Майор быстро вышел.
– А я, мужики, готов. Сейчас уеду, отлежусь, приду в себя, а вечером вернусь. Мы с Валькой в больницу проедемся, к Слоняре.
Уже по пути к машине Лис вспомнил, в связи с чем слышал фамилию Викентьева. Он был очень осведомленным человеком и высасывал информацию из самых темных и закрытых закоулков преступного, да и не только преступного мира. Он слышал и о тех вещах, о которых не должны были слышать непосвященные. В том числе и о специальной группе «Финал». Викентьев якобы руководил этой группой. Никаких служебных контактов с Поповым у него быть не могло, личных отношений они тоже не поддерживали.
Значит... Значит? Значит!
Это объясняет ту странную вспышку ярости, о которой рассказал Гусар!
Вот дела!
Лис сел за руль и поехал домой отсыпаться. А в это время Валера Попов разговаривал у себя в кабинете с аккуратным подполковником с пронзительными голубыми глазами.
– Чего особенного? – стараясь не смотреть в глаза, монотонно бубнил Викентьев. – Сейчас такое творится, что это вроде и ерунда... Вон Солоник – профессиональный киллер, опаснейший зверь, сколько народу перемочил, наших целую кучу, а из тюрьмы как-то убежал. Ты веришь, что он сам убежал?
– Да вы что, совсем все поохерели?! – рявкнул Попов. Викентьев считался руководителем группы, И пока первым номером ходил Иван Алексеевич Ромов, так оно и было – аксакал только нажимал на курок. Но в последнее время обстановка изменилась. Без исполнителя всей группе, во главе с руководителем, делать нечего, поэтому командовал Валера, а Викентьев стал вроде заместителя по организационно-хозяйственной части. И без согласия Попова реализовать план генерала было невозможно.
– Какой же он начальник УВД, если на такое подписался? Он же должен порядок наводить, законность обеспечивать, а предлагает маньяка-убийцу выпустить! Надо же край видеть, всему есть предел! Уж какой бардак в былые годы Творился, а до такого никто не додумывался!
– А что это за рапорт Ромов тогда написал? – вроде случайно вспомнил Викентьев. – С одной стороны, полная ерунда, а с другой – аксакал зря ничего не придумывал... Да и писать он был не любитель...
Подполковник спросил, чтобы «перевести стрелки», остановить товарища и выпустить ему пар. Но невинный, казалось бы, вопрос попал в точку. Попов замолчал.
– Это совсем другое... То был наш брат, мент. Он правильно завалил тех двух ублюдков... Викентьев присвистнул:
– Так вы действительно?..
– А что, ему правильно «вышку» дали? Его вообще не за что было судить!
Попов горестно махнул рукой:
– Но, видно, судьба у мужика такая. Мы его вынесли в брезенте, почти погрузили в машину, а тут этот тип с «наганом»... Вохровец с «Прибора», за бандитов нас принял...
– Вот дела... – протянул подполковник. – А я не понял, почему тогда доктор истерику устроил... Мы же побежали проверять, а у него пуля в голове...
– Такая судьба, – повторил Валера.
– А законность как же? Вам тогда можно было, а Крамскому сейчас нельзя?
– Сравнили... Служаку-капитана за применение оружия и насильника-убийцу...
– Крамской сказал: проси что хочешь. И мне полковника пообещал... Попов презрительно скривился:
– Не о чем мне его просить, раз такое дело! Попросил бы, чтобы они людьми были... А то ведь перерождаются, уже не понимают, что и делают. Лучше от них подальше. То мы по приказу приговоренных шлепали, теперь по приказу отпустим, а потом по приказу невиновных убивать станем? А ведь если вовремя не соскочить, так и получится!
Викентьев промолчал. В словах Попова был резон – каждый следующий, все более гнусный поступок вытекает из предыдущего, менее гнусного. И все же Железный Кулак отступать не привык. Если он взялся выполнять задачу, то обычно доводил дело до конца.
– Подумай. Редко представляется возможность обратиться к генералу с просьбой. С такой, в какой не будет отказа.
– На фиг мне их одолжения. Лучше бы порядочных людей за пустяки не прессовали. Вот мой начальник, Коренев... Пронзенный внезапной мыслью, Попов замолчал.
– Есть к генералу вопрос... – в глубоком размышлении проговорил он.
Викентьев терпеливо ждал.
Через минуту Валера сформулировал то, что хотел.
– Хер с ним, влезу я в это дело! Но чтобы от Коренева все отвязались. Пусть Крамской даст команду! Как думаешь, сделает?
– Без вопросов, – ответил подполковник.
* * *
Навестить Слоняру Лис решил, попозже, когда народу в больнице будет немного и ничто не помешает задушевному разговору. К тому же ночью придуманный им прием лучше сработает и наверняка расположит «быка» к полной откровенности. Бумажной работы, как всегда, хватало; Коренев засиделся до упора, около десяти позвонил Литвинову и через пару минут встретился с ним у выхода из конторы, когда Ужах уже решил, что «мусоров» они просто упустили. Грузовой «рафик» стоял на другой стороне неосвещенной улицы, метрах в ста от РУОПа, Руслан дежурил в проходном подъезде наискосок от КПП и, завидев тех, кого они ожидали, быстро прокрался к машине.
– Они!
При свете висящего над проходной фонаря было видно, как к двум фигурам присоединилась третья, с автоматом в руках – Литвинов вез смену охранявшему Слоняру собровцу. Ужах выругался. Трое против троих – такой расклад ему совсем не нравился. Тем более что Али не полностью оправился от раны, автоматов у них не было, а эти трое были куда опасней, чем тот щенок, труп которого еще лежал в кузове.
Автоматчик сел за руль вазовской «шестерки» без опознавательных знаков милиции, Литвинов устроился рядом, Лис плюхнулся назад.
– Сейчас бы подствольник! – мечтательно выдохнул Ужах.
Захлопнулись дверцы, и «жигуль» медленно тронулся с места. Микроавтобус, держась на расстоянии, крался сзади. Улицы почти опустели, и риска потерять преследуемых практически не было.
До районной больницы было рукой подать, и через несколько минут, преодолев неблагоустроенный пустырь, окружающий недавно построенный новый корпус, «шестерка» остановилась у входа. Милиционеры поднялись на третий этаж, где в конце коридора скучал, развалившись на скамейке, здоровенный собровец в камуфляже и с автоматом на коленях.
– Здоров, Сашок! – Литвинов по-свойски протянул руку. Он демократично обращался с подчиненными. – Как обстановка?
– Все нормально, командир. У докторов какойто сабантуй, «газ-квас», а я сижу трезвый...
– Этот как? – Лис показал на дверь палаты.
– Тихо. Ему дружки телевизор принесли, баба регулярно жрачку таскает, только он все равно скучный. Носа не высовывает. Даже в сортир редко выходит, терпит... Опасается...
– Давай вниз и жди, – приказал Литвинов. – Развезешь нас, поставишь машину, сдашь оружие и напишешь рапорт, тогда гуляй до завтра.
Пока происходила передача смены. Лис подошел к двери и быстро надел на голову боевую маску СОБРа – черную, с прорезями для глаз и рта. Потом осторожно вошел в палату. Голый по пояс Слоняра с перебинтованным предплечьем полусидел на кровати и смотрел какой-то крутой боевик. Бандиты в черных масках грабили банк. С мерцающего экрана один за другим звучали выстрелы. Увлеченный зрелищем, он не сразу повернулся на звук, а когда все же оторвался от телевизора, то увидел страшную фигуру с Пистолетом в руке. Слоняра икнул, челюсть отвисла, могучие мышцы превратились в вареные макароны, из головы мгновенно вылетели все мысли, осталась только звенящая пустота. Забегая на секунду вперед, он уже чувствовал себя мертвецом.
– Тихо! – грозно сказал Лис и, прыгнув вперед, сунул ствол «быку» под челюсть, поставив ее на место. – Привет от Боксера!
Парализованный ужасом, тот со стоном рухнул на подушку. Вытаращенные глаза впились в черную маску, будто сошедшую с экрана.
– Знаешь, за что Боксера пришили? Чего он с Колдуном не поделил?
Эти вопросы раненому задавались неоднократно, и он отвечал одно и то же: ничего не знаю, никаких подозрений нет... Но сейчас «бык» оказался более склонным к откровенности, подтверждая правоту Лиса, считавшего, что главное – это индивидуальный подход.
– Я ни при чем, – прохрипел Слоняра. – И Боксер ни при чем... Это ребята напортачили...
– Какие ребята?! Быстро! – Пистолет уперся в горло сильнее.
– Ломовик и Бычок... Они наехали на массажиста в «Прогрессе», хотели ему «крышу» поставить...
– Ну! – нажим оружия ослаб, стимулируя дальнейшую откровенность.
– А массажист к Боксеру пришел... И сказал, что Колдун его «крыша»...
– Дальше давай! – Пистолет нетерпеливо ерзал, но когда хотят замочить, ничего не расспрашивают, и понимание этого простого факта возвращало «быка» с того света.
– И все... Побазарили, разобрались и разошлись по-хорошему. А что потом получилось, не знаю. Наверно, ребята к массажисту второй раз сами поперлись. А Колдун подумал – Боксер послал...
– Массажист – это Рогалев? – ствол мягко поглаживал мощную шею, скользя вверх-вниз, как бритва то ли убийцы, то ли парикмахера.
