свои предположения.
Он напряг руку чуть сильнее, пытаясь прочесть мысли Славы, но тут же наткнулся на тишину. Он напряг руку сильнее и вновь попытался разузнать, о чем она думала, но ничего не вышло. Фон Ремберг нахмурился и вспомнил, что у его жены довольно высокий уровень энергетики. Возможно, поэтому он не мог считать ее мысли. Пару раз, еще по осени, Кристиан пытался прочитать мысли этой Светлой девицы, тогда ему это не удалось, но он не обратил внимания. Так как в то время все мысли и чувства Славы были написаны на ее хорошеньком личике. Да и Кристиан не особо нуждался в прочтении ее тайных дум, ибо она всегда говорила искренне и правду, оттого не было необходимости считывать ее мысли. Но в эти мгновения он отчего-то ощутил, как ему не по себе. Поскольку он не может разузнать, о чем думает в этот момент его своевольница жена. В его голову вдруг закралась мысль о том, что, возможно, она так же думает об Одинцове как об объекте страсти и именно от этого пошла с ним танцевать менуэт. Фон Ремберг неистово хотел знать ее тайные мысли, но все его попытки просветить голову Славы давали ему лишь звенящую тишину в ответ.
Из докучливого круга господ Славу вытянул Иван Семенович Одинцов, который пригасил ее на менуэт. Девушке невероятно хотелось отказать Одинцову, но она не посмела этого сделать. Оттого на его предложение она мило улыбнулась и последовала с ним в центр бальной залы. Уже загремела музыка, и он увлек ее в танец, завязав непринужденную беседу. Слава пыталась не сбиться с ритма, выполняя все нужные фигуры танца, и старалась вежливо отвечать своему кавалеру. Лишь два месяца назад девушка научилась танцевать бальные танцы, из-за этого еще чувствовала себя немного скованно. Однако Иван Семенович то и дело твердил ей, что она искусно исполняет все движения и невероятно грациозна и легка.
Разговор с Одинцовым вызывал неприятие у Славы. Иван Семенович был ее кредитором и потому чувствовал свое превосходство над нею. Весь танец он, осыпая ее комплиментами, говорил, как благосклонно относится к ней, и всячески пытался намекнуть на свои нежные чувства. Слава прекрасно поняла двусмысленные фразы Одинцова, но делала вид, что не догадывается, на что он намекает. В эти мгновения она пребывала в нервном состоянии, поскольку была зажата в невыносимые рамки. Если бы она не должна была деньги этому господину, то просто вежливо отказала бы ему в танце. Но в ее положении она даже не могла ответить ему отказом. Потому Слава, то и дело опуская глаза, кокетливо пыталась увести разговор из интимного в более нейтральное русло.
При очередной фигуре танца она на время переместилась к другому партнеру, некоему усатому неприятному вельможе в темном парике, которому еще не была представлена. Девушка вежливо улыбнулась господину и умело обошла партнера, поклонившись ему головой, продолжая танцевать.
Через несколько мгновений она невольно заметила в стороне у окна Гришу. Артемьев, как и обычно на балах, скучал. Он совсем не умел танцевать и ездил на ассамблеи, устраиваемые царем или вельможами, только в качестве сопровождения. Еще в декабре Слава была вынуждена нанять учителя танцев, некоего француза де Шенье, который и обучил ее всем нужным движениям. Иначе на придворных балах и приемах на нее косо смотрели большинство дворян, считая, что жена прусского посланника непременно должна владеть искусством танца. И сию пору девушка чувствовала себя гораздо увереннее на ассамблеях. Во время танца она беседовала с нужными ей влиятельными особами, заводила новые знакомства и связи. В дальнейшем это могло помочь ей в успешной продаже будущего урожая или при заключении выгодного контракта на поставку тканей из своей мастерской.
Слава предлагала обучиться танцам и Грише, но молодой человек наотрез отказался, заявив, что он неуклюж и у него вряд ли получится запомнить все эти сложные движения ног и рук. Именно поэтому Артемьев проводил все время в стороне от танцующих или со Славой, когда она отдыхала между танцами.
Иван Семенович вновь оказался напротив нее и, призывно улыбнувшись Славе, заметил, что готов танцевать с ней всю ночь не переставая, ибо общество мадам фон Ремберг невероятно волнует его. Эта фраза немедля вызвала у Славы неприятное чувство брезгливости, потому что Одинцов ей отнюдь не нравился. Она прекрасно отмечала масляный взор дворянина и знала о его заинтересованности.
Спустя время пары вновь поменялись.
Слава оказалась перед очередным кавалером по танцу, который переместился к ней от другой дамы. Перед ее глазами предстал высокий молодой человек с суровым мужественным лицом и пронзительными фиолетовыми очами. Его темно-русые волосы были собраны в хвост, а лицо не выражало никаких эмоций. Расширившимися от удивления глазами Слава увидела перед собой мужа, Кристиана фон Ремберга, одетого в темный бархатный камзол с серебряной вышивкой. Он находился в шаге от нее, такой реальный и близкий, что от неожиданности она похолодела всем телом.
— Вы? — выдохнула она непроизвольно одними губами.
Тут же она сбилась в движениях и вновь попыталась выполнить нужные па, так и не спуская пораженного испуганного взора с непроницаемого лица мужа. В следующий миг он протягивал ей руку, как полагалось по танцу. Слава невольно втиснула руку в его широкую ладонь в черной перчатке и вдруг нечаянно наступила на длинный подол своего платья, едва не запнувшись.
Фон Ремберг промолчал в ответ на ее реплику. И лишь его глаза чуть сузились, испепеляя ее.
Глава V. Муж
Однако, немедля взяв себя в руки, Слава вырвала руку из его широкой ладони и начала снова танцевать с нужной фигуры. Кристиан так же продолжил танец, не спуская с девушки цепкого властного взора прищуренных глаз. Он молчал, упорно стиснув скулы и умело выполняя нужные движения, то обходя жену, то подавая ей руку. Слава пыталась не сбиться с ритма и ощущала, как ее сердце дико билось от осознания того, что ее пропавший на полгода муж находится так близко. Они танцевали молча. Их взгляды то и дело встречались. Она стойко выдерживала его пронизывающий, испепеляющий, гнетущий взор. Лицо Кристиана не выражало никаких эмоций
