Все словно забыли, что церемонию Испытаний он пропустил из-за Тагрии, что Сильнейший так и не объявил его законным сыном. Роль полноправного мага льстила самолюбию Кара. И сколь бы мало ни значили родственные связи для Владеющих Силой, полукровке Карию и не снилось почтение, с каким встречали на любом ярусе города магов Амона, сына Амона Сильнейшего.
Напряженность занятий, новое положение вперед, близящийся праздник Возрождения — все вместе сыграло свою роль. И трех недель не прошло со дня смерти Гариона, а его искаженное агонией лицо уже почти не тревожило воспоминаний Кара — Амона, как все чаще называл он сам себя.
В последний вечер отец призвал его в Зал Совета. Не для напутствий — напутствия Кар получил раньше. Все, что мог сказать господин слуге, было сказано, слов же отца к сыну Кар и не ждал. Но явился на зов без промедления.
Как всегда, струящийся золотой свет создавал иллюзию бесконечности, как будто Зал неподвластен ни пространству, ни времени. Отец был один. Заложив руки за спину, он стоял у хрустального дерева — почти столь же древний, почти столь же твердый. Потоки света обтекали точеную фигуру Сильнейшего, россыпью драгоценностей играла драконья кожа костюма. Замерший в дверях Кар с удивлением понял: отец не просто красив, он божественно прекрасен. Прекрасен и вечно молод — древнейший из магов, не имеющий равных в Силе и мудрости. Только глупец может осмелиться перечить его воле.
Но Амон заговорил, и очарование прошло.
— Проходи, — сказал он. — Садись. Сегодня ты можешь сам выбрать себе место в Зале Совета.
— Если б я мог выбирать, — без улыбки ответил Кар, — занял бы твое.
— Знаю. Ты этого не скрываешь. Но хватит ли тебе Силы?
Сила чужих жизней переполняла его — маги не поскупились на кровь. Ясность разума почти ослепляла. Очертания предметов колебались, как будто взгляд с трудом удерживался на поверхности, проникая внутрь даже против желания Кара.
— Нет. И я не настолько глуп, чтобы пытаться. Зачем ты предложил? Ты ведь ничего не делаешь зря.
— Ответь сам, — сказал отец.
— Чтобы я, очутившись в Империи, не забыл, кому служу. Чтобы помнил о твоей Силе. И не вздумал бунтовать. Верно?
— Верно.
Кар приблизился. Отец и сын, теперь они стояли в потоках света лицом к лицу.
— А знаешь, — Кар смотрел прямо в черную пропасть отцовских глаз, — я многому научился. И многое понял. Во мне твоя кровь и твоя Сила. Но ты прав, я не могу тягаться с тобой и не смогу еще много веков. Если они у меня будут, эти века. Ты не ждешь еще увидеть меня живым.
— Я не хочу твоей смерти, — спокойно возразил отец. — У меня слишком мало хороших магов, чтобы жертвовать хоть одним. Если выживешь — буду рад.
— И позволишь мне учиться высшей магии?
— После нашей победы — да.
— А если я выучусь — и стану сильнее тебя?
— Займешь мое место на радость Кати, если она доживет до того дня. Я не считаю себя бессмертным, Амон. Однажды кресло Сильнейшего перейдет к другому. Так почему бы не к тебе? В нашем роду было много Сильнейших.
— И ты так просто уступишь его?
— Одолеть меня в поединке не будет просто, Амон. Ты действительно этого жаждешь?
— Разве не ты обещал мне власть и Силу? Там, в лесу, когда я был еще дикарем?
— Я сдержал обещание. Прежде чем желать большего, ты выполнишь мою волю.
Отойдя к столу, отец сел в кресло Главы Совета. Кар остался стоять. Отсюда, из потока света, отцовское лицо теперь казалось скрытым в полумраке. Голос же звучал по-прежнему четко:
— Девять столетий я ждал этого дня, Амон. Дня, когда верну Империю. Когда сполна воздам дикарям за свой народ. Если ты помешаешь моим планам, если не справишься — даже смерть не скроет тебя от моего гнева. Помни об этом, сын.
— Я узнал еще одно, — ответил Кар. — Часть тебя во мне, и я не могу от нее избавиться. Но и ты не можешь меня убить, пока она там. А выпить мою Силу, когда я в Империи — невозможно, Сильнейший. Слишком далеко.
— Значит ли это, что ты намерен ослушаться? — в отцовском голосе не было гнева, но Кара отчего-то пробрал холод.
— Нет. Я выучил урок, отец. Куда бы я ни убежал, рано или поздно придется вернуться к тебе. Больше идти некуда. И когда я вернусь, ты заставишь меня горько сожалеть о своем бунтарстве. Так зачем тогда бунтовать?
— Правильно. Ты боишься меня и ненавидишь, ты поклоняешься мне, ты жаждешь моей любви и моей смерти и сам не понимаешь, чего хочешь сильней. Выполни мою волю, и у тебя будет выбор.
— А будет ли у меня свобода, отец?
— Да. Любое заклятие можно обратить вспять. Я дам тебе свободу. Ты уйдешь или останешься со мной, как сын и способный маг — или, если пожелаешь, мой будущий соперник.
— Я все пытаюсь понять… — Кар приблизился к отцу. Подумав, сел рядом, в кресло одного из Сильных. — Пытаюсь понять, в чем вы мне лжете. Или недоговариваете. И ты, и Кати… Все.
— Почему ты решил, что мы лжем? — с интересом спросил отец.
Кар пожал плечами.
— Чувствую.
— Я не лгу тебе, сын, и никогда не лгал. В этом нет нужды. Что до Кати… Она ненавидит меня так, что готова поддержать любого, в ком увидит возможность когда-нибудь со мной справиться. Вот и весь ее секрет.
— За что?
— Кати — дочь Сильнейшей Моры. Ты проходил историю Долины?
— Ты убил ее. Одолел в поединке.
— Правильно. Мора могла сдаться, но предпочла умереть. Кати на редкость сентиментальна. Триста лет прошло, а она все не успокоится. Бросить мне вызов сама она не может, потому что знает предел собственной Силы. Ты стал ее надеждой на месть.
— И твоей тоже. Не слишком ли для одного полукровки?
— Не возносись, — ровно сказал Сильнейший. — Ты не моя надежда, ты лишь мой инструмент. Я перебрал много способов покончить с дикарями. Этот показался мне лучшим. Но не единственным.
— Понимаю. Ты хотел еще что-то сказать мне, отец?
— Немного. Ты уже решил, как будешь действовать?
— Я ждал, что ты спросишь, — ответил Кар. — Да, я давно все решил.
— Лучше взять императора под открытым небом. Во дворце Сильнейших материя не будет повиноваться тебе так, как ты привык. Магия такой Силы не слабеет с годами.
— Я знаю.
— Мы сознательно не давали тебе советов на этот счет. Но если ты с грифоном…
— Нет.
— Ты идешь совершать казнь, а не играть в дикарскую честь.
— Знаю.
Кар спокойно выдержал долгий отцовский взгляд. Наконец Сильнейший кивнул.
— Решай сам. Я доверяю тебе. Но не будь слишком самонадеян, Амон.
— Не буду.
— В таком случае в путь, сын. Поверь, я буду рад увидеть тебя снова.
— Тогда я постараюсь доставить тебе эту радость, отец, — ответил Кар, вставая. — Прощай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
