новый день, и скоро гиксосы будут здесь. Его взгляд метнулся к отчаявшемуся лицу Ипвет.
Он мог убить Исетнофрет, какие бы заклинания она ни сотворила, чтобы защитить свою комнату, он был уверен в этом. Но мог ли он остановить ее крики? Кен и другие услышат. Шанс на то, что он сбежит, был бы невелик.
И тогда жизнь Ипвет, какой она ее знала, закончится.
Когда он прокручивал в голове все эти сценарии в течение долгих ночей своего изгнания, он представлял, что его собственная жизнь будет отдана за его месть. Хуэй был доволен этим. Но он не мог бросить Ипвет.
- Пойдем со мной, - прорычал он. - Пойдем со мной сейчас, и мы оставим Лахун позади. На этот раз я не услышу никаких протестов.
Ипвет кивнула, ее глаза сияли любовью. Она подбежала к нему, схватила за руку, и они вместе пронеслись мимо спален и спустились по лестнице. Проходя мимо спальни Исетнофрет, Хуэй почувствовал мгновенный укол горечи. Так долго он горел желанием отомстить, но этой ночью он узнал, что в жизни есть вещи более важные, такие как спасение Ипвет и любовь, которую они разделяли. Он не забудет того, что запланировал для своей матери. Ее судьба была лишь отсрочена.
В кабинете его отца гудели голоса. Хуэй убеждал свою сестру вести себя как можно тише. Кен и остальные смеялись, хлопали в ладоши и вызывали всеобщее веселье. Хуэй и Ипвет шли на цыпочках, пока не добрались до двери, а потом их ноги полетели по камням.
Хуэй взглянул на свою сестру и увидел, что она тихо, но радостно смеется. Для нее это освобождение никогда не было возможным. Но он спас ее. Он, Хуэй, подлый мошенник, трус, неудачник.
Они мчались вниз по Верхнему городу и в Нижний Город, держась за руки, когда Лахун оживал вокруг них. Мужчины со слезящимися глазами выходили из своих лачуг, чтобы облегчиться на краю улицы. Дети кричали, требуя еды. Матери пели, чтобы успокоить своих детей. Гончар нес охапку угля для своей печи.
Хуэй и Ипвет мчались самозабвенно, ее юбка развевалась позади нее, пока они не добрались до улицы, идущей вдоль стены. Ночные стражники спустились по лестницам со своих башен, весело попрощавшись со своими товарищами, а дневная стража двинулась наверх, недовольная предстоящей задачей.
У кормушки Мун встряхнул гривой, когда увидел приближающегося хозяина. Ипвет ахнула.
- У тебя есть один из этих зверей?
- Его зовут Мун. Он такой же яркий, как луна, освещающая ночь, сильный и быстрый.
Ипвет уставилась на него, как на сумасшедшего.
- Лошадь, Хуэй. Ты не гиксос.
- Я могу ездить верхом, как один из них.
- Скажи мне, ты же не ожидаешь, что я поеду на этой штуке?
- Я жду, что ты воспользуешься своей смекалкой, которая всегда меня обводила вокруг пальца. Если ты поедешь, то мы сбежим. А если не поедешь, то будешь ждать здесь своего нового мужа.
Хуэй рассмеялся, но когда он посмотрел ей в лицо, то увидел там страх.
- Ты должна доверять мне, - настаивал он. - Я научился ездить верхом, и езжу хорошо. Обними меня и прижмись крепче, и мы полетим через пустыню, как ветер. К новой жизни для тебя - лучшей жизни.
- Куда?
- В Фивы.
Хуэй был уверен, что Тан поможет ему найти место для Ипвет и способ прокормить ее.
- Я уже говорил тебе, что теперь я уважаемый солдат. Я купаюсь в славе, которой осыпают гвардейцев Синего Крокодила. Поверь мне, Ипвет. Ты спасла мою жизнь, а теперь я спасу твою. Фивы - город чудес, и все, что он может предложить, будет твоим.
Хуэй мог бы сказать, что она узнала его серебряный язык, но на этот раз она не презирала его. Она кивнула и вскоре уже сидела на Муне, крепко обняв брата. Хуэй проревел, чтобы ворота открылись, и подтолкнул Муна. Когда лошадь перешла в галоп, Ипвет закричала, ее хватка усилилась, и Хуэй представил ее с зажмуренными глазами. Он рассмеялся с такой глубокой радостью, какой давно не испытывал.
Тень стены накрыла их, и они оказались в пустошах, окруженные клубами пыли, мчащимися навстречу красному солнцу, колеблющемуся на краю горизонта.
***
Тонкое облачко пыли мерцало в знойном мареве. У Хуэя сжалось сердце, когда он увидел линию, поднимающуюся из пустошей и несущуюся к ним. Это могло быть только одно. И он знал, что если он мог видеть приближающийся военный отряд гиксосов, Кхиан также смог бы распознать предательское облако пыли одинокого всадника, пересекающего пустую землю. Насколько трудно было бы ему осознать, что это был ненавистный Хуэй, который предал его и украл одного из их ценных скакунов?
- Возможно, они нас не заметили??- крикнула ему в спину Ипвет. Ее интеллект был острее, чем у него, и она уже догадалась, что означало это облако.
- Глаза гиксосов видят на огромные расстояния, ведь они проводят многие дни со своими лошадьми на открытой местности. Они увидят.
Три облака поменьше отделились от накатывающей бури, развернулись и стрелой полетели к ним.
- Держись крепче! - взревел Хуэй. - Варвары более искусны в седле, чем я, но мы должны молиться, чтобы их кони уже устали от пройденного расстояния.
Хуэй ударил на пятками, и Мун помчался быстрее, сворачивая с караванной тропы.
- Им нужно преодолеть слишком большое расстояние, - сказала Ипвет.
- Им нужно только подойти достаточно близко, чтобы пустить в ход свои луки. Гиксосы могут скакать со скоростью ветра и при этом посылать стрелу достаточно метко, чтобы поразить травинку.
Хуэй склонился над шеей своего коня, чувствуя, как ветер обдувает его лицо. Мун был силен и быстр, но вдали от тропы пески переходили в каменистую местность, и он не мог рисковать, чтобы конь сломал ногу.
Он почувствовал, как Ипвет повернулась у него за спиной.
- Все еще идут, - сказала она. - И они приближаются.
Хуэй почувствовал, как огонь в его сердце разгорается все ярче. Он не подведет свою сестру. Она заслужила ту жизнь, которую он ей обещал.
- Если я что-то и умею делать, так это бегать и прятаться, - сказал он, пытаясь поднять ей
