Абрамова были направлены на то, чтобы с новой силой столкнуть лбами Феоктистова и Бухарова, а заодно и министра с Феоктистовым. В этом случае я выступал как проводник задуманной им комбинации. Я оказался абсолютно невинным звеном в этой цепи, и мои действия, были вполне законны. Не мог же я переложить всю ответственность за все это на себя. Поэтому я и молчал. Если же посмотреть на все это под другим углом, а именно, если Абрамов не знал, кем являлся родственник Иванова, то, что в этом случае получается? А то, что Абрамов был обязан установить его родственные и иные связи, прежде чем нести ко мне его явку с повинной. Тогда и в этом случае я поступил правильно. Не мог же я защищать Абрамова, который, имея такой большой опыт оперативной работы, не выполнил все элементарные действия, разрабатывая Иванова. Значит, он и в этом случае виноват. Следовательно, никаких оправданий! Сейчас я должен вызвать его к себе и постараться обвинить его в том, что он подсунул мне сырой материал.
Он потянулся к телефонной трубке и стал набирать знакомый ему номер его телефона. Услышав голос, он коротко бросил:
– Зайдите, есть тема. Нужно переговорить.
Через минуту Виктор вошел к нему в кабинет и сел на стул.
– Да, Абрамов. Не думал я, что ты меня так зарядишь под руководство министерства. Кто из нас работал с Ивановым, я или ты? Почему ты не доложил ни мне, ни Феоктистову, чьим зятем является этот Сергей Иванов? Ты что, специально это сделал?
– Анатолий Герасимович! Какое отношение имеет родство этого человека к его преступлению?
– То есть ты знал о его родстве с этим чиновником? Тогда, почему не проинформировал меня, Феоктистова? Выходит, прав во всем заместитель министра, что ты решил это сделать специально для того, чтобы столкнуть руководство министерства с тестем этого Иванова.
– Вы ошибаетесь. Для меня родство Иванова с чиновником ничего не решало. Он преступник и за это должен отвечать перед законом.
– Ты, не дерзи. Ты не судья, и не тебе развешивать ярлыки преступников на людей. Где заявление потерпевшего? Нет его! А, может быть, этот самый Ибрагимов Василь сам себя подстрелил, а потом придумал всю эту историю про милицию?
Виктор молчал. Да и что он мог сказать своему бывшему ученику? Сказать, что он неправ, это значит, не сказать ничего. Судя по его речи, похоже, они решили сделать из него козла отпущения.
Вдовин встал из-за стола и стал ходить по кабинету. Его лицо преобразилось, порозовело, в уголках губ появилась пена.
– Раньше я вас уважал не только, как опытного сотрудника Управления, но и как человека. Теперь ни о каком уважении не может быть и речи. Сотрудник, который умышленно подставляет своего непосредственного руководителя, не может заслуживать никакого уважения. Теперь я понял, почему вы не наградной.
– Ну и почему? – спросил он его.
– А, потому, что живете с камнем за пазухой. Ясно или нет? С сегодняшнего дня между нами лишь служебные взаимоотношения. Забудьте Анатолия. Для вас я Анатолий Герасимович. Ясно?
– Так точно, товарищ подполковник. Разрешите идти?
Он развернулся через левое плечо и вышел из кабинета.
***
«Моня», штатный ликвидатор ОПГ «Грязь», сидел в центре праздничного накрытого стола. Вокруг него тесным кольцом сидели самые близкие друзья, которые травили анекдоты. Иногда столик взрывался от громкого хохота, чем невольно привлекал к себе внимание посетителей кафе. Сегодня «Моне» исполнилось двадцать три года. Несмотря на молодой возраст, он был не по годам мудр. Он, как никто другой, хорошо знал, что ничто так не сближает людей, как смерть врага, и поэтому, не колеблясь и не испытывая мук совести, стрелял в своих врагов, где только мог.
Он сидел за столом и, не вступая в разговоры с гостями, внимательно вглядывался в почти родные лица своих друзей. Он невольно вспомнил ребят, с которыми, казалось бы, совсем недавно отмечал свое совершеннолетие. Сейчас из всех его старых друзей осталось лишь только четверо. Все остальные полегли в уличных драках или отбывали сроки за совершенные преступления.
Наполнив рюмки гостей водкой, «Моня» поднялся из-за стола и, окинув взглядом присутствующих, произнес нетрезвым голосом:
– Друзья! Хочу предложить выпить не за мой день рождения, а за вас, моих самых близких и преданных мне друзей, которых я знаю чуть ли, не с детского сада. Я хочу вам пожелать всем здоровья и долгих лет жизни. Чтобы человеческую кровь вы видели только в кино, а не наяву. Чтобы вы никогда больше не хоронили своих друзей и товарищей.
Они чокнулись и выпили. «Моня» потянулся за закуской и краем глаза увидел двух молодых парней, вошедших в кафе. Его наметанный глаз моментально зафиксировал этих двоих, которые с нескрываемым интересом стали осматривать присутствующих в кафе посетителей. Несмотря на алкогольное опьянение, он сразу же почувствовал опасность, исходящую от этих парней.
«Кто такие?» – подумал он.
Рука его автоматически потянулась к «дипломату», в котором лежал пистолет. Парни прошли в зал, и присели за соседний с ними столик. Подозвав к себе официанта, они заказали пива и креветок.
В какой-то момент «Моня» понял, что он почему-то протрезвел. В голове, в которой еще минуту назад был полнейший хаос, вновь стали возникать четкие мысли. Он подозрительно посмотрел на парней, и в душе его возник холодок страха, который все разрастался и разрастался, пока не заполнил все его нутро.
Чтобы победить этот животный страх, он взял в руки бутылку водки и налил себе полный бокал. Он опрокинул его в себя, не почувствовав горечи водки.
«Все», – подумал он, наблюдая, как один из парней выхватывает из-за пояса пистолет с навинченным на ствол глушителем.
Первая пуля, выпущенная незнакомцами, попала «Моне» в грудь и опрокинула его на стену. Падая, он заметил, что в руках второго парня тоже был пистолет.
В кафе началось невообразимое. Люди, спасаясь от пуль, лезли под столы и стулья, словно те могли их защитить от разящего свинца. Через минуту все закончилось. Парни, расстреляв весь боезапас, бросили пистолеты на пол и выскочили из кафе. Пробежав метров сто по улице Ярмарочной, они выскочили на улицу Баумана, где сели в ожидавшую их автомашину. Машина рванула с места и моментально затерялась среди движущегося по улице транспорта.
– Ну и как? – поинтересовался «Грек» у парней. – Надеюсь, все удачно?
– Да, – коротко произнес один из парней. – Давай, гони в аэропорт. Через полтора часа у нас самолет в Питер. Надеюсь, что с деньгами все нормально?
– Не переживайте. Деньги и вещи в камере хранения.
