Зоя подала мне руку, но лицо старательно отворачивала. Впрочем, даже в полумраке при свете ночника я видел, что у нее красные глаза. Плакала.
– Давайте свет включим, – предложила она, но я решительно возразил.
– К чему? У нас ведь с вами не производственное совещание будет.
– А что? – резко спросила Зоя. Я немного опешил от ее тона. Хотя, чего стоило ожидать? Что она бросится мне на грудь?
– Надо кое-что обсудить. Это не займет много времени, но вопрос важный.
– Хорошо. Садитесь.
Когда девушка говорит, словно рубит топором, да еще и норовит все время отвернуться, это плохой признак. Я вдруг не смог найти слов, с которых следовало начать разговор.
– Ээээ… Зоя, я понимаю, что вам тяжело думать о прииске, как об отрезанном ломте. Но надо понимать, что в сложившейся ситуации другого выхода у нас просто нет.
– Вы так считаете? – мы сели на табуреты за стол, один против другого. Сейчас Зоя в первый раз взглянула мне прямо в глаза. Лицо у нее раскраснелось, слезы блестели на щеках, губы исказились, готовые исторгнуть плач. – Все бросить? Все, что создано с таким трудом, с такими… жертвами?
– Не бросить. Мы должны уничтожить прииск, чтобы он не достался врагу.
– Ха! Мы можем взорвать несколько самых важных зданий и плотину. Все остальное останется. Кратер останется!
– В любом случае, возобновить добычу здесь будет трудно.
– Не в этом дело, Владимир! Неважно, взрывать или просто бросать, – Зоя говорила так, словно все это причиняло ей физическую боль. Она покачала головой. – Вам не понять. Вы появились здесь несколько дней назад и с легкостью пойдете дальше. А я… Прииск стал моим домом. Здесь могила моего отца! Ее мне тоже прикажете взорвать?
Тут я не нашелся, что ответить. Начал бормотать что-то о маскировке до лучших времен.
– Вот выиграем войну и вернемся сюда, чтобы возобновить добычу, – закончил я с воодушевлением. Зоя некоторое время сидела неподвижно, глядя на меня и не мигая.
– Владимир, вы думаете, я глупая?
– Нет, что вы, совсем даже наоборот…
– Почему же вы думаете, будто меня должна успокоить ваша наивная ложь? СССР не воюет с Португалией. Как только власти узнают о нашем прииске, вернуться сюда будет невозможно.
– Э-э-э… можно будет потом тайно вернуться, чтобы вывезти прах вашего отца, – ляпнул я.
– Очередная наивная идея, – грустно вздохнула Зоя. Кажется, она стала понемногу успокаиваться. – Но все равно, спасибо вам за эти попытки.
– Хотите вина? – выпалил я. Она пожала плечами.
– А это поможет?
– Трудно сказать, – я помедлил и достал из кармана бутылку. – Есть несколько способов забыться или заглушить душевную боль.
– Предлагаете напиться?
– Здесь совсем немного и вино слабое. Напиться будет трудновато.
Зоя усмехнулась и, медленно повернув голову, посмотрела в темное окно.
– Значит, как-то по-другому? Вы знаете, Владимир, вы очень милый молодой человек.
Кажется, после этих слов меня бросило в жар. Никогда не замечал за собой чего-то подобного! Тихие слова, брошенные вскользь девушкой в ночи. Быть может, дело в обстановке? Я никогда не пил вина на свидании с девушкой в ангольских горах.
Рука дрожала, поэтому я несколько раз звякнул о края стаканов, разливая вино. Не говоря ни слова, Зоя взяла свой и выпила вино залпом. Я поспешил сделать тоже самое. Вино было сладким, крепким и почти без аромата. Что-то вроде портвейна, только весьма низкокачественного.
Зоя больше не смотрела на меня. Она крутила в руках стакан, о чем-то размышляя и будто бы изучая потрескавшуюся краску на оконной раме.
– Хм… Еще вина? – предложил я.
– Нет, спасибо. Вы меня уже успокоили, – ответила девушка. Сейчас нужно было встать, сделать шаг и положить руку ей на плечо. Или провести по волосам. Или же потянуться через стол и погладить ее по щеке. Только я не мог заставить себя сделать ни того, ни другого. Она выглядела неприступной – даже после того, как выпила со мной вина.
На самом деле, женщины всегда дают знать, когда они готовы с тобой на что-то большее, чем дружеский разговор. Блеск глаз, многозначительные улыбки, поощряющие фразы. Ничего этого не было здесь и сейчас. Я не мог идти дальше, не получив условного сигнала, а это значило, что сегодня снимать напряжение мне все-таки придется другим способом. Еще раз звякнула о стакан бутылка.
– А я, пожалуй, выпью, – заявил я. – Хоть мне и не предстоит разрушать и бросать дело всей жизни, на душе хреново.
Вольно или невольно, это была последняя попытка. Вызвать жалость, заставить ее если не желать утешения, то вызваться в утешительницы самой.
Встрепенувшись, Зоя снова поглядела на меня. В глубине ее серых глаз таилось нечто манящее, возбуждающее, заставляющее трепетать. Или же это была игра теней, влияние выпитых на пустой желудок двух стаканов крепленого вина?
– Вы очень милый молодой человек, – повторила она, слегка наклонившись вперед. – Но вам придется допивать вино в одиночестве. Спасибо за поддержку, и до свидания.
Это был уже даже не намек – это было прямое указание идти куда глаза глядят. Я попробовал улыбнуться, позорно кхекнул, прежде чем совладал с предательски сжавшимся горлом и выдавил:
– Спокойной ночи, Зоя.
– И вам того же. На самом деле, допивать вино не обязательно – лучше как следует отдохнуть, потому что нам предстоит сделать очень много тяжелой работы.
Как во сне, я вышел на крыльцо и, запрокинув голову, выхлебал остатки вина прямо из горлышка. Потом, что есть силы размахнувшись, забросил бутылку подальше на склон горы.
Вот это фиаско! Такого еще не бывало. Наверное, раньше у меня был выбор и к тем девушкам, которые не готовы были принять ухаживания Владимира Вейхштейна, я просто не подбивал клиньев. Смешно… сколько уже лет она одна? Сомнительно, что кто-то из бойцов был у нее в тайных любовниках. Про "дедов" тем более говорить не стоит. Вроде бы, казалось, беспроигрышная ситуация. Чем я ей так не угодил? Лицом не страшен, в обхождении не груб, положение имею соответствующее. Никто ведь здесь больше не подходит для молодой симпатичной девушки на руководящей должности!!! Вдруг меня снова осенила гениальная догадка – уже вторая за каких-то два часа. Эх, дурак я, дурак!! Единственный, говоришь? А вот и нет. Конечно, меня сбило с толку поведение того, кто на самом деле мог занять ум и сердце "царевны-недотроги". Есть такая штука, первая любовь. Даже если ей не дать волю и заглушить в себе, при случае она вырвется наружу и станет бушевать, как лесной пожар. Как там сказал Вершинин? Пару раз видел, "здрасьте – до свидания"? А я и поверил, дурень!
По непонятной причине, очередное прозрение вернула мне хорошее настроение и спокойствие духа, как будто я был ребенком, которому читали страшную сказку, но с хорошим концом. Теперь больше не надо было напиваться. Весело насвистывая, я пошел в барак, потом свистеть перестал и потихоньку пробрался к кровати. Из окна сочился слабый свет – не то месяц, не то звезды, которые тут очень яркие. Вершинин, осунувшийся и взъерошенный, посапывал на подушке. Я погрозил ему пальцем и тоже лег спать. Зоя была права. Завтра будет тяжелый день.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
