тем, кто пришел раньше, так это работает. Вы получите с тех, кто пришел позже, если они успеют прийти.
— Павел, ты поступил некрасиво…
Вспомнилось, что я минуту назад говорил Чуме. Надо успокоиться, не злить ее еще больше.
— Мам, ваучеры покупают за шесть тысяч. Там было четыре. Это двадцать четыре…
— Пять! Рома свой не забрал.
— Тридцать тысяч, мама. Давай я заплачу тебе десять тысяч аванса, чтобы ты не уходила с работы, а потом, когда купишь акции, дам тебе еще двадцать тысяч и заберу их. По рукам? И ваучеры целы, и ты при деньгах, купишь, что хочешь. Договорились?
Мама задумалась, я сжал челюсти, чтобы не высказать все то, что накипело. Говорят, что старших надо уважать, а родителей — почитать. Как, блин? Когда вместо помощи — палки в колеса. Друзей можно выбрать, а родителей — нет, это карма на всю оставшуюся жизнь. Люди, которые всю жизнь будут косячить, а я — заносить их задницы на поворотах. Сейчас, пока никуда от них не деться — чаще, потом — реже.
— Мама, представляешь, соседнего мальчика, моего приятеля, убили, — попытался я перенаправить на другие рельсы взбесившийся
трамвай, понадеялся, что вызову сочувствие, но где там!
— Когда ты мне заплатишь? — спросила мама.
— Сперва акции, потом деньги. Ты меня знаешь, я свое слово держу.
— Я подумаю, — сказала она и то ли бросила трубку, то ли связь прервалась.
— Ну ты даешь! — с неким восторгом сказал дед. — Прям новый русский: состав с товаром туда, самолет — оттуда!
— Пойдем чай пить, — предложил.
Заливая кипятком заварку, я вдруг ощутил острое желание проснуться. Открыть глаза, и вот понедельник, мне надо в школу, меня поджидают Барик и Чума, но это такие мелочи в сравнении с тем, что меня ждет сейчас!
Так хотелось домой. Вот решу все проблемы и поеду. А в воскресенье вместо развоза кофе уйду в лес с друзьями, буду жарить мясо и заниматься глупостями.
По факту же мне надо встретиться с Владом, все ему рассказать, научить всем премудростям продавана, тяжести опять таскать… А что, если он передумал и не придет? Это будет больно.
Завтра. Все — завтра. Сегодня я просто позвоню Илье, узнаю, что задано, и буду читать учебники, пока не захочу спать.
А вот и нет. Бабушка! Только она может вправить маме мозги! Хорошо хоть с нею и дедом мне повезло.
Глава 25
Серая полоса
Я бы не назвал черной полосой то, что происходило в последние недели. Время тяжелое, обстоятельства непреодолимой силы, от нас не зависящие. Вот когда у мамы рак обнаружился, а денег нет…
Или, когда знаешь, что твою подругу собираются продать в рабство, счет идет на дни, а ты один против целой банды…
Лёху, конечно, жаль, но я слишком мало его знаю, привязаться не успел, а если с головой погружусь в это горе, кому станет легче? Что от меня действительно зависит — наш маленький бизнес, и в данный момент очень важно, чтобы Влад ждал меня на вокзале возле перехода, его помощь будет бесценной.
Утром совсем похолодало, и по пути на вокзал я понял, что мои кеды не годятся для московской осени, надо что-то потеплее. Сегодня, ладно, перетопчусь, куда деваться-то, а завтра или в ближайшее время надо на Черкизон за обувью. Еще ж Наташке сапоги обещал, она-то ваучеры спасла.
Интересно, успеет ли мама снять сливки с «МММ»? Люди, которые зарабатывали на пирамидах, в итоге все равно прогорали, потому что поначалу деньги шли немалые — дурные легкие деньги. И думалось, правильнее не тратить набежавшие проценты, а вкладывать их туда же, вкладывать, вкладывать. А потом — хлоп!
Халявщик ты, Лёня! Хорошо, хоть сапоги купил.
Направляясь к вокзалу по подземному переходу из метро, я немного волновался. Потому что, как бы ни повернулось, получится стремно. Влад не пришел — будет тяжело и долго. Если пришел — надо поставить его на точку, то есть использовать наемный труд, а я этого не умею. Зато я-взрослый вполне себе мог командовать, хоть и не любил.
На вокзале происходило уже привычное бурление пищевых цепочек: хищники, сапрофиты, паразиты, суккуленты и прочие. Подросток, одетый в дедову куртку не по размеру, в летних кедиках, волокущий две кравчучки с пустыми сумками и ящиками, никому неинтересен, и я в который раз проскользнул, не замеченный хищниками.
Объявляет поезда диспетчер, царят гул и суета. В здании вокзала тепло и душно, а вот на улице, хоть и солнечно, ветер пронизывает до костей.
Подойдя к подземному переходу, где мы с Владом условились встретиться, я огляделся в поисках напарника, на которого так рассчитывал. Было людно. Пассажиры с сумками ждали свои поезда, сновали продавцы газет и всякой мелочи. У стены спал алкаш, и его пузо, расчерченное синими венами, подергивалось в такт храпу. Стайка цыган загоняла жертв, в основном женщин, но пока безрезультатно — те отбивались.
Картина маслом: «Девяностые. Приметы времени».
Влада на месте не оказалось. Я пришел минута в минуту и очень надеялся, что он не задержится. Вообще, если он опоздает, это будет скверный знак и охарактеризует его как человека не обязательного…
— Привет, Паша! — донеслось из-за спины.
Я повернул голову и увидел Влада, выходящего из подземного перехода. Одет он был не по сезону, словно сейчас конец лета, из вещей — тощая сумка, перекинутая через плечо. Закрыв рот ладонью, он закашлялся, звук был такой, словно у него внутри что-то рвалось. Вот это уже плохо. А что, если он заразный? Мало ли какие болячки можно подцепить в тюрьме. Туберкулез, например.
— Примерз я тут стоять, в туалет сгонял.
Он виновато улыбнулся. А я понял, что рад ему. С появлением продавца у меня освободится куча времени, я смогу развиваться в разных направлениях. К тому же Влад производил приятное впечатление, что-то в нем было теплое
