— Сири, можно поговорить с тобой, — ко мне навстречу шел мужчина, явно не из дружины, скорее из рабов, привезенных с юга.
— Конечно, как тебя зовут?
— Я Дор, на юге мы плавили камни. Вчера я был на охоте с дружиной, и мы выходили к берегу реки. Мне могло показаться, Сири, но на той стороне реки я видел такие камни. Если мне не показалось, там вся гора из этого камня. И река рядом — она нужна для того, чтобы его плавить, — он смущался, стеснялся своего предложения.
— Дор, это хорошо, ты не представляешь, как я рада, что ты знаешь процесс, знаешь как надо плавить эти камни, — у нас же здесь мужчины, что до верфи были рабами на руднике, и я, в момент, когда добивалась их перехода на верфь думала только об одном — чтобы вывезти их.
— Пока не сильно замело, можно построить лодки и сходить туда — посмотреть на них ближе, отколоть. Мы сможем делать много всякого оружия, и для дома и земли разных орудий, — мужчина перестал смущаться, как только я отреагировала согласием.
— Я сегодня же поговорю с Драсом, чтобы он отпустил столько человек, сколько тебе надо для строительства лодки, — надо же, ведь он не к Драсу подошел, а ко мне. Думаю, скоро у нас будут проблемы иного характера. Нужно договориться с Драсом как-то это решать только между собой. Сейчас он был спокоен отдав мне женскую половину.
Все собирались в большом доме на урок, на стене размещали доски, и как только я увидела Драса, вывела его на улицу и рассказала о сегодняшнем разговоре с Дором.
— Там человек пять надо не меньше, чтоб лодку построить быстро. И их придется снять с рубки леса, Сири, — он немного сводил брови — вот этого я и боялась.
— Знаешь, пока он помнит весь процесс, нужно срочно это делать. Я знаю, что в лесу не легко, и готова сама там помогать…
— Не выдумывай, Сири, нам только страшнее будет, если ты будешь там.
— Чего это?
— Деревья падают, Сири, и я не смогу уследить за тобой.
— Ладно. Надо дать право выбора людям. Спроси их всех сегодня, готовы ли люди выделить пять человек на разведку камня? Если да, то надо начинать. Возле реки придется строить пока маленький дом и плавильню, но за зиму они уже точно настроятся. А еще, надо подумать о том, чтобы как-то платить людям.
— У нас с тобой нет денег, Сири, и все, что мы делаем — делаем для всех. Нам нечего продавать, чтобы деньги были.
— Я потом тебе расскажу кое-что, Драс. У нас будет маленькое государство, где в любом случае рано или поздно придется вводить деньги. Это сейчас люди с удовольствием рубят, строят. А если осенью сюда придет еще сто человек? Представил?
— И что?
— А вот эти люди, которые строили все, не будут обижены, что эти пришли на готовое? Внимательно смотри — кого можно оставить за себя в лесу, кого назначить главным по охоте, а кому можно доверить лошадей. Скоро ты один не сможешь все это объять.
— Хорошо, идем. Все уже ждут, — он уже привычным жестом взял меня за локоть и пропустил в дом, где школьники терпеливо ждали урока, обсуждая палочки, что настрогали сами.
Начало зимы было тягучим — снег то падал пару дней и засыпал все, то таял весь, добавляя грязи. Во дворике была мешанина, и грязь вся неслась в дома. В своей записной книжке в голове я добавила несколько записей о плитняке, который надо привезти и летом обязательно заделать дорожки и центральную площадку.
Драс выделил мне помощника для того, чтобы прокопать ручей. Помощник Мора — гончара, что отправил к нам телегу с трубами и одну единицу в виде рукастого молодого пацана, сейчас делал новые пробы по моим эскизам — он делал трубы большего диаметра. Мы с помощником прокапывали неглубокий овражек, и пока не говорили людям — что это будет. Все смотрели на наш труд с молчаливым пониманием, мол, пока баба занята лопатой, она не уйдет к волкам. И под присмотром опять же.
Когда гончар сделал трубы у нас в овражке уже журчал ручей. Гончар тоже принимал участие в укладке. От озера мы прокопали достаточно глубоко, чтобы, когда берег промерзнет, вода в ручье была. В овражек мы укладывали трубы — вставляли друг в друга.
К первым серьезным заморозкам вода была у нас во дворе — между конюшней и банями. Трубы сверху мы закопали землей. Я поставила на всем протяжении моего первого водопровода указатели — нарубили молодых сосен толщиной в руку, немного заточили внизу, и забили рядом с насыпью. Насыпь хорошо защитит трубы, но мало — ли. Я боялась, что все рухнет, и ручей во дворе перестанет течь. Выкопали яму, которую я уже в морозы обкладывала камнями — в нее будет течь вода, чтобы не ждать — пока наполнится ведро, а просто зачерпывать. Прокопали аккуратный отвод — еще один овражек, который пустили за домами. Весной там нужно организовать огород и полив тоже будет рядом.
Мы проделали большую работу к зиме, и сейчас видели, что труд был не напрасен. Люди узнали слово «бригада», и появились желающие присоединиться к бригаде на нашем первом руднике. Первое выплавленное железо быстро привлекло внимание, и научиться делу люди переходили на рудник из лесорубов. Драс видел пользу, но переживал, что за зиму не удастся нарубить необходимое количество дерева на дома. И он сам понял, что пришла пора ввести плату, так как к нам потянулись люди из деревень — работа на земле закончилась, и они искали заработок. А уж железо привлекло к себе внимание в первые дни.
На моем календаре через десять дней заканчивался второй зимний месяц. Мы так и не дали им названия. На одном из уроков я рассказала, что нам нужно считать холодные, и когда начинается новый холодный — новый год, можно устраивать праздник. В холода короткие дни, и ни одного праздника. Я предложила устроить праздник. Мужчины не сильно поддержали это предложение, но я все же рассказала его суть — про подарки, про то, что переход в новый год происходит ночью, про богатый стол. Драс сказал одно:
— Если вы хотите, делайте праздник, мы конечно придем, но нас отвлекать от работы не стоит.
Ну и отлично, мы сами с усами. Женщины же, наоборот, были заинтересованы в этом празднике, и активно помогали мне в его организации. Если елей здесь было навалом, то с игрушками было сложно. И не просто сложно, а прям-таки никак. Это в нашем мире можно наделать цепочек и хлопушек из цветной бумаги, да хоть из фантиков. А здесь бумага — на вес золота.
Бумагу мы делали еще очень медленно — только три женщины согласились заниматься этим нелегким трудом, да и запас соломы подходил к концу. У нас было десять рамок, которые заливались одновременно. Производство бумаги было в кухне, и делали ее между делом, во время приготовления обеда. Но это был опыт. И это была бумага.
Железо из поселка не вывозили — оно было нашим основным капиталом. Мужчин из деревень пока не пускали к плавильне. Нам необходим был начальный капитал. На эту тему разговор с Драсом чуть не закончился скандалом, он не хотел утаивать от людей это знание. Три кузнеца переехали жить в поселок — мы заключили с ними устный договор, что они переедут к нам вместе с семьями. Мы начали делать ножи, плиты для печей, топоры. Кузнецы пробовали делать бороны, которые нам так нужны будут весной. Жизнь начинала кипеть.
К дню праздника мы готовились несколько недель. Я учила женщин лепить пельмени — это был сюрприз на новый год. Мы морозили их ночами, и складывая в тряпичные мешки, подвешивали под крышей сеновала. Морозец был прекрасной морозильной камерой. А на стене сеновала я зарубками отмечала погоду — как в младшей школе. Вела средневековый дневник наблюдения за погодой — ножом выцарапывала примерную температуру, если шел снег — вырезала снежинку, пасмурно — облачко, солнечно — солнце.
Женщины накатали тонких свечей, нарезали из тканей лент, которые завязывали бантами. Обед накануне нового года мужчинам накрыли в их домах. В столовой шли приготовления к празднику. Еловые ветки сплетали в венки, украшали бантами и сушеными ягодами, собранными на нитку. Лично я всю ночь делала из этих ягод бусы на нашу елку — надевала их на шелковую нитку, которой потом украсили елку, что рубили тайно. Днем мы вдвоем с гончаром на лошадях съездили в лес, нашли красивую, чуть выше двух метров. Установили так, чтобы было видно от входа. Перед ней поставили столы. Пришлось поставить столы и в пустых комнатах — хорошо, что не было простенков между ними, и комнаты между собой зашивались досками. И без занавесей наша столовая выглядела как большой зал со столбами.
