— На вдову? Ты Нелли Григорьевну имеешь в виду? Так Андрей Николаевич пока жив-здоров.
— Да, жив… пока. А вот насчет «здоров» — большие сомнения. По крайней мере, Нелли мне пожаловалась, что она очень встревожена состоянием здоровья супруга. В Швейцарии он лечится у известных медицинских специалистов. Только это большой секрет. Смотрите — никому! А то конкуренты сразу накинутся на его бизнес, как шакалы!
— Вот оно что! Значит, идет война за никандровское наследство!
Глава 11
Тем временем работа следственно-оперативной группы шла полным ходом. Проверялась подноготная каждого охранника и всей обслуги поместья. Выясняли, кто, с кем и в каких отношениях состоит, не имел ли кто связи с никандровскими недругами, конкурентами и криминальными структурами. Глеб был занят с утра и до утра и не появлялся в Малинской уже целую неделю — ему поручили работать с фигурантами в Москве. Очень хотелось повидать Юлию, но приходилось довольствоваться лишь редкими телефонными звонками. Даже и по телефону поговорить толком не было времени. Но прервал этот оперативный марафон все же телефонный звонок. Позвонил Курсаков и приказал бросить все и немедленно ехать на московскую квартиру Изяслава Никандрова. Голос следователя звучал такими интонациями, как будто несчастного служителя Фемиды и Немезиды живым клали в разверстую могилу. Причина так отчаиваться была уважительной: Изяслава Никандрова нашли убитым в собственной квартире…
Когда Глеб приехал на место преступления, там собрались уже все ответственные-безответственные за безопасность никандровского семейства.
— Ножом в сердце в его собственной постели, — пояснил Курсаков.
И вид у следователя был такой, как будто этот смертельный удар нанесли ему самому, только не в сердце, а в самую печенку!
— Замок не взломан, у убийцы был свой ключ, или его впустил сам Изяслав, — уточнил Новиков.
Этот держался со спокойствием капитана тонущего судна, который, скрестив руки на груди, стоит на капитанском мостике, готовясь уйти в морскую пучину вместе с подведомственным ему дредноутом.
— А где же была охрана?! Мы ведь договорились, что охрана должна быть неотлучно при каждом из членов семейства Никандровых?! — возмущенно воскликнул Глеб.
— Тут же в квартире и был! Квартира-то огромная, двухэтажная, на два подъезда. Охранники оправдываются: хозяин приказал им сидеть в прихожей у парадного входа. А вход из другого подъезда — приватный, закрыт двумя бронированными дверями. На ту половину им приказано вообще не соваться. Убийца вошел в квартиру как раз через второй, приватный вход, и две бронированные двери ему открыл сам хозяин, так как никаких следов взлома не обнаружено.
— Значит, убийцу Изяслав хорош знал? — предположил Глеб.
— Еще бы ему ее не знать! — криво усмехнулся Новиков и, взяв Глеба за рукав, отвел его в сторону. — Ну теперь-то ты наконец признаешь, что твоя Юлька — маньячка и ее следует немедленно изолировать?!
— Отстань от меня со своим параноидальным бредом, — гневно, но шепотом возразил Глеб. — Юлия сидит либо в больнице, у изголовья Марши, окруженная твоими охранниками в белых халатах, либо в своих комнатах с приклеенным к ней телохранителем.
— Не сидит, а сидела, пока ее маниакальные наклонности не взыграли по-новой! Но у маньячек знаешь какая хитрость! Придумала, что хочет лично поставить в церкви свечку за здравие Марши. Пытались не выпустить ее из поместья. Куда там! «Всех уволю!» Приехала в церковь Рождества Христова, с охраной, все честь по чести. А вокруг церкви нищих — целое стойбище. Юлечка вручила охранникам пачку купюр и приказала раздать все нищим с наказом молиться за здравие Марши и за упокой Никиты, а сама пошла в храм и попросила ее там не беспокоить, не отвлекать от молитвы. Охранники посмотрели на купюры и ахнули: «Это что же — нищим раздавать по сто евро?!» Ребята еще не рехнулись и побежали менять деньги. Пока туда-сюда, вернулись, ждут хозяйку. А ее все нет. Кинулись в церковь — и там нет. Исчезла! Ну а где объявилась, сам видишь…
— Юлия рассказала, что ездила к Изяславу?! Никогда не поверю! — решительно возразил Глеб.
— И правильно сделаешь! У маньячек хитрости — как у тысячи лисиц! Как ни в чем не бывало, Юля через несколько часов появилась в имении, объяснила, что ездила к блаженной старице в пустынь. Мол, старица привыкла к тишине, к покою, никого не принимает, так что тащиться к ней с толпой охранников неприлично. И ее-то старушка приняла только по ходатайству отца Федора, настоятеля Храма Рождества Христова. Вот Юля вышла потихоньку из церкви, взяла такси и укатила к старице, в пустынь. Пообщалась с блаженной, та ее благословила — и вернулась наша паломница домой. Ну как тебе такая лживая версия и нахальное алиби?
— Не вижу я в поведении Юлии никакой лживости и нахальства! Уверен, что все так и было, как она рассказывает!
Тут уж плюнул на пол, махнул рукой и отошел от оппонента прочь Новиков. Но через некоторое время он снова отозвал несогласного в сторонку, чтобы продолжить обосновывать свою версию.
— Хотя маньяки особого мотива для убийств и не ищут, но у твоей любимой Юленьки такой мотив был. Изяслав недавно в очередной раз отказался дать ей денег на содержание собачек. А Юля за своих хвостатых подопечных кому хочешь горло порвет! Но, возможно, Изя все-таки не выдержал впоследствии сестричкиного напора и пообещал выделить какую-то сумму на благотворительные цели, но попозже. Думаю, пообещал он не много. Умный был мужчина, прирожденный бизнесмен, и на всякую чушь деньги выкидывать не хотел. Хотя дома, это известно, у него хранилась приличная сумма в долларах. Ну вот сестричка и решила встретиться с братом, чтобы вытребовать у него оговоренную сумму. Но Изяслав не собирался отдавать Юльке все обещанные им деньги. Обещать-то он обещал, но в минуту слабости, оглохнув от сестричкиного визга. А потом очухался, опомнился и одумался, но понимал, что какой-то мизер Юльке все же придется отдать, иначе потолок в его квартире обрушится от сестричкиного крика. Однако скандала и облыжных обвинений по поводу его разумной бережливости, типа «жмот», «скупердяй», «Кощей над златом чахнет» и прочих, было не избежать. Изяслав не хотел, чтобы охранники присутствовали при неминуемой семейной сваре, поэтому запретил им соваться к приватному входу в квартиру. Юлька, разумеется, ни к какой старице не поехала, а заявилась к брату. Уж не знаю, заранее ли она собиралась убивать Изяслава или разозлилась, что тот дает мало денег, разоралась… Изяслав опять струхнул перед истеричкой, полез в сейф, чтобы добавить к своему доброхотному даянию еще малую толику. Юлька увидела в сейфе здоровенную пачку денег — это сколько же собачек можно осчастливить за такую кучу бабла! Пристала к брату: дай и дай! Тот ни в какую! Кончилось тем, что пырнула его ножом и забрала деньги. Вот увидишь, через месячишко появится новый приют для собак!
— Чушь, чушь и чушь! Произошло банальное ограбление с убийством! Одно верно, что убить и ограбить Изяслава мог кто-то из близких его знакомых. Тот, кому он доверял и с кем обычно предпочитал общаться с глазу на глаз. Вот среди этих близких ему людей и следует искать убийцу. А Юлия здесь ни при чем!
Последние слова Глеба, по-видимому, услышал Курсаков. Он подозвал Панова к себе и сказал, что Глеб должен немедленно поехать в Малинскую, обстоятельно, осторожненько, культурненько, деликатненько расспросить Юлию про ее вояж в Храм Рождества Христова и к старице… Глеб понял, что Новиков надул в уши не только ему одному. Ознакомил со своей версией и Курсакова, но попросил своего авторства не афишировать. Курсаков тоже не гонится за такой сомнительной славой и с удовольствием готов переложить ее на плечи Глеба.
— Зачем устраивать повторный допрос? — с неудовольствием возразил Панов начальнику. — Новиков Юлию уже допросил и о ее показаниях со своими «объективными» комментариями информировал меня чуть не целый час!
— Ты что, окстись! — прервал Глеба следователь. — Никто Юлию не допрашивал, тем более Новиков, который боится ее как огня! Юлия пока даже не подозревает об убийстве Изяслава, и психоневрологи категорически запретили сообщать ей об этой новой трагедии! А свои комментарии Новиков высосал из пальца и из рассказа Елены Прекрасной. Так, кажется, у Никандровых кличут горничную — компаньонку Нелли Григорьевны? Наш храбрый начальник охраны попросил Елену мимоходом, будто случайно, порасспросить Юлию о ее поездке в Храм и потом сообщить ему. Но Юлия хоть с Еленой не в ссоре, но особенно ее и не жалует (по мнению Новикова, как и всех иных прочих, за исключением фанатов братьев и сестер наших меньших). Но нам нужно получить хоть какие-то ее личные показания, чтобы потом в случае чего оформить их как протокол допроса. Мало ли как дело обернется! Потом материалы следствия начнут проверять и спросят: «А почему главную фигурантку проигнорировали, не допросили?»
