— М-м-м… — Ко мне вернулся дар речи. — Ничем не могу помочь, ответ неизвестен.
Франческа опять умолкла.
— Ты точно не хочешь, чтобы я приехала?
— Нет, Тесса, спасибо, но не хочу. Просто выслушай.
— Я и слушаю.
— Мне так стыдно. Я и от тебя скрывала от стыда.
— Фран, ты вовсе не обязана выкладывать мне всю подноготную. И потом, это было давно, все уже кончилось.
— Мне надо поделиться хоть с кем-нибудь.
Надо поделиться? Значит, есть продолжение?
— Кажется, я поняла, что случилось с Каспаром, — медленно произнесла Фран.
Разве подросткам нужны причины, чтобы ненавидеть родителей?
— Помнишь, однажды я попросила тебя провести с Каспаром выходные? Ник был в отъезде, а девчонок забрала моя мама.
Каспар оставался у меня на выходные несколько раз.
— Тогда я училась в колледже…
— А-а, помню — что-то вроде учебной поездки. Или семинара, только я забыла, где ты тогда… — Я осеклась. «Училась», — собиралась сказать я. Неужели Фран признается, что никакого семинара не было?
— Никакого семинара не было.
— Ты тогда еще бросила учебу. А я, помню, еще подумала, что раньше ты любое дело доводила до конца.
— И никакой учебы не было.
— ?..
Обмануть не только родных, но и друзей, — это уже серьезно.
— В то время я ни о чем не могла думать. Мне хотелось лишь одного.
— И долго это продолжалось?
— Шесть недель. А закончилось как раз в те выходные.
— Почему?
— Ты должна догадаться.
— Я? Почему? — Я вскочила. Для продолжения разговора мне определенно требовалось выпить.
— В ту субботу ты ненадолго завезла Каспара домой.
— Правда?
— Только из машины не вышла.
— Да?
— У Каспара был ключ, он сам открыл дверь.
Намек мне не понравился.
— Что случилось, Фран?
— Я надеялась, что ты мне объяснишь.
Я подлила себе больше вина, чем собиралась.
— Но я же впервые слышу об этом.
— Значит, Каспар тебе не рассказывал?
— О чем?
— Что он видел меня.
— Нет.
— И ты не заметила в нем ничего странного, когда он вернулся к машине?
— Нет.
— Точно, Тесса? Подумай. Это очень важно! — В ее голосе слышалось отчаяние.
— Франческа, что он мог увидеть?
— Я влипла, еще как влипла. И решила: все, пора завязывать. Мы несколько часов гуляли по парку под дождем, он зашел к нам только обсушиться…
Я потрясенно молчала.
— Мне было так одиноко. — Франческа расплакалась. — Никого из семьи я просто видеть не могла. Когда Кэти собиралась куда-нибудь по три часа, копалась, как всегда, я дергала ее за руку, — знала, что ей больно, но все равно дергала. И злилась на себя за то, что сама заварила эту кашу, да еще вымещала на детях зло…
— Франческа, что видел Каспар?
— Не знаю, я только слышала, как хлопнула дверь.
— Что он мог увидеть?
— Черт, да я понятия не имею…
— Где вы были?
Она вздохнула, а я мысленно принялась молиться. Только бы не на кухонном столе. И не на лестнице. И не на полу, на диване, возле стены… Молиться пришлось долго, и я рассудила, что Богу давно надоели скабрезные подробности. Прелюбодеяние в его глазах — грех, и точка. А ребенку, который застукал родную мать трахающейся с чужим дядькой, любая поза покажется развратной.
— На нашей постели, — наконец выговорила Фран.
Лучше, чем на четвереньках в гостиной, решила я. Но все равно была в шоке. А ведь мнила себя самой раскрепощенной из нашей компании, не считая Самиры. Свою реплику я старательно обдумала, выбирая не только слова, но и тон.
— Ну что ж, давай рассудим здраво.
— Ты в ужасе, да?
Пожалуй.
— Нет.
— Разочарована?
— Нет.
На самом деле — есть немного.
— У тебя были причины…
— Мне казалось, меня заперли в доме и завалили все пожарные выходы. Я задыхалась. Тупик.
— Не стоило в ту минуту играть с огнем.
Франческа снова вздохнула. А я вовсе не собиралась изображать классную даму, просто хотела помочь подруге.
— У тебя были причины, все твои поступки можно объяснить, но зачем, если они все равно в прошлом? Давай лучше подумаем о Каспаре. Поверь, когда он вернулся к машине, он вел себя точно так же, как перед уходом.
— Ты уверена?
Я напрягла память. Прошло немало времени, но я не сомневалась, что заметила бы любую неловкость. Каспар просто не мог увидеть Франческу с чужим мужчиной, а потом как ни в чем не бывало отправиться есть бургеры. Я даже помню куда, помню, что мы заказали. Если бы опасения Франчески были оправданны, зрелище в родительской спальне наверняка отбило бы у Каспара аппетит.
— Он входил в комнату?
— Нет.
— В таком случае…
— Мы страшно шумели, он наверняка все слышал.
Мне стало неловко: от такой подробности многое прояснилось. Опасную тему следовало обойти.
— Кстати, зачем он заезжал домой? — спросила я. — Хоть убей, не помню.
— За какими-то билетами в Военный музей.
Ну конечно! После гамбургеров мы осматривали выставку машин для убийства, которыми тогда увлекался Каспар.
— Милые сердцу воспоминания, — сказала я.
— Да уж, такое не забывается. Билеты он оставил на кухонном столе. Если бы я только заметила! Но клянусь, я не видела их.
— Значит, наверх он не поднимался.
— Наша одежда была раскидана по всему дому.
— Ну ты и дура! — От этих слов мне не стало легче, а Франческе тем более. Я пожалела о них сразу же, но слова уже вылетели. Мы обе вздохнули и некоторое время молчали. — Да уж, помогла, называется…
— Зато сказала, что думала.
— Но почему дома, Франческа?
— Я же не знала, что так получится! Я ни за что не допустила бы, тем более на нашей кровати…
— Думаешь, в другом месте было бы лучше?
— Нет… не знаю. В то время казалось, что было бы. Но мы зашли к нам домой, я нервничала, мне не хотелось, чтобы все закончилось. Ради этого мужчины я поставила на карту все, что имела, — только бы побыть с ним лишних полчаса. Представь: он у меня в гостях, мы одни. Я не хотела, честное слово, но…
— Не объясняй. Само получилось.
— Жалкое оправдание, да?
— Как всегда. Но я сама им пользовалась, когда спала с кем попало.
— Тебе простительно, — возразила Франческа.
— Может быть, но вредно для здоровья.
— Исключительно для твоего здоровья. А я рисковала не только пострадать сама, но и разрушить семью.
— Значит, ты думаешь, Каспар бунтует против тебя после той сцены.
— Именно. Врет, матерится, совсем меня не уважает. Честное слово, лучше бы он меня просто не замечал.
