– Мне нужно знать, что происходит, Титиний. – Нервозность легата раздражала Гая Кассия едва ли не больше всего. – Мы можем подняться на крышу?
– Да, конечно. Лестница за домом. Я покажу.
Они вышли из дома и обошли его сзади. Наружная лестница вела на крышу. Кассий быстро поднялся по ступеням, вышел на плоский пятачок и, оглядевшись, увидел легионы, которые покинули склон и переместились на равнину.
– Расскажи мне, что ты там видишь, Титиний, – попросил он.
– Похоже, легионы Брута захватили вражеский лагерь. – Легат сощурился. – Я думаю, враг отступил от лагеря, и уже за ним солдаты выстроились в боевой порядок… Слишком далеко, чтобы разглядеть подробности.
– А здесь? На гребне? Что тут происходит?
Титиний сглотнул слюну. Город растянулся чуть ли не на тысячу шагов, и на стороне гребня, обращенной к болоту, он видел огромное скопление пехоты и конницы. Там шел бой, но легат не мог определить, кто берет верх. Он прикрыл глаза ладонью, чтобы посмотреть на запад, где солнце коснулось горизонта. До темноты оставалось не так много времени, и молодой воин понимал, что спокойной эта ночь никак не будет. Он покачал головой.
– Я не могу сказать, по-прежнему ли мы удерживаем город, но… – внезапно его внимание привлекла центурия всадников, которые ехали по улицам в сторону их дома. – Сюда едут всадники, – сообщил он своему начальнику. – Никаких знаков отличия.
– Они мои? – спросил Кассий, сощурившись. Он тоже посмотрел в ту сторону, куда указал Титиний, но фигуры всадников на таком расстоянии расплывались. Вновь командующий почувствовал во рту вкус желчи при мысли, что его схватят. Если Марк Антоний захватил город, он не мог рассчитывать на легкую смерть. – Они мои, Титиний? – повторил он свой вопрос. – Мне надо знать!
Его голос поднялся до крика, и легат поморщился.
– Я поеду к ним и выясню это до того, как они прибудут сюда. Ты все увидишь сам, – пообещал он.
Кассий смотрел на него, понимая, что этот человек готов пожертвовать ради него жизнью, если конница окажется вражеской. Он едва не отказался от этого предложения. Но время уходило, и если всадники служили под его началом и атака из болота была отражена, то Кассий мог снова взять ситуацию под контроль. Он протянул руку и сжал плечо легата.
– Очень хорошо, Титиний. Спасибо тебе.
Легат отсалютовал, после чего направился к лестнице и быстро спустился на улицу. Кассий проводил его взглядом.
– Сомневаюсь, чтобы я заслуживал такую верность, – пробормотал он.
– Что, что? – подал снизу голос Пиндар.
На лице молодого человека отражалась тревога. Кассий покачал головой. Он был столпом Рима и не нуждался ни в чьей жалости, что бы ни случилось.
– Ничего, юноша. Теперь ты будешь моими глазами, – произнес он в ответ.
Потом Гай Кассий посмотрел на солнце и нахмурился, увидев, что оно превратилось лишь в золотую полоску на западном горизонте. Небо полыхало закатом, и воздух оставался теплым. Полководец глубоко вдохнул, пытаясь продемонстрировать римскую выдержку в ожидании новостей о своей судьбе.
Титиний вдавил пятки в бока лошади, пустив ее легкой рысью по вымощенной брусчаткой улице, так что стук копыт эхом отдавался от стен. Животное недовольно фыркнуло, поскользнувшись на гладких камнях, но легат твердой рукой направил его по улице, которая, как ему было известно, должна была привести его к ехавшим по городу всадникам. Он услышал их задолго до того, как увидел, и у него засосало под ложечкой. Будь это враги, они получили бы особое удовольствие, убив легата. Опознав Титиния по броне, они тут же изрубили бы его на куски. Он обернулся, увидел на крыше фигуры Кассия и его слуги. Молодой человек скрипнул зубами: он слуга Рима и не собирается увиливать от своих обязанностей!
В остатках дневного света он выехал на маленькую площадь, а на другой ее стороне в тот момент как раз появилась конница. Титиний натянул поводья и наклонился к шее лошади. Она заржала и стукнула копытом. Кавалеристы тоже заметили одинокого всадника, и человек десять поскакали к нему, вытаскивая мечи, на случай, если бы им пришлось сразу вступить в бой.
Гулко бьющееся сердце Титиния едва не выпрыгнуло у него из груди, когда он узнал одного из скачущих. Он шумно выдохнул, только в тот момент осознав, как сильно ужас сжимал ему грудь.
– Слава богам, Матий! – воскликнул он, когда всадники приблизились. – Я думал, что это конница Марка Антония.
– Я подумал то же самое, увидев, что ты поджидаешь нас, – ответил его друг. – Как приятно, что ты жив, старина! Конечно же, мне следовало догадаться, что ты найдешь безопасное местечко.
Мужчины спешились и обменялись легионерским рукопожатием.
– Я приехал от Кассия, – объяснил Титиний. – Ему нужны новости. Что здесь происходит?
– Все вверх дном, вот что происходит. Насколько я слышал, мы взяли их лагерь, но они отступили в относительном порядке, и завтра сражение возобновится.
– А что известно насчет атаки на город? – спросил Титиний. Всадники не выглядели побывавшими в бою, и у него зародилась надежда. Но лицо друга предупредило легата, что новости будут нерадостными, еще до того, как тот заговорил.
– Мы не смогли их сдержать, – сказал Матий. – Они закрепились на гребне со стороны болота и в той части города. Выбить их оттуда будет непросто, но у нас есть свежие легионы, отправленные на дорогу к морю. Завтра они вернутся, и я уверен, что мы погоним их отсюда.
Титиний хлопнул Матия по плечу. Его настроение определенно улучшилось.
– Я возвращаюсь с этими новостями к старику, – решил он. – В этой части города относительно спокойно. До вас я никого не встретил. – Страх, который Титиний испытывал ранее, прошиб его потом, и он, вытерев лицо, признал. – Увидев вас, я действительно подумал, что все для меня кончено.
– Вижу, – ответил Марий с улыбкой. – Полагаю, этим вечером с тебя выпивка.
Заходящее солнце окрашивало дома в золотые и оранжевые тона. Слуга Пиндар рассказывал обо всем, что видел после того, как всадники направились к Титинию.
– Он их дожидается. Боги, он… спешился. Они окружили его. Я сожалею…
Кассий на мгновение закрыл глаза, позволяя напряжению покинуть его.
– Пойдем со мной, Пиндар, – велел он. – У меня будет для тебя последнее задание, а потом ты сможешь найти себе безопасное место. Больше я не могу тебя здесь держать.
– Я останусь. Не хочу уходить, – отказался тот.
Кассий застыл у лестницы, тронутый такой преданностью. Потом покачал головой:
– Спасибо, но в этом нет необходимости. Пошли.
Они вместе спустились по лестнице, и царящий вокруг сумрак в полной мере соответствовал настроению Кассия. Он всегда любил серый свет, предшествующий темноте, особенно летом, когда этот период растягивался надолго, и ночь никак не желала приходить.
В большой комнате полководец направился к столу, на котором лежал гладий. Его ножны из жесткой кожи, расшитой золотом, выглядели произведением искусства. Он вытащил меч, положил ножны на стол и большим пальцем проверил остроту режущей кромки.
Пиндар смотрел на своего господина с возрастающим страхом. Кассий повернулся к нему. Увидев боль в глазах молодого слуги, он невесело улыбнулся.
– Если они схватят меня, то устроят из моей смерти цирк, Пиндар. Ты это понимаешь? Я не хочу, чтобы ради их удовольствия меня четвертовали или разорвали, привязав к лошадям. Не волнуйся, я не боюсь того, что за этим последует. Просто сделай все быстро.
Он протянул меч Пиндару, рукояткой вперед. Молодой человек взял его трясущейся рукой.
– Я не хочу этого делать, – пробормотал он.
– Ты предпочтешь, чтобы меня убили на потеху солдат? Унизили? Не волнуйся. Я совершенно спокоен. Я хорошо жил. Я поверг Цезаря. Этого, думаю, достаточно. Остальное просто… детские забавы.
– Пожалуйста…
– Я отдаю жизнь за Республику, Пиндар. Скажи им это, если они спросят. В моем плаще кошель с монетами. Когда закончишь, возьми его и беги подальше отсюда.
Он встал перед молодым человеком, держащим в руке меч. Оба устремили взгляд в потолок, услышав приближающийся стук копыт.
– Сделай это прямо сейчас, – приказал Кассий. – Они не должны схватить меня.
– Повернись ко мне спиной, – попросил Пиндар. – Я не могу… – его голос сорвался, и он тяжело дышал, тогда как его господин кивнул и вновь улыбнулся.
– Конечно, – согласился он. – Только быстро. Не заставляй меня ждать.
Он повернулся к окну, за которым сумерки окутывали город, глубоко вдохнул, ощутив разлитый в воздухе запах дикой лаванды, поднял голову и закрыл глаза. Первый удар меча сшиб его на колени, и из разрубленной шеи вырвался стон. Вторым ударом Пиндар, подавляя рыдания, отрубил ему голову.
