встречались всё реже. Чем темнее становилось, тем тревожнее я себя чувствовала, но вести светские беседы сейчас просто не могла.
Слова старика эхом отдавались в голове, всплывая снова и снова. Он имел дело с демонами пятьдесят лет назад, и явно знал больше меня. А что, если он правда пытался помочь? Но что я могла сделать, неужели действительно бежать в Инквизицию и умолять помочь? А с другой стороны, с чего мне доверять его словам? Кто знает, что он там натворил. Многие люди те ещё твари, меня люди пытались убить, а демоны не сделали ничего плохого. По крайней мере пока. Ну и вообще Винсерес ко мне хорошо относился, ну или делал вид. Или было приятно на это надеяться…
Хотелось закатить глаза.
Погружённая в плохие мысли, я забрела довольно далеко от поместья. Местный сад навевал ужас, я замёрзла и дрожала. Стоило бы вернуться обратно к гостям, к свету и теплу. Вдруг убийцы и тут меня найдут?
Но как только я развернулась идти обратно, передо мной возник Винсерес, и я попятилась, с некоторой опаской глядя на него. Его лицо ничего не выражало, но это ещё ничего не значило. Ещё пара шагов, и изгородь заставила наконец остановиться. Я исподлобья его рассматривала, следя за каждым движением и гадая, что произошло, и стоило ли мне беспокоиться. Хотя беспокойство прорвалось само, и когда он шагнул ко мне, сама того не желая, я вздрогнула. Он это заметил и устало вздохнул.
— Так я и думал. Пойдём прогуляемся, — махнул он рукой, но я не двинулась с места, — да не бойся ты, ничего тебе не будет.
Я молча его рассматривала и не двигалась. Злобным он и правда не выглядел, наверное, убийство человека демонов только радует.
— Ночью я спас тебе жизнь, — напомнил он, — если бы хотел твоей смерти, можно было просто подождать секунд двадцать, и ты бы умерла.
— Есть много других плохих вещей кроме убийства, ты же сам говорил, — тихо сказала я и вжалась в изгородь, — тот старик сказал мне, что я в опасности, что я буду следующей. Я же понятия не имею, что вы действительно хотите. Что ты хочешь.
— Сейчас я хочу пройтись и поговорить, а потом вернуть тебя обратно к гостям. Не следует тебе ходить тут одной.
Некоторое время я молча на него взирала, но потом вздохнула и неуверенно отступила от изгороди. Мы медленно пошли по дорожке.
— Ты дрожишь, — заметил он.
— Да, у меня ноги голые и лёгкие туфли.
Его рука неожиданно легла мне на плечо и прижала к себе. Я хотела отстраниться, но тут же передумала, потому что действительно стало немного теплее.
— Спасибо, — поблагодарила я, но он лишь хмыкнул, — кто это был? Только честно.
— Ученик чернокнижника, что вызвал нас пятьдесят лет назад. Виктор, тогда ещё совсем молодой парень. В какой-то момент он понял, что быть чернокнижником ему очень не нравится и сдал всех Инквизиции в обмен на защиту. Ложе это не понравилось, за ним началась охота. И всё было нормально, но он как-то сумел убедить бывшего наставника нас изгнать.
— Но почему его не казнили?
— Родство и знакомства, ну и финансы, конечно. Его родители были очень щедрыми церковными меценатами. Тебя же точно казнят, не сомневайся.
В голове роилось множество вопросов, в том числе и про ключ, но я была уверена, что мне не ответят. Более того, возможно, спрашивать такое было опасно, поэтому я просто молча шла и надеялась, что мы не встретимся случайно с Эдрианом, отправившемся меня искать, потому что я не смогу объяснить, кто Ви такой, и почему я с ним обнимаюсь.
Тепло меня немного успокоило. Я даже позволила себе обнять его в ответ, чтобы идти было удобнее. Но мне не нравилось, что его прикосновения действуют как-то умиротворяюще, вдруг это одна из способностей, чтобы жертва теряла бдительность? Ну или я пытаюсь найти оправдания своим ощущениям. Хотя его присутствие ведь правда давало ощущение защиты. Может, так и должно быть, когда тебя спасают от смерти и потом приходят ночью, потому что тебе плохо…
Демон вывел нас из сада к небольшому пруду. Среди воды виднелось несколько беседок, увитых растениями почти полностью. К ним шли узкие деревянные мостики. Фонарей в этой части сада почти не было. Кроме нас — никого. В душе снова поселилась какая-то необъяснимая тревога. Не нравилось мне это озеро и беседки.
Я занервничала и попыталась пройти мимо по дорожке и вернуться в другую часть сада, но демон вынудил пойти в одну из них.
— Давай не пойдём, — взмолилась я, сама не зная, чего опасаюсь, не то самого озера, но то находиться около большой толщи воды с демоном. Я уже сама от себя устала. Пару минут назад думала, как с ним бывает безопасно, а теперь раздумываю, а не утопит ли он меня в воде.
По мостику я шла с подвываниями, а мрак беседки и вовсе вгонял в ужас. Из-за слоя растений внутри зиял чёрный провал, и я натурально представила, как из него сейчас потянутся костлявые руки и утащат меня прочь. Паника разрасталась, и я снова начала дрожать. Я уже приготовилась бежать, как при нашем приближении внутри беседки загорелись маленькие оранжевые фонарики. От облегчения я чуть не расплакалась.
Лавочек тут не оказалось, да и фонарики не так чтоб хорошо светили, скорее просто создавали уютную атмосферу. Должны были создавать. Но хотя бы освещали достаточно, чтобы не бояться, что кроме нас в темноте кто-то есть. Я подошла к противоположной стороне и взглянула на водную гладь. Из темноты проглядывали кувшинки и плавало два лебедя. Наверное, днём тут было довольно красиво, но сейчас они были похожи на призраков.
Винсерес подошёл вплотную и положил мне руки на плечи, снова пытаясь согреть. Я опять занервничала.
— Да, он мёртв, — спокойно сказал он, не дожидаясь вопроса, — хотя, признаться, не так, как планировалось. Не то чтобы мы собирались его пожалеть, но старик успел убить себя раньше. Так что фактически мы его не убивали.
— Как удобно, а.
— Поверь, лучше бы мы убили его сами, но ладно. Про подробности даже не спрашивай.
Я и не собиралась, не хватало ещё, чтобы снились очередные кошмары. Его руки, тем временем, сползли вниз, обняли меня за талию и прижали спиной к себе. Мне это не нравилось, но я ничего не сказала и не сделала. А это мне не нравилось ещё больше, потому что испытывать симпатию к демону было нельзя. И
