Эсс'ир что-то осторожно сказала на своем языке. Женщина коротко ответила.
— Ивен, — в обычно ровном голосе Эсс'ир мелькнул намек на облегчение.
— Шумные и глупые, раз устроили себе лагерь здесь и по такой погоде, — сказала Ивен, с легкостью переходя с языка на язык.
— Нам Иньюрен сказал, чтобы мы шли сюда, — сообщил Оризиан. — Он сказал, что вы можете нам помочь.
Старуха-на'кирим остановила на нем взгляд. У него мурашки побежали по коже от страха. Не ошиблись ли они ужасно, придя сюда? Потом она резко повернулась и пошла.
— Тогда пойдемте, — бросила она. — Я могу дать вам еды и огня. Но не думайте — ничего больше, кроме короткого приюта для тех, кто в нем нуждается.
III
У Найва, Первого в Боевом Инкалле, было только одно ухо. На месте второго остался только растянутый шрам с дыркой посередине. Историю этого шрама знал каждый инкаллим. Найв тогда был совсем еще молодым и лишь недавно получил самый младший чин в Боевом. Ему и еще четырем инкаллимам было поручено сопровождать и охранять группу Мудрого Инкалла на пути из Кан Дредара в Эффен, далекий город в землях Вин-Гира. К востоку от Эффена, в глубине разоренных земель, они наткнулись на охотников-тарбенов: диких тарбенов, из клана, уже освобожденного Кровями Гир, но еще не спасенных истинной верой. Очевидно, не зная, с какого рода воинами они встретились, тарбены напали. У них было с собой много охотничьих собак, и Найв потерял ухо, не успев еще ни одной из них сломать хребет. Выжили только Найв и двое из Мудрого Инкалла, тела более чем двадцати тарбенов валялись вокруг них.
Они добрались до Эффена, и Найв набрал в городе пятьдесят человек. Он был молод, но он был одним из Детей Сотни, и в его глазах горел огонь; никто не посмел отказать ему. Он привел их к месту битвы, а далее пошел по следам тарбенских охотников. На второй вечер они вышли к деревне. Они сожгли ее, и Найв собственноручно обезглавил вождя племени и послал его голову в Эффен. А потом вернулся, один, в Кан Дредар.
Сейчас Найву пятьдесят пять: он уже сутулился при ходьбе, пальцы с возрастом стали шишковатыми, суставы распухли и плохо слушались. Вот уже несколько лет, как он не брал меч в руки. Но еще никто не пытался сменить его на месте Первого. И разум внутри этого неуверенного тела был все еще ясный. Теор, Первый Мудрого Инкалла, любил Найва и доверял ему. Они вместе поднимались до соответствующего положения в Инкаллах и заняли свои посты Первых с разницей всего в несколько месяцев.
Сейчас они в палатах Найва опустошали чашу со скисшим молоком, наркеном, напитком, много лет назад позаимствованным северными Кровями у тарбенов. Сотни лет он был традиционной выпивкой Боевого Инкалла. Хоть Первый Боевого и держал чашу в искалеченных пальцах, но поставил ее с привычной ловкостью и облизнулся, глядя, как Теор допивает свою.
— Хорошо пошло, — сказал Найв, когда Теор сделал последний глоток. — Ты пьешь, как будто сам из Боевого.
Теор весело поморщился. Ему не очень нравился наркен, но здесь он гость и готов следовать любым привычкам хозяина. — Хорошо, когда человек умеет преодолеть свое отвращение, — хохотнул Найв. — Всегда рад совершенствоваться. Как твои суставы? Найв поглядел на руки так, словно они принадлежали кому-то другому:
— В это время года они всегда не в самом лучшем виде. Думаю, сказываются холод и сырость, хотя никто не верит, как будто не мне это известно лучше других. Кто, как не я, знает, что полезнее для моих костей?
Вошел мальчик-слуга, чтобы убрать пустую посуду. Когда тот удалялся, Найв проводил его взглядом:
— Знаешь, он — второй кузен Лаккана ок Гейвен-Гира. Или третий? Его зовут Калум. Я считаю, что существует определенное фамильное сходство. Как думаешь?
Теор улыбнулся:
— Отвратительное честолюбие и заносчивость не всегда на виду, но они всегда считали, что хорошо бы чем-нибудь подобным обладать. Им нравится думать, что они связаны узами, которые даже мы не сможем разрубить.
— Действительно. Представляю, в каком ужасе были его родители, когда он сказал им, что хочет поступить в обучение. Лаккан утверждал, что они позволили ему следовать своей надежде… конечно, скорее всего потому, что им хотелось иметь здесь свои глаза и уши, а не для того, чтобы исполнилась мечта мальчика. Он подает определенные надежды и может дожить даже до того, что вступит в Боевой Инкалл.
— Уверен, что ты держишь его при себе.
— Держу. Я не хочу ему неприятностей. Да и сам я сплю спокойнее, зная, что он рядом. Ну, ты ж понимаешь, на всякий случай.
Снаружи донесся лязг оружия: во двор входили кандидаты в Боевой Инкалл. Найв прислушался, склонив голову набок. Лицо у него было довольное, как будто он вспомнил что-то приятное.
— Есть какие-нибудь вести с юга? — спросил Теор.
— Со времени победы у Грайва ничего нового. Я решил бы, что к сегодняшнему дню там уже все закончилось. Книга оказалась добрее к Кейнину, чем я предполагал.
— Его вера придает ему силы.
— Она и Белые Совы. По мнению Шревы, они все погибли бы, если б у них в тылу не появился бы тот полукровка с сотнями своих лесных тварей. Удивительно, что мы не пригляделись к на'кириму, когда все это затевалось и он был еще в Хаккане.
Теор кивнул. Это же соображение пришло ему в голову, когда он услышал о последних событиях в долине Гласа.
— Мы считали, что увидели все необходимое. Охота внимательно следила за ним. Он разговаривал во сне; находясь в одиночестве, он размышлял. Их суждение заключалось в том, что в нем мало чего было, кроме горечи и детских мечтаний. Хотя, если мы можем получать Белых Сов по одному его знаку и призыву, возможно, Охота его все же недооценила.
— Возможно. Похоже, судьба не один раз улыбнулась авантюре Кейнина. Я думаю, Шрева начала верить в то, что это великое дело возможно.
— Да. Я тоже именно так понял ее последнее сообщение. — Теор позволил себе тоном подчеркнуть свое истинное мнение.
— Ты сомневаешься в ее оценке? — спросил Найв.
— А ты?
Первый Боевого улыбнулся, показав испорченные, желтоватые зубы:
— Может, послать еще за наркеном, дружище, если хочешь обсудить дела Боевого Инкалла?
Теор в шутливом ужасе вскинул руки:
— Только не надо угроз.
Найв сказал:
— Шрева, с тех пор, как пришла к нам, хорошо служит, но потребовалось очень много сил, чтобы удержать ее, когда она почуяла, что попытается сделать Горин-Гир. Она никогда не выбирала легких путей, но здесь проявила характер. Ее Путь — это путь, связанный с энергичными усилиями и борьбой. Да будет так.
— Да будет так, — кивнул Теор. Он знал, что Найв одним тихим словом мог бы покончить с идеей Шревы отправиться на юг, в Колглас, но, чтобы он отпустил поводья, нужны были веские причины. Прошло уже много лет с тех пор, как Боевой Инкалл в последний раз испытал себя против старого врага за Каменной Долиной, и Найв хотел иметь пару верных глаз, чтобы получать точные доклады о событиях и о странном союзе с Белыми Совами, который придумал Горин-Гир.
Найв вздохнул.
— Удача пока лежит у его ног, однако как бы его не снесло большим половодьем, если он и в дальнейшем будет развивать свой успех.
— Кажется, Верховный Тан думает так же. Я говорил с ним на погребении Энгейна. Он был не больше вежлив, чем в его привычках, но достаточно очевидно, что он не хочет проявлять себя в поддержке Горин-Гира.
Найв почесал костяшкой пальца шрам на голове.
— Чешется еще, — пробормотал он. — Вы уже должны были бы подумать… — Он не договорил и с надеждой оглядел Теора. Они давно служили вместе, и оба знали, что подошли к самому трудному в разговоре.
— Меня беспокоит, что все наши добрые усилия последних лет подтвердить обязательства между Кровью Гир и инкаллимами принесли такие худые плоды, — почти небрежно сказал Теор.
Звук открывающейся двери возвестил о том, что вернулся мальчик-слуга и принес поднос с едой.
— Не сейчас, — не поворачивая головы, распорядился Найв. Когда они опять остались одни, он поджал губы и осторожно спросил: — Не должен ли я понимать так, что нужны недобрые усилия?
Теор слегка пожал плечами:
— Возможно, я на склоне лет стал слишком подозрительным и занудливым, или мне слишком нравятся прошедшие годы; когда правил отец Регнора, он только вопрос о цвете своих постельных принадлежностей решал сам, не консультируясь с нами.
— Это верно. По правде говоря, это было утомительно, но служило нам всем хорошо.
Теор заговорил немного тверже:
— Конечно. Вере требуется сильная рука, столб, чтобы держать крышу, под которой все могут укрыться. Она нуждается в Крови Гир. Возможно, Регнор забывает то, чего никогда не забывал его отец, — Кровь Гир тоже нуждается в вере.
