, доктор.
— Довольно. Дальше не идет, — сказал я.
— Функционирование неполное, — сказал бородатый врач. Он выпрямился. — Разрешите еще раз взглянуть на снимки, доктор. — Третий врач подал ему один из снимков. — Нет. Левую ногу, пожалуйста.
— Это левая нога, доктор.
— Да, верно. Я смотрел не с той стороны. — Он вернул снимок. Другой снимок он разглядывал несколько минут. — Видите, доктор? — Он указал на одно из инородных тел, ясно и отчетливо видное на свет. Они рассматривали снимок еще несколько минут.
— Я могу сказать только одно, — сказал бородатый врач в чине капитана. — Это вопрос времени. Месяца три, а возможно, и полгода.
— Безусловно, ведь должна накопиться вновь синовиальная жидкость.
— Безусловно. Это вопрос времени. Я не взял бы на себя вскрыть такой коленный сустав, прежде чем вокруг осколка образуется капсула.
— Вполне разделяю ваше мнение, доктор.
— Для чего полгода? — спросил я.
— Полгода, чтобы вокруг осколка образовалась капсула и можно было без риска вскрыть коленный сустав.
— Я этому не верю, — сказал я.
— Вы хотите сохранить ногу, молодой человек?
— Нет, — сказал я.
— Что?
— Я хочу, чтобы ее отрезали, — сказал я, — так, чтобы можно было приделать к ней крючок.
— Что вы хотите сказать? Крючок?
— Он шутит, — сказал госпитальный врач и очень деликатно потрепал меня по плечу. — Он хочет сохранить ногу. Это очень мужественный молодой человек. Он представлен к серебряной медали за храбрость.
— От души поздравляю, — сказал врач в чине капитана. Он пожал мне руку. — Я могу только сказать, что во избежание риска необходимо выждать, по крайней мере, полгода, прежде чем вскрывать такое колено. Разумеется, вы вольны придерживаться другого мнения.
— Благодарю вас, — сказал я. — Ваше мнение для меня очень ценно.
Врач в чине капитана взглянул на часы.
— Нам пора идти, — сказал он. — Желаю вам всего хорошего.
— Вам также всего хорошего и большое спасибо, — сказал я.
Я пожал руку третьему врачу: «Capitano Varini — tenente Enry» — и все трое вышли из комнаты.
— Мисс Гэйдж, — позвал я. Она вошла. — Пожалуйста, попросите госпитального врача еще на минутку ко мне.
Он пришел, держа кепи в руке, и стал у кровати.
— Вы хотели меня видеть?
— Да. Я не могу ждать операции полгода. Господи, доктор, приходилось вам когда-нибудь полгода лежать в постели?
— Вы не будете все время лежать. Сначала вам нужно будет погреть раны на солнце. Потом вы начнете ходить на костылях.
— Полгода, а потом операция?
— Это наименее рискованный путь. Нужно выждать, когда вокруг инородных тел образуется капсула и снова накопится синовиальная жидкость. Тогда можно без риска вскрыть коленный сустав.
— А вы сами уверены, что мне нужно так долго ждать?
— Это наименее рискованный путь.
— Кто этот врач в чине капитана?
— Это очень хороший миланский хирург.
— Ведь он в чине капитана, правда?
— Да, но он очень хороший хирург.
— Я не желаю, чтобы в моей ноге копался какой-то капитан. Если бы он чего-нибудь стоил, он был бы майором. Я знаю, что такое капитан, доктор.
— Он очень хороший хирург, и я с его мнением считаюсь больше, чем с чьим бы то ни было.
— Можно показать мою ногу другому хирургу?
— Безусловно, если вы захотите. Но я лично последовал бы совету доктора Варелла.
— Вы можете пригласить ко мне другого хирурга?
— Я приглашу Валентини.
— Кто он такой?
— Хирург из Ospedale Maggiore.
— Идет. Я вам буду очень признателен. Поймите, доктор, не могу я полгода лежать в постели.
— Вы не будете лежать в постели. Сначала вы будете принимать солнечные ванны. Потом можно перейти к легким упражнениям. Потом, когда образуется капсула, мы сделаем операцию.
— Но я не могу ждать полгода.
Доктор деликатным движением погладил кепи, которое он держал в руке, и улыбнулся.
— Вам так не терпится возвратиться на фронт?
— А почему бы и нет?
— Как это прекрасно! — сказал он. — Благородный молодой человек. — Он наклонился и очень деликатно поцеловал меня в лоб. — Я пошлю за Валентини. Не волнуйтесь и не нервничайте. Будьте умницей.
— Стакан вина, доктор? — предложил я.
— Нет, благодарю. Я не пью.
— Ну, один стаканчик. — Я позвонил, чтобы швейцар принес стаканы.
— Нет, нет, благодарю вас, меня ждут.
— До свидания, — сказал я.
— До свидания.
Спустя два часа в комнату вошел доктор Валентини. Он очень торопился, и кончики его усов торчали кверху. Он был в чине майора, у него было загорелое лицо, и он все время смеялся.
— Как это вас угораздило? — сказал он. — Ну-ка, покажите снимки. Так. Так. Вот оно что. Да вы, я вижу, здоровы, как бык. А кто эта хорошенькая девушка? Ваша возлюбленная? Так я и думал. Уж эта мне чертова война! Здесь болит? Вы молодец. Починим, будете как новенький. Тут больно? Еще бы не больно. Как они любят делать больно, эти доктора. А чем вас до сих пор лечили? Эта девушка говорит по-итальянски? Надо ее выучить. Очаровательная девушка. Я бы взялся давать ей уроки. Я сам лягу в этот госпиталь. Нет, лучше я буду бесплатно принимать у нее все роды. Она понимает, что я говорю? Она вам принесет хорошего мальчишку. Блондина, как она сама. Так, хорошо. Так, отлично. Очаровательная девушка. Спросите ее, не согласится ли она со мной поужинать. Нет, я не хочу ее у вас отбивать. Спасибо. Большое вам спасибо, мисс. Вот и все. Вот и все, что я хотел знать. — Он похлопал меня по плечу. — Повязку накладывать не надо.
