тих, сердце размеренно билось рядом с моим. – Это жестокая правда: что бы ты ни делала, никто больше не будет в полной безопасности.
На глаза навернулись жгучие слезы. Я должна действовать одна. Тогда, если Дьюи догадается, что я желаю ему смерти, ему некого будет винить, кроме меня. Но если он решит, что мне помогает Джеймисон…
Раздались финальные аккорды. Пора на сцену…
– Дай я хотя бы попробую… – прошептала я, прижав руку к щеке Джеймисона. Он вернулся за мной. Конечно, за мной. – Попробую все исправить.
Он поцеловал мою ладонь:
– Я не дам тебе пожертвовать жизнью ради меня.
«Я умираю», – рвалось у меня с языка.
Оркестр заиграл мой вступительный рифф.
– Прости… – Я сделала шаг назад, и мир закружился.
Мое тело рухнуло на лоснящийся деревянный пол.
Джеймисон опустился рядом со мной, его светонить вспыхнула тревогой. Я взяла его за руки и попыталась встать.
Но не смогла.
– Я должна закончить это, – взмолилась я. – Джеймисон, уйди. Уйди, пожалуйста.
Он прижал мои ладони к своему сердцу, и его ритмичные удары неожиданно замедлили мой собственный пульс. Тело всегда откликалось на его близость, с той самой первой ночи.
– Если позволю тебе сделать это, никогда себя не прощу. Так что я остаюсь. Даже если ты не разделяешь моих чувств.
Его слова сквозили надеждой. В глубине души он до сих пор был готов к тому, что я его отвергну, не верил, что я могу его полюбить.
– Я уже сказала тебе, чего я хочу, – через силу произнесла я. – А теперь уходи.
– Врунья. – Джеймисон склонился надо мной, и темные волосы упали ему на глаза. Однако он не отвел взгляда.
Без моей магии он мне не поверит. А я так устала лгать.
Я обняла его за шею и притянула к себе. Поцелуй был коротким и нежным, но он успокоил жгучее пламя в моей груди.
– Иди к пляжу, сам знаешь к какому. Спрячься где-нибудь неподалеку. Как только Дьюи уснет, я тебя найду. Хорошо?
Джеймисон поцеловал меня, потом еще раз и еще, улыбаясь все шире.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
– Я…
– Обмануть меня вздумала? – загрохотал голос Дьюи.
Я замерла.
Дьюи стоял перед занавесом, и его светонить пылала бешенством. Хотя Джеймисон не мог увидеть ее, он сразу все понял и встал между нами, загородив меня от его гнева.
Это не укрылось от глаз Дьюи.
– Лакс, выходи на сцену.
Я покачала головой.
– Зрители ждут. Выходи на сцену.
– Нет.
Дьюи моргнул один раз, второй.
– Не хочешь по-хорошему? Значит, придется по-плохому.
Все произошло в мгновение ока.
Дьюи ринулся на Джеймисона, выставив локоть.
Джеймисон повернулся ко мне, и его спина приняла на себя всю тяжесть удара.
Дьюи сунул руку в карман, тот самый, с часами в форме бриллианта, и достал что-то темное и блестящее. Пистолет.
У него пистолет!
Я не могла сказать ни слова.
Он прицелился в Джеймисона – тот, заслоняя меня, все еще стоял спиной к Дьюи. Я хотела крикнуть, но не успела, Дьюи был слишком близко…
– Стой! – Одним прыжком выскочила Триста и, раскинув руки, встала перед братом, стараясь как можно лучше загородить Джеймисона.
Слава богу, Триста здесь. Дьюи не причинит вреда Джеймисону у нее на глазах.
Стукнув тростью по полу, она удивленно уставилась на брата, на пистолет в его руках.
Дьюи продолжал целиться в нас.
– Уйди с дороги.
– Как ты мог? – Ее глаза наполнились слезами. Она все так же стояла, раскинув руки и загораживая нас.
– Триста, уйди с дороги. Сейчас же.
Ее руки задрожали.
– Если ты еще раз выстрелишь в него, я опять вернусь в прошлое.
Еще раз?
У меня задрожали колени. Джеймисон подошел ближе, полностью закрывая меня своей спиной.
Дьюи болезненно поморщился:
– Тебе все равно меня не остановить. Стареть будешь только ты.
– Что с тобой? Ты же не убийца.
Палец Дьюи на спусковом крючке дернулся.
– Ради нее я пожертвовал всем! Он единственный, кто стоит у нас на пути.
– Все не так просто, – взмолилась Триста. – Ты сам это знаешь.
– Если бы ты видела то же, что и я, то поняла бы. Каких высот мы достигли бы вместе! Наши дети могли бы свернуть горы! – Его безумный взгляд, полный мольбы, переметнулся на меня.
Какой ужас. И ведь он не шутил.
Мы были в тупике. Триста прикрывала Джеймисона, Джеймисон прикрывал меня.
А оркестр снова и снова повторял одни и те же бодрые аккорды, ожидая моего ослепительного появления на сцене.
– Прекрати! – взмолилась Триста. – Он мой лучший друг.
– А я твой брат. Ты защищаешь его от меня?
– Я защищаю вас обоих. Пожалуйста, опусти пистолет.
– Я не хотел, чтобы все так вышло. – В светонити Дьюи мелькнуло сожаление. В нем все еще оставалось что-то человеческое, и поэтому его сердце болело.
Лицо Тристы смягчилось.
– Знаю, Дьюи. Ты хороший…
Вдруг прогремел выстрел.
Я вцепилась в Джеймисона и повалила его на пол вместе с собой.
Грянул второй выстрел. На мои обнаженные руки брызнула теплая кровь, Джеймисон вскрикнул…
Триста рухнула на пол, ее грудь окрасилась красным.
Джеймисон издал истошный крик и ринулся к Тристе. Но Дьюи навел на него пистолет:
– Сделаешь, как я велю, и я ее верну.
Лицо Джеймисона побелело. Триста лежала неподвижно, из груди сочилась кровь.
Очень много крови.
Тяжело загрохотали шаги. На шум сбегались люди. Роджер резко затормозил и раскинул руки, сдерживая напор родственников. Обливаясь слезами, Джеймисон что-то кричал ему – то ли предостерегал его от Дьюи, то ли не хотел, чтобы друг увидел Тристу, – но было слишком поздно.
Роджер замер на месте, его светонить замерцала черно-синим горем.
– Триста!
– Отойди от нее! – рявкнул Дьюи, но Роджер склонился над подругой. Его сильные руки, способные часами выполнять упражнения на трапеции, дрожали крупной дрожью. Он ощупывал рану, словно пытаясь остановить кровотечение.
Но сам понимал – поздно.
– Что ты наделал? – надломленным голосом прохрипел Роджер. Между его пальцами струилась алая кровь Тристы.
Джеймисон хотел было подбежать к ним, но Дьюи стал бешено размахивать пистолетом. Он целился в Джеймисона, в столпившихся вокруг нас монтировщиков, во всех Ревеллей.
– Отойдите! Еще шаг – и я стреляю!
Он хотел перебить нас всех.
Я попыталась призвать свою силу, и боль пронзила череп. Она растеклась по телу: по груди, животу, рукам и ногам.
Но магия не откликнулась на мой зов.
Оркестр все настойчивее играл мою вступительную мелодию.
– Дьюи, прошу тебя, – взмолилась я. – Давай просто пойдем куда-нибудь и поговорим.
– Чтобы ты зачаровала меня и снова обманула? Ну уж нет.
– Мой дорогой…
– Тревор! – рявкнул Дьюи.
Тревор осторожно выглянул из-за занавеса. Наши глаза встретились. «Беги! – мысленно крикнула я ему. – Позови на помощь!»
Но чем тут поможешь? Дьюи в любой момент переведет часы назад, и никто из нас уже не вспомнит о его злодеяниях.
Нет, от Дьюи не сбежать.
Пока Тревор робко приближался, Дьюи описал пистолетом широкую дугу:
– Стойте смирно, и ни с кем ничего не случится. Ни с кем!
– Будет легче поверить этому, если ты опустишь свой чертов пистолет! – крикнула я.
Он процедил сквозь плотно сжатые челюсти:
– Это для твоего же блага.
Роджер зажал руками рану Тристы, и его губы зашевелились в беззвучной молитве. Я никогда еще не видела его в таком отчаянии, даже после того случая с Маргарет.
– Разреши позвать доктора Страттори. Пожалуйста!
Дьюи словно не слышал его. Его глаза были устремлены на Джеймисона, а тот, дрожа, стоял возле меня, и его светонить мерцала темным, мучительным пурпуром.
Оркестр все играл и играл.
– Просто скажи, чего ты от нас хочешь. – Мой голос окреп и зазвучал увереннее.
– Хочу, чтобы Джеймисон ответил на один простой вопрос.
Роджер, державший Тристу, обернулся к Джеймисону:
– Не говори ни слова.
Светонить Дьюи на миг успокоилась. Он знал, что мы у него на крючке.
– А ему и не нужно отвечать. Достаточно лишь подумать, и Тревор меня просветит.
Мое тело похолодело от ужаса.
Если Дьюи снова выстрелит в Джеймисона, то без Тристы некому будет вернуть его к жизни. Второго шанса больше нет.
– Где вы все трое познакомились?
