Да, она меня обманула. Да, в нынешней ситуации она меня просто использовала. Но, несмотря на это, я был благодарен ей.
Всю жизнь я считал себя однолюбом, потом, очутившись здесь, неожиданно понял, что это не так, и только теперь выяснил, почему. Всё оказалось на удивление просто. В каждой реальности для меня существовала только одна женщина. В изначальном мире это была Жанна. В мире под номером три — Лена. И они никак не могли пересечься. Только случайно, по какому-то странному выверту судьбы, причудливо соединившему их здесь, в реальности номер два, и воткнувшему между ними меня.
Двенадцатое сентября. Именно в этот день Шура отправил мне первую «почту». Если верить его теории, это событие послужило причиной возникновения новой связи между мирами. Тогда же в этой реальности появилась Лена Кислицына. А ещё в этот день у Смирнова внезапно материализовалась уже исчезнувшая было монетка из будущего.
Совпадение?
Не думаю.
Рупь за сто, это и есть то самое исключение из правил, благодаря которому правила работают как положено. Если какой-нибудь попаданец самим фактом своего «попадания» нарушает законы Вселенной, Вселенная отвечает тем же. В одном вместилище не могут существовать два одинаковых кварка. Поэтому что? Поэтому для «уравновешивания» ситуации получите ещё один антикварк, пусть даже его придётся выдёргивать из следующей, а не прежней реальности. То, что в итоге девушки получились разные, для бесконечной Вселенной значения не имело. Главное, чтобы внутри у них антикварки были такие как надо. Один заберёт и охомутает кварка-аборигена, второй утащит к себе «нарушившего закон» попаданца.
С Леной мы познакомились 14-го, всего через два дня после её появления, а уже 18-го я встретил здесь Жанну. И всё. Ловушка захлопнулась. Захлопнулась не сейчас, а тогда, когда никто ещё ни о чём не подозревал. И нормальных выходов из ситуации почти не осталось. Куда ни кинь, всюду клин. Отправиться с Леной в мир номер три я не могу, там у неё уже есть свой Андрей, а у меня в прошлой жизни — Жанна и дети. Останусь здесь, через тридцать лет мир погибнет. Вернусь к себе в будущее, память о той, которую потерял безвозвратно, будет терзать меня до конца жизни, а с учётом того, что переход, вероятней всего, произойдёт под чужим контролем, сама жизнь может превратиться неизвестно во что.
Не верю я этому Свиридяку и компании. Известно, конечно, что органы нередко используют уголовников и прочий асоциальный элемент в качестве информаторов и иногда, по мелочи, в оперативной работе, но чтобы последние участвовали в похищении человека, да ещё и под непосредственным руководством спецслужб… Нет, на мой взгляд, это уже перебор. С такими мне точно не по пути.
Удивительно, почему Лена поверила этому человеку?
Может быть, после всего, что с нами случилось, ей захотелось поверить хотя бы кому-нибудь?
Да, такое возможно. Но ведь она не могла не видеть, кто эти люди. Знала, что её бывший приятель Витёк — гнида, каких поискать. И, тем не менее, приняла помощь от…
Или я всё-таки ошибаюсь, и Лена вовсе не с ними, а ведёт какую-то хитрую и пока непонятную мне игру?..
Дверь едва слышно скрипнула.
Я приподнял голову.
В проникающем через неплотные занавески свете Луны был виден лишь силуэт. Женский.
Мои глаза уже привыкли к потёмкам, а у вошедшей нет. Притворив дверь, она сделала неуверенный шаг в мою сторону и подняла руку, словно боялась на что-то наткнуться.
— Вперёд и левее, — проговорил я, стараясь казаться спокойным. — Руку только, пожалуйста, опусти, а то ты мне в глаз попадёшь.
— Андрей, это ты?
Странный вопрос, но — что поделаешь — с точки зрения чистого разума, женская логика непостижима.
— Я, конечно, кто же ещё?
Подойдя буквально вплотную, Лена коснулась моего плеча и, вздрогнув, отдёрнулась.
— Не бойся. Я не кусаюсь.
Шутка, безусловно, дурацкая, но ничего умнее в этот момент я придумать не смог.
— Сейчас… сейчас. Подожди.
Пальцы девушки заскользили вниз по верёвкам, пытаясь нащупать узел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— В щитке на улице пробки выбило, — бормотала она между делом. — Махов пошёл их менять. Думаю, десять минут у нас есть.
— А пробки сами перегорели или им помогли? — спросил я без всякой иронии.
— Это дача родителей. Как и что здесь работает, я знаю с самого детства, — так же серьёзно ответила Лена. — А, чёрт! На руках не получится. Надо через ноги развязывать.
Она опустилась ниже и начала на ощупь возиться с хитрым узлом.
— Почему они оставили тебя здесь?
Девушка на миг замерла, но, словно опомнившись, принялась с новой силой терзать стягивающие меня путы.
— Они меня просчитали, — проговорила она секунд через пять. — Или подстраховались на случай обмана. Им нужна технология, они надеются понять её сами. Без нас.
— Без нас? Ты сказала, без нас?
— Ну, конечно. А как же иначе? Мы можем уйти только вместе. Даже если нас раскидает по разным мирам, мы всё равно никуда друг от друга не денемся. Не знаю, когда и где это снова случится, но это произойдёт обязательно, и уж тогда…
— Что тогда? — мой голос предательски дрогнул.
Лена оторвалась от верёвок и, чуть приподнявшись, вдруг обхватила меня обеими руками за пояс.
— Прости, Андрей. Я не хотела. Не думай про меня плохо, просто так получилось, другого выхода не было, — шептала она, прижимаясь ко мне и вздрагивая на каждом слове.
У меня неожиданно защипало в глазах, а горло перехватило спазмом.
Чёрт побери! В эти секунды я был готов на всё для неё.
— Всё, что я про себя говорила — это всё правда, но я тебя ни в чём не виню. Я опять была виновата сама. Сразу ничего не сказала, а потом стало поздно. Ты выбрал другую и, скорее всего, мне бы всё равно не поверил, — Лена отпустила меня и вновь занялась верёвками. — Пришлось действовать по-другому. Этот Степан Миронович подвернулся как нельзя кстати. Плохой вариант, но лучший из худших. Тебя искали, следили, а я просто ждала, когда ты, наконец, будешь готов к возвращению…
Узел на ногах, похоже, начинал поддаваться.
— Ты всё равно не смог бы уйти один, эта реальность тебя бы не отпустила. Парные попаданцы, мужчина и женщина из разных миров, удерживают её в неустойчивом равновесии. В итоге, реальность или выталкивает их обоих, или шар катится с вершины холма и подминает под себя целый мир…
— А если мы просто умрём? Может ли наша смерть спасти остальных?
Этот вопрос я не мог не задать, ведь такое решение казалось наиболее очевидным.
Лена вздохнула.
— Не знаю. Наверное, если мы умрём вместе, одновременно, то всё получится. А если отдельно… Всё! Развязала! Сейчас руками займёмся.
Ноги действительно освободились, хотя и слегка затекли и ощущались как ватные. В коленях и пальцах я их почти не чувствовал — режь, бей, коли, всё равно ничего не замечу.
— Что мы должны сделать?
— Нам надо отбить у этого комитетчика твою технику и включить её с правильными параметрами. Тогда мы вернёмся в будущее в нормальном режиме, а здешние всё забудут, словно бы ничего и не было… Ага! Всё! Готово!
Я медленно потянул руки из-за спины. В ладонях покалывало, чувствительность пальцев восстанавливалась неохотно.
Лена взяла меня за запястья и стала их аккуратно массировать.
— Не торопись. Всё будет хорошо. Надо, чтобы давление выровнялось. Пара минут у нас есть. Откроем окно и уйдём через дво…
— Ну? И о чём это вы тут воркуете, голубки?
Щёлкнула клавиша выключателя, помещение залило светом.
Я невольно зажмурился, а когда разноцветные круги перед глазами исчезли, увидел направленный на меня пистолет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Стоящий в дверном проёме Витёк скалился на нас глумливой ухмылкой.
— Ты не выстрелишь. Кишка у тебя тонка, — процедила Лена сквозь зубы.
— Да неужели? — фыркнул Витёк и нажал на спуск.
Пуля прошла прямо у меня над макушкой.
Гильза упала на пол и покатилась по доскам.
