…Но разве всё, что происходило с ним в течение этого года, не было таким же, если не ещё большим безумием?..
— Товарищ Трилиссер не нашел в себе мужества, чтобы предстать перед судом партии и народа, и застрелился. И вам, товарищ Агранов, предстоит хорошенько разобраться с тем, что он оставил после себя.
Сталин говорил медленно, со знакомым всему миру грузинским акцентом — знакомым там, в двадцать первом веке, подумал Яша. Здесь пока радио и уж тем более, несуществующее пока телевидение не успело ещё разнести его голос по всем уголкам планеты, а кинохронику, если и показывают, то лишь в виде коротких немых отрывков — «роликов», как сказали бы там, откуда он прибыл.
— Так точно, товарищ Сталин! — новый заместитель председателя ОГПУ говорил негромко, и видно было, что он тщательно взвешивает каждое слово. — Мы сейчас работаем по выявлению его связей с покойным Бокием и другими участниками заговора — Корком, Петерсоном, Алкснисом...
— Следует выяснить так же каким образом замешан во всём этом товарищ Ягода. — негромко заметил Сталин. — Партия доверила ему заботу о чистоте рядов своего главного карающего органа, но он партию подвёл. И теперь к товарищу Ягоде есть ряд вопросов — например, как это он проспал, не разоблачил врагов, свивших гнездо у него под носом? Или не проспал, а сам был частью заговора?
Последняя фраза прозвучала угрожающе. Агранов сам состоял той же организации, поддерживал отношения по службе и с Ягодой, и с Бокием и с Трилиссером — а значит, тоже мог быть причастен к заговору. То, что он его и разоблачил, не имело никакого значения — приглядывать за Яковом Сауловичем теперь будут очень пристально, и сверху, и снизу.
…А как иначе? Да никак — на том стоит вся система. И пока крепко стоит, несмотря на неизбежные коллизии…
— Как вы полагаете, товарищ Блюмкин… — Сталин повернулся к Яше и тот при виде его жёлтых тигриных глаз с трудом подавил дрожь. — Следует ли сохранить институт Нейроэнергетики, или это будет ошибкой?
— Полагаю, лучше его сохранить. — Яша старался говорить твёрдо. — Товарищ Агранов в курсе сведений, полученных от англичанина Кроули — в Британии, да и в Германии тоже, активно работают в этой области. Как показали недавние события, наши учёные, работающие как раз в этом институте, не только не отстала в этом плане от империалистов, но во многом их опережают, так что было бы неразумно…
— Я вас понимаю, товарищ Блюмкин. — перебил Сталин. — Если я правильно понял, достигнутыми успехами мы обязаны, прежде всего, некоей старинной книге, которую вы сумели раздобыть в Палестине?
— Не совсем так, товарищ Сталин. Я действительно разыскал эту книгу и оценил её важность, но добыли и привезли в Союз совсем другие люди. Что до успехов наших учёных — многое, из того, чего они добились, было сделано ещё до появления книги.
Генсек взял со стола трубку и принялся набивать её табаком. Агранов и Яша покорно ожидали.
— Скажите, товарищ Блюмкин, а где эта книга сейчас? — спросил он. ?
Погибла, товарищ Сталин, сгорела вместе со всем, что было в лаборатории. Доктор Гоппиус не успел её вынести.
В тигриных глазах появился опасный прищур.
— Гоппиус — это помощник этого безумца Барченко?
— Так точно, товарищ Сталин, он самый.
— Что ж, пожалуй, не будем его за это винить. Есть вещи, прибегать к которым не стоит ни при каких обстоятельствах.
«Ах да, он же учился в семинарии, вспомнил Яша. И именно поэтому, наверное, когда всё стало совсем плохо, призвал на помощь силы, стоящие по другую сторону Порога — если, конечно, облёт Москвы в ноябре сорок первого с иконой Казанской Божьей матери на борту — не выдумка историков…»
— У вас есть предложения по дальнейшей судьбе института и его сотрудников? — спросил Сталин, обращаясь к Агранову.
— Я бы предложил институт сохранить и поставить во главе его доктора Гоппиуса — в конце концов, он наш лучший специалист в этой области. А чтобы снова не наломал дров, приставить к нему заместителя по партийной, так сказать, части. Есть у меня подходящая кандидатура — проверенный, надёжный товарищ, отлично проявила себя в раскрытии этого заговора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Яша осторожно кашлянул.
— Вы хотели что-то добавить, товарищ Блюмкин?
— если позволите, о коммуне имени… о той коммуне, где доктор Гоппиус готовил своих юных сотрудников. Я к тому, товарищ Сталин, что её тоже имеет смысл сохранить. Мы знаем, что наши потенциальные противники так же готовят кадры для своих проектов из подростков, и тут мы серьёзно их опережаем.
— Эта коммуна ведь находится под опекой ОГПУ?
— Так точно, товарищ Сталин. — торопливо сказал Агранов. — Мы рассчитывали привлечь к её руководству Марка Гринберга и Татьяну Макарьеву — это они добыли книгу, о которой вы спрашивали…
Сталин кивнул.
— Значит, так и поступим — и с коммуной, и с институтом. Надеюсь, вы будете наблюдать за тем, что там происходит?
— Разумеется, товарищ Сталин, в оба глаза!
— Можно даже в три. — усмешка, скрытая густыми усами. — Мы не ограничиваем вас в средствах, товарищ Агранов, главное, чтобы был результат.
Агранов вымученно улыбнулся в ответ на шутку.
— Можете быть свободны. Теперь с вами, товарищ Бокий…
Яша с трудом удержался от того, чтобы проводить взглядом своего тёзку, выскользнувшего за дверь. С явным, как он заметил, облегчением.
— Как мне доложили, вы вернулись из путешествия…. в края весьма отдалённые?
— Скорее уж во отдалённые времена, товарищ Сталин. Да, все верно. Я побывал в будущем, в двадцать первом веке.
— Совсем как у английского писателя Уэллса. — генсек принялся расхаживать по кабинету, держа трубку в руке. Шаги ног, обутых в мягкие кавказские сапожки, были неслышны на толстом ковре.
— И наверняка вы узнали в этом будущем массу интересного и важного. — Сталин остановился и посмотрел на собеседника в упор. — Я прав?
— Совершенно правы, Иосиф Виссарионович. К сожалению, невозможно было прихватить с собой какие-нибудь книги, записи, но у меня отличная память.
— Вот и замечательно, товарищ Блюмкин.
Он сел в кресло, взял со стола маленький ножик и принялся чистить трубку. Яша ждал.
— Надеюсь, память у вас действительно хорошая. — Сталин, покончил, наконец с трубкой и снова в упор посмотрел на собеседника. Но теперь Яша с удивлением поймал себя на том, что совершенно ничего не боится — и точно знает, что сейчас услышит.
И не ошибся.
— Нам с вами предстоит много работы, товарищ Блюмкин. — медленно произнёс будущий отец и учитель трудящихся всего мира. — Очень много работы. Расскажите-ка мне для начала вот что...
Москва, ноябрь 2022 г. — январь 2023 г.
