Лелий.
(Горжибюсу).
Взяв в жены дочку вашу, Блаженством без конца я жизнь свою украшу.
Горжибюс.
Пойдем назначим день. Я, право, очень рад!
Все, кроме Сганареля, уходят.
Сганарель (один).
Поклясться мог бы я, что Сганарель рогат! Чтоб не нажить себе напрасную обиду, Запомним, что никак нельзя судить по виду. Отныне следуйте примеру моему: Все ясно увидав, не верьте ничему.
ДОН ГАРСИЯ НАВАРРСКИЙ, ИЛИ РЕВНИВЫЙ ПРИНЦ
![]()
Героическая комедия в пяти действиях
Перевод Н. Я. Брянского
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ДОН ГАРСИЯ
принц Наваррский, влюбленный в Эльвиру.
ДОНЬЯ ЭЛЬВИРА
принцесса Леонская.
ЭЛИСА
наперсница Эльвиры.
ДОН АЛЬФОНСО
принц Леонский. принимаемый за принца Кастильского под именем дона Сильвио.
ДОНЬЯ ИНЕСА
графиня, влюбленная в дона Альфонсо; в нее влюблен незаконно завладевший леонским престолом Маурегат.
ДОН АЛЬВАРО
наперсник дона Гарсии, влюбленный в Элису.
ДОН ЛОПЕ
наперсник дона Гарсии, влюбленный в Элису и отвергнутый ею.
ДОН ПЕДРО
дворянин на службе у доньи Эльвиры.
Действие происходит в испанском городе Асторге, в королевстве Леонском.[66]
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Донья Эльвира, Элиса.
Донья Эльвира.
Нет, в выборе моем таинственная сила Одна влечением души руководила; В моем избраннике нет ровно ничего, Что заставляло бы предпочитать его. Дон Сильвио ему ни в чем не уступает И те же качества в себе соединяет. Ведь подвиги его и славных предков кровь Могли бы и к нему привлечь мою любовь, И я не знала бы, кого избрать в супруги, Когда б над сердцем власть имели лишь заслуги. Но волей неба страсть бывает зажжена, И участь их любви отныне решена: Да, хоть обоих я глубоко уважаю, Но чувства нежные к Гарсии лишь питаю.
Элиса.
Любовь, какую в вас сумел он возбудить, Вам удалось от всех весьма искусно скрыть; Нас долго мучило жестокое сомненье, Кому вы оказать решили предпочтенье.
Донья Эльвира.
Но прежде чем решить поклонников судьбу, Я вынесла в душе тяжелую борьбу. Взгляну ль на одного — не чувствую укора, Что не свожу с него восторженного взора, Но тотчас мыслью я о том удручена, Что я тогда другим пожертвовать должна. Меж тем дон Сильвио казался мне достоин Удела лучшего, как храбрый, славный воин, И я — Леонская принцесса — сознаю Перед Кастилией обязанность мою; Отец дон Сильвио и мой — тебе известно — Весь век свой прожили в сердечной дружбе тесной. Да, чем моя душа другим была полней, Тем жалость к Сильвио росла во мне сильней. В ответ его любви я доброй быть желала, Наружной нежностью мечты его ласкала, Стараясь чем-нибудь жестокость ту смягчить, Которую над ним решилась я свершить.
Элиса.
Но мысль, что вы предмет не первых в нем волнений, Освобождает вас от всяких угрызений: Ведь прежде чем он вас безумно полюбил, Он столь же пламенно Инесе предан был. Но, сколько знаю я, для вас, моя принцесса, Подругой близкою всегда была Инеса, И, если тайну их вам удалось узнать, Свободу полную себе должны вы дать. Вы можете ему сказать, что долг подруги Вам запрещает взять его себе в супруги.
Донья Эльвира.
Да, эта новость мне приятна и нужна: С изменою любовь его сопряжена, И я теперь в ответ на все его исканья Отказу моему имею оправданья. Итак, все кончено теперь меж мной и им, Пусть расточает он любовь свою другим. Едва ль, однако, я найду успокоенье, Другое для меня готовится мученье: Что, если с ревностью безумною своей[67] Гарсия нежности не оценит моей, И вдруг, на горе мне, мой рыцарь беспокойный Союз наш сценою разрушит недостойной?
Элиса.
От вас он не слыхал о счастии своем, Поэтому и быть сомненья могут в нем; Все, что сопернику надежды подавало, То в нем сомнения, понятно, возбуждало.
Донья Эльвира.
Нет, не найти тебе, Элиса, ничего, Чем ревность оправдать безумную его. Давала я ему не раз понять душою, Что может он считать себя любимым мною; Помимо воли в нас такой огонь горит, Что и без слов душе о чувствах говорит: Вздох, взгляд, румянец щек, миг грустного молчанья — Все может передать сердечные признанья. В любви все говорит; чтоб сердце нам раскрыть, Довольно дать намек, хоть слабый свет пролить, — Мы держим чести стяг торжественно, высоко, Не проявляя то, что чувствуем глубоко. Я с ними, признаюсь, старалась ровной быть, Чтоб беспристрастнее обоих оценить, Но — ах! — с влечением души борьба напрасна, И тотчас разницу почувствуешь прекрасно Меж этой нежностью притворною и той, Которая у нас владеет всей душой. Там — каждый миг себя ты в чувствах принуждаешь, Здесь — ты себя любви невольно подчиняешь; Как чистые струи свободного ключа, Она течет сама, блистая и журча. И я, к дон Сильвио сочувствие питая, Все ж холодна была, сама не замечая, Гарсия между тем мог смело отгадать По взглядам то, что я стеснялась бы сказать.
