Тишина давила на уши, и потому Хоук включила приёмник. Прокрутив несколько радиостанций подряд, она становилась на знакомой волне и сосредоточилась на дороге, постукивая пальцами по рулю в такт играющей музыке.
А может то был тот самый голос разума, к которому пытались взывать Изабелла и Варрик?
Что она делает? Ради чего едет к умирающей женщине? Ради искреннего сострадания или ради еще одного подтверждения соучастия в жизни этого человека?
Фенрис никогда не узнает о сестре и о том, что она для него сделала. Он никогда не вспомнит историй из детства.
Потому что у них не было детства.
Хоук тряхнула головой и попыталась мыслить трезво, одновременно с этим проклиная себя за каждое сделанное в уме предположение. Вчера вечером ей удалось добраться до интересных подробностей: кое-кто из старых друзей поделился информацией о том, что Данариуса выпустили из-под стражи.
Это известие сначала напугало, а затем повергло её в шок.
Мариан догадывалась, что пресса замяла дело: был произведен ряд показательных арестов, какие-то люди понесли наказание, но истинные виновные остались на свободе.
Если Данариус уже не находился под стражей, вывод напрашивался сам собой: Фенриса держали в госпитале не просто так. Переведут ли его в более закрытое заведение было лишь вопросом времени. Хоук надеялась, что успеет что-нибудь придумать до того, как этот день наступит. Но сегодняшний звонок Джейсона довел до черты, за которую девушка боялась заглядывать.
Небольшой покосившийся дом, в котором поселилась сестра Фенриса выглядел еще хуже, чем тот, в котором они встретились в первый раз. Участок находился на отшибе от остального пригорода, поэтому даже тихие шаги по дорожке из гравия отдавались в голове Хоук гулким эхом.
Пришлось подождать, пока сестра Фенриса откроет дверь: Мариан слышала, как с той стороны долго возились с ключами, затем ручка повернулась и её взгляду предстала не девушка, которую она помнила…
То была тень. От худой Вараньи в рыжем парике остался скелет, обтянутый кожей. Искусственная шевелюра на голове выглядела еще более карикатурно и жутко.
— Мариан, — тень попыталась улыбнуться и сделала шаг назад, приглашая в дом.
Ступив за порог, Хоук сразу же ощутила окутавший её знакомый запах. Затхлый воздух не был тому причиной, здесь было что-то еще. Кисловатый, тяжелый аромат бил в ноздри, заставляя затылок покрываться мурашками. Она чувствовала себя странно, словно ступала на границу того, что казалось реальностью. Мариан не знала отчего это происходит и могла судить лишь по собственному опыту, но…
В доме Вараньи пахло смертью.
— Я могу сделать чай. Сегодня мне чуточку лучше, — девушка двинулась в сторону кухни, одной рукой придерживаясь за стену.
Мариан с ужасом взирала на то, что с ней сотворила болезнь. Платье висело на хрупком тельце, словно на вешалке, кисти рук выглядели тонкими, будто сделаны из стекла и вот-вот переломятся от простого прикосновения. Сквозь мертвенно бледную кожу просвечивали синие линии сосудов, ногти пожелтели и слоились. Ресниц и бровей не было видно вовсе.
Варанья попыталась набрать воды в чайник, но оступилась перед самой раковиной. Хоук перехватила инициативу, усадив сестру Фенриса на стул.
Горы немытой посуды, мешки мусора возле двери черного хода, пустой холодильник. На одной из полок одиноко ютились таблетки в желтых пузырьках с надписанными вручную этикетками. Последняя дата отпуска была две недели назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хоук отыскала пакетики с чаем и разлила напиток по кружкам. Когда она обернулась, чтобы поставить его на стол, Варанья сидела, подперев голову руками и закрыв глаза.
— Совсем плохо? Может быть перейдем в спальню? Ты сможешь лечь.
Она хорошо помнила эти симптомы. Её мать страдала в последние дни точно также, разве что было больше обезболивающих. Иначе она кричала и плакала, умоляя дать ей лекарство…
Хоук поразилась выдержке хрупкой, маленькой девушки. Насколько сильной надо быть, чтобы терпеть эту боль?
— Нет… Я хочу посидеть. И так лежу целыми днями.
Варанья вяло улыбнулась. Даже в этом движении губ вдруг почувствовалась отчаянная жажда жизни. Жажда, заставляющая её сознание цепляться за этот мир из последних сил.
— Как ты? Расскажи мне как всё закончилось, — робко попросила она, и тут же виновато добавила. — У меня нет телевидения, его отключили… за неуплату.
Хоук пересказала произошедшие с ней события, стараясь не утаивать собственных эмоций. Ей хотелось быть искренней, она была уверена, что Варанья того заслуживала.
— Они его не отпустят, — дослушав рассказ, девушка открыла глаза и пристально посмотрела на Мариан.
Её взгляд прояснился: на мгновение черты лица заострились и сделались жесткими.
— Я всегда подозревала, что здесь замешано правительство, Хоук. Они вцепились в него мертвой хваткой потому что он единственный выживший. Представь, результат жуткого эксперимента, начатого почти двадцать лет назад: они вложили гигантскую сумму денег, и их новый путь едва не стал концом! И вдруг, Фенрис — выжившее исключение. Уникальный экземпляр!
— Что будет дальше? Детектив говорит, что они хотят помочь, — тихо проговорила Мариан.
— Веришь или нет, но они правда хотят, — Варанья облизнула пересохшие губы. — Я видела это множество раз, и всё заканчивалось одинаково. Полиция пыталась разнюхать, приезжала в лабораторию. Даже проводила обыски, но тщетно. Едва в СМИ просачивалась хоть малейшая толика информации, дело застопоривалось. Мистическим образом пропадали документы… и люди…
— Неужели нет другого способа…
— Этим способом воспользовалась ты, Мариан, — Варанья протянула ладонь и взяла Хоук за руку. — Ты пришла из ниоткуда. Они не предвидели этого варианта развития событий, поэтому всё и завертелось таким образом.
— То есть я — досадная ошибка?
— Для него — нет.
Мариан сжала оледеневшую ладонь женщины в своих руках, словно надеялась таким образом передать ей чуточку жизни.
— Для него ты — путь к спасению, — Варанья закашлялась, но через несколько секунд продолжила говорить. — Он смог выжить благодаря тебе, Хоук. С таким уровнем налкона его убило бы еще в лаборатории. Я знала дозу, которую ему собирались дать врачи.
— Но… что я могу сделать? Почему вокруг меня так много смертей, Варанья? — Мариан почувствовала, как её глаза вдруг заполнились слезами. Нервы брали своё. — Почему все, кто мне дорог, ускользают? …
— Жизнь не спрашивает разрешения, милая. Она идет вперед, и всё, что ты можешь, это решать, идти ли шаг в шаг или бежать вслед за ней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хоук просидела с сестрой Фенриса до самого вечера, и даже уговорила ту, наконец, лечь в кровать. Она вымыла посуду, вынесла мусор и прибралась в доме.
Словно этим можно было спасти хоть чью-нибудь жизнь…
За окном снова накрапывал дождь. Он усилился, пока Мариан шла до машины.
