вы проводите время, куда ходите, что планируете или покупаете. Это был просто параллельный мир без точек пересечения. А я жила в своём мире и каждую минуту прислушивалась к тому маленькому миру, который рос внутри меня.
Я хотела девочку – светленькую, голубоглазую. Хотела наряжать её, катать в парке на карусели, читать ей сказки и учить плавать. И я почему-то была уверена, что будет девочка. Наверное, где-то в подсознании сидела мысль – мальчик у него уже есть. А теперь пусть будет дочка. Я знала, что запишу её на свою фамилию, но всё равно – это будет его дочь.
Мама хотела, чтобы я перед родами переехала к ним, но я отказалась – в какой роддом ехать я знала, там была договоренность с врачом – мама настояла. А буквально за два дня до родов Толя переехал ко мне. Переехал с чемоданом и спросил:
– Командировочных принимаете?
Роды были нелегкие, и это несмотря на мое спортивное детство. А разве бывают лёгкие роды? И это была девочка – 3.5 килограмма, 52 сантиметра. Всё, как в книге. Светлые глаза, практически без ресниц и бровей, бесцветный пушок на головке. Красноватая кожа. Совсем не красотка, но для меня – самая красивая девочка в мире.
Из роддома меня забирал Толя. Мама с папой не приехали – я попросила. Он совершенно не прятался, приехал на такси с букетами для меня и для акушерки. Принимал поздравления с рождением дочери. Я очень нервничала, но видела, как он рад, да что там рад – счастлив!
Он прожил у меня почти две недели, после работы выходил с коляской на улицу, давая мне возможность вздремнуть. Рвался вставать ночью, но чаще это делала я – утром он уходил на работу. Днём приезжала мама – она отказалась от части нагрузки в школе, чтобы освободить себе побольше времени для возни с внучкой. Девочку назвали Диана. Это уже потом имя стало модным и популярным, а тогда… просто я знала, что Толе будет приятно и сама предложила. Он купил мне тогда на рождение дочки золотую цепочку – короткую, вокруг шеи, я не снимаю ее уже 20 лет.
А потом, через две недели, он вернулся домой, туда, где жила его настоящая семья – ты и Дима. Хотя, я и по сей день считаю: семья – это то место, где тебе хорошо, где тебя выслушают, поймут, поддержат. Место, где тебя любят. Так просто и так сложно.
Он приходил часто, дочку обожал. Да нет, не обожал – просто боготворил. Задаривал, приносил какие-то игрушки и наряды. Я смеялась тогда – хватит, она ещё совсем малышка, зачем ей такие шикарные краски или мозаика? На что он всегда серьёзно отвечал: вырастет. Умилялся её имени отчеству – Диана Анатольевна и говорил, что только я могла подобрать так имя и отчество.
Та зима была холодная, и мы мало выходили. Я закутывала малышку и выставляла коляску на балкончик, и она там спала. Как-то незаметно мы пришли к тому, что Толя приносил в дом почти всё – продукты, смеси для Диди. К весне принёс прогулочную коляску – сидячую, раскладную. Мы втроём гуляли по нашему району, гуляли, как самая обычная семья.
Дианочка похорошела и изменилась – волосы по-прежнему были негустые и светлые, но глаза утратили свою голубизну и стали серыми, как Азовское море в непогоду. Ей очень шли зелёный и голубой цвета. Толя не подсчитывал, не задавал вопросов – он с первой минуты знал – это его дочка, а самое главное – это отлично знала я.
А потом случилось то, что случилось. Ты нас увидела. Я понимала, что это когда-то произойдёт, что нас увидит кто-то третий и передаст это тебе. Но не думала, что не будет никакого третьего, и что ты просто приедешь поесть мороженое в нашем любимом кафе.
А дальше всё закрутилось так быстро – ваш мгновенный развод, его переезд ко мне, твоя подача на выезд. Меня поразило тогда только одно – с какой лёгкостью он отпустил Диму. Что касается вас двоих – у меня было чувство, что вы давно отпустили друг друга. Проживание под одной крышей не превращает людей в семью. Хотя, так живут очень многие.
Мы расписались осенью 86-го, Дианочке как раз исполнился годик. Конечно, никакой свадьбы, гостей и свадебного платья. Просто посидели у родителей. Никогда не поднимался вопрос о вашей квартире, а потом мама через одну из своих клиенток узнала, что ты улетела в Израиль со своей тётей и её новым мужем. А в конце весны, в мае месяце, к Толе на работу приехал Саня – шофёр твоего папы – и передал ключи от вашей квартиры.
Квартира была пустая, более пустая, чем когда я въехала туда после Олимпиады. Не было ничего. Только висели занавески в большой комнате – белые, как платье невесты, и в спальне – кремовые. Всё. Вместо люстр – лампочки, и то – не везде. Была снято даже маленькое красное бра над кухонным столом – я на него обратила внимание ещё на новоселье. Всё было правильно – твои родители вывезли всё, что купили для своей дочери.
Но вид этого разоренного гнезда ужасно подействовал на меня. Так, что я стала плохо спать ночами. И это длилось больше месяца. Долго думали – может, эту квартиру сдать, а продолжать жить в моей, обставленной и уютной. Но все же решили переехать – и квартира значительно больше, и наличие метро очень облегчало жизнь. И вообще, ваш район был более обжит, чем наш. Всё рядом – и гастроном, и базар, и ярмарка, и торговый центр. И садик, в который ходил Дима, практически во дворе, и поликлиника – 10 минут ходу. А самое главное – родители на расстоянии одной станции метро, и маме больше было не нужно мотаться ко мне на другой конец города.
Из моей квартиры перевезли мебель – то, что подошло и вписалось. Что-то пришлось докупить. А мою квартиру сдали дочке маминой подруги – Светланы Петровны.
Соседи… Да, соседи… Когда я шла гулять с Дианочкой, то проходила буквально через строй во главе с тетей Нюсей, которая, по-моему, жила на балконе. За моей спиной шептались и шушукались. Меня обсуждали и осуждали – ну, как же, разлучница, увела мужа из семьи. Слухи доходили до меня, а потому мы с дочкой никогда не играли во дворе, хотя она вечно тянула меня в песочницу напротив подъезда. У неё не было подружек-соседок.
В садик отдала Дианочку к двум годам и поблагодарила свою интуицию, что записала
