– Массажист – это Рогалев? – ствол мягко поглаживал мощную шею, скользя вверх-вниз, как бритва то ли убийцы, то ли парикмахера.
– Не знаю. Толстый такой, кривой... Его Кривулей и зовут.
– Откуда он Колдуна знает?
– Ну если тот его «крыша»... Слоняра понял, что убивать его не будут, и постепенно приходил в себя.
– Боксер их не посылал, сто процентов! А я вообще ничего не решаю. Ходил рядом, охранял – вот и все...
– Тогда ладно, – Лис убрал пистолет. – Тогда, братан, мы с тебя ничего не имеем. Живи спокойно.
Это была психотерапия, компенсация за причиненный испуг. Лис старался поступать всегда справедливо. Хотя, возможно, его представления о справедливости не нашли бы поддержки у очень многих сограждан. Ничего странного – справедливость очень сложная категория.
– Правда?! – воспрянул Слоняра. – Я в натуре ни с какого боку... Дальнейших излияний Лис не слушал. В конце концов, он не профессиональный психотерапевт. Выходя, он снял маску, так что охранник и не видел, как он ее надевал. Литвинов, наверное, тоже не видел, но догадывался. Или даже точно знал. Потому что именно он и дал Лису свою маску.
– Пульс нормальный, давление в норме, только язык обложен, – доложил он. – Но это не страшно. Поехали.
Охранник поудобнее устраивался на жесткой скамейке, а Лис с Литвиновым пошли к лестнице. Впереди, на сестринском посту возилась с бумагами высокая худощавая женщина в белом халате. Что-то в ее облике казалось знакомым. Очень знакомым.
Они подошли ближе, и он узнал ее прежде, чем медсестра повернула голову. Посторонние люди не должны шляться в отделении по ночам.
– Вы, наверное, из милиции? Насчет Федулова?
Натаха и раньше была близорукой, к тому же она смотрела против света.
– Точно так, товарищ медсестра. Подполковник Коренев!
– Ой, Филипп! – удивилась она. – Я тебя не узнала...
Удивление было не очень сильным, скорее умеренным. Будто они не виделись неделю, а не несколько лет. Впрочем, некоторая заторможенность для нее характерна.
– Ты же работала в мединституте...
– Ой, я уже давно здесь. Года полтора. Или два...
Натаха почти не изменилась. Во всяком случае, в видимой части. Белая шапочка прятала волосы, халат скрывал фигуру. Те же раскосые лисьи глаза с синими полукружьями, тонкий прямой нос, большой рот с узковатыми губами. Щеки разрозовелись. Морщинок чуть прибавилось, а может, так неудачно ложится люминесцентный свет...
– А у тебя как дела? Наверное, все хорошо? Я видела, ты ехал в красивой иностранной машине...
Натаха по-прежнему различала только две краски: черную и белую. Если человек сидит в хорошем автомобиле, значит, у него все хорошо.
– Наверное, все хорошо. Если не считать того, что меня хотят посадить...
– Опять? – искренне ужаснулась Натаха. Вопрос прозвучал комично: будто Лис регулярно садился в тюрьму, освобождался и снова садился. Но эта ее нескладность компенсировалась тем, что именно она помогала осужденному Кореневу выбраться из специальной колонии усиленного режима.
– Поехали, Филипп! – Литвинов прошел вперед и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Ты спешишь? Может быть... выпьем чаю? – Она облизнулась.
– Хочешь?
Вопрос прозвучал двусмысленно. Или, наоборот, – недвусмысленно.
– Филипп, я жду в машине, – командир СОБРа направился к лестнице.
– Подожди.
Майор оглянулся.
– Поезжай без меня. Я потом сам доберусь.
– Как знаешь.
Они остались вдвоем под мертвенным светом больничных светильников. Лис шагнул ближе и положил руки ей на талию. Она осталась такой же тонкой, как и раньше.
– Увидят, – прошептала Натаха.
Он уловил запах спиртного. Так вот откуда румянец на щеках!
– Это у вас был «газ-квас»?
– Что это? – спросил неискушенный и целомудренный Близнец.
– Пьянка. Нам охранник сказал.
Карие, с поволокой, глаза уставились куда-то в потолок.
– Немного выпили. Сестричка с четвертого этажа сдала сессию. Она хорошая девочка...
– У тебя все хорошие. А кто работал «хорошим мальчиком»?
Теперь она рассматривала пол. На новом линолеуме действительно появилось уже немало пятен.
– Дежурный врач. Олег... Николаевич.
– А ты дежурная медсестра!
– Да, – она покаянно кивнула.
– И часто вы вместе дежурите по ночам?
– Ну почему часто... Когда совпадает...
А если не совпадает, можно поменяться. С постоянным напарником дежурить интересней. Впрочем, постоянный напарник может быть в любой смене.
Лис встряхнул головой. Что с ним? Прошло три года, и она ему ничего не должна. К чему этот допрос? Удивительно, что она покорно отвечает и чуть ли не оправдывается. Впрочем, в этом вся Натаха. Она никогда не идет наперекор обстоятельствам, предпочитая плыть по течению и находя этому оправдания. Бороться с «обстоятельствами» сложнее, чем их оправдывать.
– Извини, я тебя совсем забодал вопросами. Как ты живешь?
– Как и раньше. Но скоро начну новую жизнь. Хочу уехать куда-нибудь далеко. В деревню. Буду лечить людей, помогать им... Лис усмехнулся. Знакомая песня.
– Помогай здесь. Зачем ехать туда, где нет теплого сортира и биде?
– Чтобы бороться с трудностями, – нравоучительно произнес второй Близнец. – И когда я их побелю, я лучше узнаю себя... Победю или побеждю? Или...
В свое время Лис выслушал немало откровений о будущих планах, рациональность которых не выдерживала никакой критики. Натаху спасало лишь то, что она только строила планы, но не доходила до того, чтобы претворять их в жизнь.
– Что же мы стоим в коридоре? – спросил он. – Ты обещала чай.
– Пойдем.
Натаха шла чуть впереди, и Лис разглядывал ее ноги. Низкие каблуки их не украшали: с внутренней стороны икр мышц почти не было, и они казались чуть кривыми. А может, и были такими. Но Лис видел Натахины ноги в таких ракурсах и положениях, что кривыми их не считал, напротив, испытывал к ним симпатию и самые теплые чувства. Когда она надевала «шпильки» и колготки на голое тело, то ноги выглядели на все сто!
Она толкнула узкую фанерную дверь. Лис зашел следом. Они оказались в вытянутой комнате, справа и слева вдоль стен располагались стеллажи с ватой, простынями, пододеяльниками, прямо чернело незанавешенное окно, упираясь в подоконник, стоял маленький однотумбовый стол и древнего вида стул. Все.
– А где же чай?
– Ты хочешь чаю?
Раскосые глаза озабоченно забегали, и Лис понял, что сюда его привел первый Близнец.
– Сейчас я принесу кипятильник... Лис подошел вплотную.
– Тут его и включать некуда.
– Что?
Он молча расстегивал белый халат. Вот тебе на!
– Ты без лифчика?
– Жарко...
Особой жары Лис не чувствовал, хотя внутренний жар начинал заливать его тело. Груди у Натахи изменились: схуднули в верхней части и теперь свисали полупустыми мешочками, но длинные соски попрежнему задорно торчали вверх. Готовый к дальнейшим неожиданностям, он расстегнул пуговицы до самого низа, но больше сюрпризов не последовало: трусы были на месте. Он просунул руку под легкую резинку, погладил волосы, скользнул дальше. Сейчас ему действительно стало жарко. Непроизвольно он потянулся к губам Натахи, но она отвернула голову. Как хочешь...
– Дверь тут закрывается?
– Только снаружи. Надо подпереть стулом...
Лис попробовал. Действительно, стул вошел спинкой как раз под дверную ручку и заблокировал вход. Если, конечно, кто-то не саданет с разбегу плечом.
– Этот твой доктор, Олег... Он ревнивый?
– Его вызвали в приемник... Лис с сомнением посмотрел на незанавешенное окно.
– Там пустырь. Ничего не видно.
Первый Близнец частенько подводил второго, выказывая осведомленность, которую тот всячески пытался скрыть. Когда-то Натаха указала ему дорогу в безлюдную дубовую рощу за городом, в которой оказалось очень удобно заниматься сексом. Она хорошо разбиралась в запутанных проселках, знала, в каком направлении ехать и где поворачивать. После чего усилия целомудренного Близнеца продемонстрировать невинность этого знания уже не могли увенчаться успехом.
– Как ты хочешь? – это уже был конкретный вопрос первого Близнеца.
– По-настоящему, – так же конкретно ответил Лис. Трусы у Натахи были из толстого трикотажа. Ей никогда не хватало денег на хорошее белье. А может, не было привычки к нему.
– Сядь на стол...
– Не надо... Он еле держится...
– Ну тогда повернись.
Этот ракурс до сих пор сохранялся в памяти, и сейчас натуральный вид совпал с воображаемым. Закинутый на лопатки халат, узкая спина, тонкая талия, округло расширяющиеся бедра, маленькие ягодицы, прямые тонкие ноги... Рассматривая ее, он замешкался.
– Что-то не так?
– Все нормально...
Насчет стола Натаха оказалась права, он раскачивался и скрипел, даже когда она опиралась на крышку руками.
Притаившийся на пустыре за грудой строительного мусора Руслан Шерипов смотрел на освещенное окно каптерки, хотя не видел, что происходит за ним, и не подозревал, что именно там находится враг, которого он ждет. Ужах и Али уехали за теми двумя, а этот принадлежит ему. Рано или поздно он выйдет из освещенного вестибюля и пройдет мимо, потому что другой дороги тут попросту нет.
