Египтяне и не подумали, что перед ними опасные противники, приняв их или за спасшихся кочевников, или за редких переселенцев, и сразу со всем азартом устремились в погоню. В результате восемь человек из них были убиты при неожиданно мощном и слаженном сопротивлении превосходящих сил противника, а один захвачен в плен. В этом первом бою и хардийцы понесли первую потерю: один воин получил слишком тяжелые ранения и к утру скончался.
Капрал допрашивать пленных не любил. А точнее, не мог себя заставить это делать по моральным соображениям. Но зато несколько его подчиненных лишними страданиями при этом не печалились, и вскоре пленный уже безропотно отвечал на вопросы. Причем вопросы ставились с таким умыслом, чтобы озеро Откровения могло без труда наполниться дополнительной информацией:
– Почему в вашем отряде девять человек?
– Нас было два разъезда, – с готовностью отвечал пленник. – Просто пятеро оставались возле этого колодца, а четверо утром отправлялись строго на север. Вроде там должен еще колодец быть…
– И что дальше? Когда подтянутся остальные?
– Через сутки обещали. Максимум через двое.
– И куда вас потом отправляют?
– Обещали выдать новые карты и назначить новые колодцы для охраны.
Далее капрал постарался вытянуть все сведения о маршрутах других разъездов, общие данные по армии и обозу. Ну и про настроение египтян. Оказалось, военные настроены только на легкую победу и несметные богатства в виде трофеев, рабов и драгоценностей. Иной участи для Харди никто из подданных Качевенона не видел.
Капрал думал после таких сведений недолго. После нескольких часов короткого сна он поделил отряд на две части, распределил между воинами четырех трофейных верблюдов и захваченное продовольствие, что к тому часу имело решающее значение. И, несмотря на полную темень, две дюжины кавалеристов отправились в противоположные стороны. Пользуясь захваченными картами противника и зная теперь, где находятся ночующие разъезды, они еще до рассвета уничтожили около двадцати египтян, захватив в качестве приза шесть лошадей и пять верблюдов.
Пользуясь тем, что в течение суток можно было действовать почти безнаказанно, хардийцы двумя своими отрядами до вечера вырезали или умело атаковали широким кольцом еще шесть ничего не подозревающих групп противника. Естественно, не забывая при этом обильно травить остающуюся в тылах питьевую воду. Хоть и в этих коротких жарких стычках пали три товарища, зато поголовье верховых животных увеличилось сразу на двадцать единиц. Слишком ценными они считались, чтобы кавалеристы осмелились бросить хоть одного верблюда или лошадь.
На ночь остановились отдохнуть опять всего лишь на несколько часов, и только для сна, а вот есть и пить предпочитали прямо на ходу, меняя животных возле колодцев и стараясь не останавливаться ни на минуту. Далее оба отряда действительно разбились на мелкие группы и частой гребенкой устремились на запад, не оставляя позади себя ни единого пригодного для питья колодца. Встретились на сто пятьдесят километров западнее, согласовали дальнейшие действия – и вновь разошлись на север и юг, разбиваясь на группки, каждая из которых поворачивала на запад. Встречали их уже свои пешие заставы, чуть раньше места, именуемого Долиной сна, в котором намечали сделать основную засаду и заразить всех египтян продолжительной столбнячной болезнью.
Чуть позже окончания этого беспримерного по удачливости рейда прославленных кавалеристов примчался встретить лично и сам капитан, который совершил для этого с третью всего войска города рекордный пеший марш-бросок. Лидер уже давно знал обо всех деталях стычек благодаря путешествиям разума. Поэтому он и отчета от своего земляка не требовал, а просто долго тискал в медвежьих объятиях, пытаясь отдышаться после выматывающего бега, и приговаривал:
– Ну молодцы! Ну порадовали! Герои! Настоящие герои! Капрал попытался вырваться, опасаясь за целость своих ребер и напоминая при этом:
– Четверо наших погибли…
Донтер немного остыл, хотя и продолжал обнимать товарища своей ручищей за плечи:
– Знаю, в храме отслужили молебен по каждому в отдельности и весь город устроил тризну их памяти. Но ведь ты и сам знаешь, какие мизерные шансы ты имел со своими ребятами. Мы опасались вас всех потерять…
– А кони? – горделиво улыбнулся капрал.
– Они у нас, конечно, на вес золота, – согласился капитан, подталкивая соратника к устанавливаемым столам. – Но люди гораздо дороже. Тем более такие герои! Ты бы только знал, с каким трепетом мы присматривались к каждому вашему шагу… Ну, через Откровения озера. Как переживали во время стычек и как радовались каждой победе.
– И все-таки. – Командир кавалеристов указал рукой туда, где вокруг коней и верблюдов толпилось около двух сотен хардийских воинов, которые, валясь с ног от усталости после марш-броска, были не в силах пройти мимо и не погладить при этом редких животных. – Как вам такой «приплод»?
Действительно, теперь количество кавалеристов возрастало до шестидесяти. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с войском египтян, но все равно меняло приоритеты в расстановке сил на поле боя, в тактике партизанских наскоков или ударов по тылам противника. О чем Донтер доверительно и сообщил капралу:
– Да мы теперь можем такую операцию провернуть! – Он закатил от восторга глаза и даже радостно хохотнул, чего за ним давненько не замечали. – Судя по их замедлившемуся движению, мы получили в запас два дня. А скорее всего – три! И самое главное: теперь для тебя будет достойная цель в их глубоком тылу.
– Не томите! Расскажите подробнее, – стал укорять капрал своего земляка. – Вот бы и мне увидеть, что там сейчас творится!
– Конечно расскажу. С удовольствием.
И далее капитан поведал о том, что происходило за плечами кавалерийского отряда. Сутки безнаказанности они использовали просто с невероятной эффективностью. Будь у них прямая связь по радио с лидерами города, и то бы лучше не получилось. Пока подтянулись вспомогательные силы неприятеля, пока обнаружили припрятанные трупы – время ушло, погоню организовывать стало поздно. А потом неожиданно появились и первые отравленные воины, умирающие в муках на глазах у остальных египтян. Вот тогда и пришло страшное осознание, что все колодцы отравлены. Да и медики это быстро подтвердили. По многочисленным рядам египтян, словно цунами, пронеслась паника. Дошло до того, что раздались призывы поворачивать обратно.
Но, взбешенный потерями, царь Качевенон Солнечный не отступил. И на пораженческое настроение некоторых трусов не поддался. Быстро наказал виноватых, запугал сомневающихся и подбодрил всех очередными россказнями об ожидаемом богатстве. Да так и двинулся дальше, без единой остановки. Только теперь он далекими разъездами не рисковал, предпочитая отразить любой наскок в общем строю, а затем окружить и окончательно уничтожить кусающегося противника. Правда, день шел за днем, а ни единой партизанской атаки на войско хардийцы так и не провели. Что только утвердило египтян в мысли о подлости и трусости врага. И еще в том, что враг надеется отсидеться за крепкими стенами из каменных обломков своего бывшего величия.
Проблему с питьевой водой тоже решили довольно просто. Колодцы теперь рыли новые, делая это каждый вечер в определенных, аккуратно выбранных местах. Поиском таких мест занимались по нескольку часов лозоходцы. А для открытого водопоя использовали только небольшие речушки да полноводные ручьи. Хотя и там старались вначале пройтись внушительным отрядом до самого источника и начинать пить только после одобрения армейских медиков. Само собой разумеется, что такие предосторожности значительно уменьшили скорость продвижения, и теперь опоздание составляло трое суток.
Что для защитников города являлось решающим. Потому что к тому времени, как отряд капрала достиг выбранной для засады долины, Бензик Яруги уже закончил доработку нового инфекционного средства, с помощью которого намеревались пленить египетское войско. Теперь врач со всей интенсивностью варил огромную порцию этой заразы и разливал в герметичные стеклянные бутыли. Смертельным варево не считалось, но все равно меры безопасности применялись огромные: кому хочется валяться в параличе накануне решающих событий?
Сам капитан прибыл в Долину сна не только для встречи отряда прославленных кавалеристов, но и для сооружения главного схрона для нескольких добровольцев, которые в надлежащее время должны были вылить отраву из бутылей в воды источника. Основательно отдохнув, Донтер вместе с капралом подался верхом вдоль течения обильного ручья к его истокам. Благо, и располагалось невысокое взгорье всего в пяти километрах от Долины сна, полной зеленых лугов и массы кустарников, которые так любят ощипывать верблюды.
