— Говорят, что внутренний разговор — величайший из даров, данных нам Ашкар, — задумчиво сказала она. — Многие ли из нас пользуются им, или смогут воспользоваться, если захотят?
— Мы с тобой, Сульвиан, — сказал он, — с детства.
— О, мы с тобой! И в этот самый миг мы с тобой говорим при помощи рта. Нет. Мысленная речь стала преградой для процветания, поскольку трудно быть нечестным, когда все твои мысли как на ладони, трудно красть, убивать и наживаться. Сейчас только лесной народ пользуется мысленной речью, брат мой. Должно быть, Она жалеет нас.
— Ашкар каждый день чествуют в храмах этого и всех остальных городов. Сомневаюсь, чтобы Она возражала против этого или против даров, которые возлагают на Ее алтари.
— Кто знает, — проговорила Сульвиан, — что предпочла бы получать от нас богиня — наше золото или нашу честность…
Распахнулась дверь, и появился Верховный жрец ордена Ашкар Ваткрианской — очень худой и прямой человек в темном одеянии с фиолетовым Змеиным Оком на груди, какое носили все жрецы. Он не стал ни кланяться, ни падать ниц, поскольку его статус в известной степени был даже выше, чем королевский.
— Что ж, Мелаш, ты явился как раз вовремя, чтобы спасти меня от лекции моей мудрой сестрички. Она чересчур серьезно воспринимает свои обязанности жрицы.
— Это очень радует меня, король. В грядущие дни нам понадобится мудрая рука Ашкар.
— О чем это ты, Мелаш?
— Я только что допросил этого чужестранца и двух его спутников, как ты и приказал, король.
— И что?
— Мой король, он тот, за кого себя выдает. И даже больше.
— Ты ошибаешься, Мелаш, — лицо Джарреда побледнело.
— Нет, король, не ошибаюсь. Я прощаю оскорбление, которое ты нанес мне, усомнившись в моих духовных способностях. Я понимаю, что этот чужестранец вломился в твое сознание и напугал тебя.
— И вовсе не напугал! — разозлился Джарред.
— Напугал, мой король. В этом нет ничего постыдного — он напугал и меня тоже. Он был очень честен с нами. Он убедил меня, что до того, как он ступил на нашу землю, у него не было ни цели, ни направления, и его разум был закрыт. Теперь его разум обладает такими возможностями, каких я никогда не встречал и даже никогда не слышал о них. И может случиться так, что его цель нарушит равновесие нашего мира.
— Ладно, расскажи мне, в чем он тебя убедил. Все с самого начала. Посмотрим, можно ли верить его россказням.
И жрец принялся рассказывать.
— Что за глупости, Мелаш! — воскликнул Джарред, когда тот закончил. — Ты что, лишился рассудка? Он рассказывает разные небылицы, услышанные где-то на базаре!
— Нет, король, — покачал головой Мелаш. — Если ты сомневаешься, спроси его сам.
— Так приведи его, — приказал Джарред с каменным лицом.
Дверь за спиной жреца мгновенно распахнулась. Чужестранец вошел в комнату, но свет лег лишь на его белые волосы. Все остальное скрывала тень.
— Ты вызвал его мысленно? — скрипнул зубами Джарред.
— В этом не было необходимости, — спокойно сказал Мелаш. — Он может читать все наши мысли, хотим мы того или нет.
Джарреда охватила дрожь, но он подавил ее. Он вернулся в круг света и уселся на свой трон из слоновой кости рядом с Сульвиан.
— Как тебя зовут, чужеземец? — осведомился он холодным и неприветливым тоном.
— Ральднор, король.
— Подойди, Ральднор. Я хочу тебя видеть.
Жрец склонил голову и застыл, точно изваяние, безмолвно отрекаясь от слов своего повелителя.
Незнакомец сделал несколько шагов. Свет лампы упал на его лицо и необыкновенные глаза, которые тут же впились в лицо Джарреда.
— Мелаш, Верховный жрец Ашкар, пересказал нам все, что ты поведал ему, Ральднор. У тебя живое и богатое воображение, поздравляю. Ты ничего не упустил, даже приплел богиню Ашкар, которой, по твоим словам, поклоняются в этой твоей… другой стране, пусть и под иным именем. Будь добр, расскажи мне, чего ты надеешься достичь при помощи этой невероятной чепухи?
— Помочь моему народу, — ответил странный незнакомец. — Я узнал о других городах Равнины, их реках и их кораблях. И о Шансаре на севере.
— Не надейся, что тебе удастся одурачить нас! — выплюнул Джарред.
— Слушай, — рука Сульвиан внезапно сжала его локоть. Снаружи поднялся ветер; он стонал и выл в дворцовых башнях. Где-то вдали беспорядочно хлопали незапертые ставни. Жрец поднял голову. Это была пыльная буря Равнин, но сейчас ей было совсем не время. Комната внезапно наполнилась предчувствием чего-то нехорошего.
Джарред зажмурился, но он уже все увидел, и тьма в его мозгу вдруг ожила, наполнившись яркими образами. Он видел дымящиеся руины, рабов, которых гнали сквозь снега в цепях, и ветер, треплющий желтые волосы мертвецов. Видения нахлынули слишком быстро, и он не смог сдержать их. Из ниоткуда материализовался черноволосый мужчина с горящими глазами безумца — мужчина, состоящий из ненависти и движимый этой ненавистью.
За стенами дворца ветер мел пыль по извилистым улочкам Ваткри. Мужчины ворчали, проснувшиеся дети в страхе плакали, женщины спешили в храмы. В огромном, с колоннами, святилище Ашкар, выходящем на священные рощи, змеи с шипением метались в своей яме. Сильный порыв ветра захлопал ставнями, загасил лампы на алтаре. Послышались крики суеверного ужаса, перепуганные птицы, спавшие на крышах храма, тучами вились в воздухе.
Сульвиан поднялась с кресла.
Лампа, задымив, угасла, но и в темноте она смогла найти дорогу. Она различила Джарреда, скорчившегося на огромном троне из слоновой кости, и жреца с серым лицом. Но чужестранца она видела , так ясно, как будто лампа все еще светила, но только не снаружи, а внутри его тела, откуда-то из его глаз.
— Ты сковал наш город тисками страха, — сказала она. — Отпусти его.
— Вы сами себя сковали, — ответил он. — Тебе страшно, Сульвиан, жрица Ашкар-Анакир?
— Нет, — прошептала она, но потом, вздохнув, ответила иначе: — Да. В твоих мыслях я видела свою смерть. Черный король убил меня.
— Не тебя, — возразил он. — Хотя она очень походила на тебя.
Внезапно она оказалась в его сознании, и он показал ей — ее, как видел сам: бледную, как лунный свет, с такими же белыми, как у него, волосами, обледеневшими на ветру.
— Аниси… — произнесла она. — Но была еще и другая…
— Ее больше нет, — отрезал он. — И Амрек, Черный король, виноват в смерти обеих.
— Должно быть, ты очень ненавидишь его, — прошептала она.
— Мне его жаль.
Она почувствовала в его голосе невероятную силу, столь неодолимую, что она могла жалеть врага, которого собиралась уничтожить.
— Это ты вызвал ветер? — спросила она его.
— Нет. Я не маг из Шансара, чтобы делать такое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
