и понятное, некая беспомощность, что ли. Никак он не напоминал сидельца.
В этот момент на второй путь прибыл наш поезд, и я собрался двинуться к шестому вагону, откуда нам выдадут товар, но Влад остановил меня и сказал, смущаясь:
— Павел, я понимаю, что ты принимаешь рискованное решение. Какой-то хрен с горы, только из зоны, возможно, вор или туберкулезный. Поэтому вот.
Он достал из сумки потрепанную бумажную папку, протянул мне.
— Я понимаю, все это может быть липой, кроме паспорта.
В папке лежали результаты медицинского обследования, я перебрал листы с анализами и заключениями. Влад был здоров, если не считать ОРВИ, от которого сейчас лечился. Но это неудивительно — при нулевой температуре ходить в летних вещах.
— Паспорт пусть будет у тебя, пока я на точке. Так тебе будет спокойнее.
Я малость обалдел. Не в его интересах оставлять паспорт мне. Потому что паспорта у работников отбирают, а потом шантажируют их, заставляют трудиться бесплатно. Я доверился ему навстречу, и он поступил так же: смотри, я полностью чист и открыт.
Безоговорочно ему верить я, конечно, не буду, но к себе он меня расположил.
Из поезда хлынули пассажиры: и загорелые южане, и местные, возвращающиеся с отдыха. Промелькнула пара челноков с баулами. А может, то не челноки, а наши конкуренты с орехами и прочим.
Подождав, пока пассажиры освободят проход, мы двинулись к шестому вагону, где у Сергея и Валентина я принял список товара на листке и две горы, расплатился с проводниками, поболтал о жизни — и ни слова о политике! Познакомил мужчин с Владом, который сразу же обаял их и расположил к себе. Ему бы лекции вести или продажником работать — вот уж мастер непринужденных бесед!
— Что нам передали? — спросил Влад, когда проводники с нами распрощались, обошел вокруг горы, состоящей из связанных между собой коробок и ящиков.
Я зачитал список, умолчав о закупочной цене:
— Груши желтые — пятнадцать кэгэ, груши с розовым боком — пятнадцать кэгэ, виноград мускат белый — десять, виноград черный — десять. Виноград сорта «Кардинал» — пятнадцать. Орехи — десять. Чурчхела — двадцать штук. Зизифус — пять кэгэ. Инжир — десять килограммов… Надо же, еще не перевелся.
— Инжир? — Влад жадно сглотнул слюну. — Там и правда есть инжир?
В закупке он стоит 500 рублей, продавать придется по тысяче с копейками, потому что часть наверняка приобрела нетоварный вид…
— Попробуешь, — пообещал я, и Влад просиял, как ребенок.
— Никогда его не ел, только читал о нем.
— Ты еще скажи, что моря не видел.
— Не видел, — вздохнул он.
Его слова меня поразили в самое сердце, и вдруг дошло: в нашей стране миллионы людей живут в своих родных городах и селах, никуда не выезжают… Интересно, а каков процент граждан, которые никогда не видели моря? Все-таки я счастливый человек. Закончились уроки, мы выбежали на море, освежились… Море — часть наших жизней и, когда я уехал и повзрослел, мне его безумно не хватало. А есть те, кто в принципе может без него. Нет ну и нет, и не надо.
Я открыл паспорт Влада — ну а вдруг чужой подсунул? Хотел сказать, что все у него впереди, но увидел дату рождения: 10. 06. 1963 г. Ему тридцать лет! Он прожил больше, чем треть жизни! А выглядит, как дембель, который только домой вернулся.
— Еще успеешь, — проговорил я и вспомнил Лёху; успел ли он?
— В смысле, обязательно надо к морю, — поправил я сам себя. — Ну что, поперли?
Влад вздохнул, почесал в затылке.
— А как? Почти сто килограммов — на двоих не так уж много. Но одно дело два мешка тащить, другое — такую гору. Оно ж хрупкое все, ящики нужны.
Я выудил из кравчучки резинку с карабином, чтобы фиксировать груз, и предложил:
— Давай разложим на две тележки и посмотрим, подъемное или нет. Если да, сразу и поедем, встанем двумя точками: я возле одного перехода, ты возле другого. Если нет, большую часть потащим вдвоем, меньшую я сдам в камеру хранения, поставлю тебя и вернусь за ней.
— Одобряю, — кивнул он.
В итоге все-таки пришлось делить товар на три части. Оставив одну в камере хранения, мы с Владом поехали в Перово.
На месте, преодолев неловкость первого момента, я начал сооружать торговую точку там, где обычно стоял сам, точно так же сообрал стол из ящиков, накрыл их клеенкой и принялся раскладывать товар. Влад наблюдал издали, и лицо его было таким жалобным, словно он ожидал публичной порки.
— Не торговал раньше? — спросил я, протягивая ему кисть «Кардинала». — Угощайся.
У Влада дернулся кадык, он взял виноград, посмотрел на него как бы равнодушно, мотнул головой и отправил ягоду в рот.
— Если честно, нет, не торговал. Давно еще попытался продать джинсы в переходе, так менты за спекуляцию загребли, штаны отняли, промариновали сутки и отпустили.
Н-да, отстал парень от жизни, пока сидел.
— Сейчас торговать можно где угодно, указ Ельцина такой есть, — ободрил его я. — Но менты могут гонять, им надо заплатить две тысячи и сказать, что ты вместо Шевкета Эдемовича, он не может ходить, потому что в гипсе, ты помогаешь.
Влад вытащил блокнот, записал имя деда, я добавил:
— Джемалдинов. Пиши стоимость товара. Виноград весь и груши — 850 ₽, орехи — 1600 ₽
— А инжир?
— Надо посмотреть, в каком он состоянии. Не потерял ли товарный вид. Давай рассортировывать ящики.
Инжир нашелся в середине бутерброда из ящиков и коробок. Крупный, с мой кулак, черный, каждый обернут салфеткой. Несколько плодов деформировалось и поплыло. Я взял один такой и объяснил:
— Расплющенные самые спелые и вкусные.
Откусив от одного плода, второй я отдал Владу.
— Вот, съешь. Цена — полторы тысячи
