- Ну? Прям до инфаркта, - заметил Шмидт и перевалился в бадью.
Она ходила под ними ходуном. Внизу была кромешна темень, и оттуда почему-то тянуло теплом. Еще слышался плач ребенка. И вдруг раздался испуганный Катин крик:
- Миша!
- Опускай скорее! - У Шмидта округлились глаза. Соленая пещера, кажется, не стала тянуть со своими ужасами.
- Приготовь фонарь, - тоже заторопился Володя. - Что ты там будешь делать в темноте?
Шмидт, потеснив плечом соседей по бадье, скинул мешок, развязал его, достал фонарь, включил, снова затянул горловину ценного вещмешка.
- Не поддавайтесь на провокационные домыслы, товарищ Шмидт, - продолжал бухтеть над его ухом усатый атаман Пуков. - Зачем вам фонарь? В благословенной Соленой пещере светло, тепло и сытно. Там у всех без исключения звание не ниже чем атаман или адмирал...
- Миша! - снова раздалось снизу. В голосе был ужас.
- Вот еще возьми, - Володя протянул Мише большой пистолет. Его голос задрожал. Истошный крик женщины подействовал и на него. - Хорошая машинка, "беретта". На девять миллиметров. Пятнадцать патронов. Вот еще запасная обойма...
- Миша!!!
- Давай быстрее вниз. - Шмидт торопился, ему и в голову не приходило опробовать вновь обретенное оружие на ком-нибудь из добрых провожатых.
- Скорее, скорее, заре навстречу, товарищи! - не унимался Пуков.
- Не забудь взвести, - крикнул Володя, и бадья пошла вниз.
- Хватит тебе, Володя, раздобрился, - отодвинул его от края охранник. Покедова, бифштексы!
От ног отлила кровь. Вниз они просто падали. Обитая железными полосами дощатая бадья громыхала краями о темные стенки колодца. Две прицепленные через маленький шкив на стальной дуге веревки просто страховали бадью.
Через секунду этот адский лифт врезался во что-то не слишком жесткое. Тут же, подтянутое за веревочную конструкцию, дно начало приподниматься, бадья опрокинулась, и люди покатились вниз по песчаной куче. Механизм для выброса людей на свалку отлично сработал.
Кто-то больно стукнул Мишу по уже ушибленной голове. Он тут же потерял ценный мешок, который не успел снова надеть за спину. Но включенный длинный трехбатареечный фонарь и взведенный пистолет оставались в его руках.
Луч света то упирался в серую насыпь, крутившуюся, как в калейдоскопе, то взмывал ко вспыхивающему белыми бликами потолку.
- Миша! - послышалось откуда-то сверху.
- Любо, братцы, любо, эх! Любо, братцы, зы... - где-то внизу голос атамана Пукова оборвался так, словно он от резкого удара в челюсть прикусил себе язык.
Пропахав лицом пo холодной, сыпучей субстанции, нанюхавшись песку, Шмидт наконец остановился. Он тут же сел и посветил прямо перед собой. Все еще плыло по инерции перед глазами, и засвеченная картинка показалась бредом больного сознания, адским видением. Миша крепко зажмурился и снова открыл глаза, доказывая себе, что все еще не умер.
У основания кучи, метрах в четырех от него, стоял дудковский офицер. Намалеванную на его груди белую звезду перечеркивала темная и блестящая полоса. Голова у офицера была какая-то странная - гладкий блестящий шар без глаз, носа и рта. Только маленькие острые уши по бокам. И не стоял офицер, а как-то полулежал в воздухе передом к Мише.
И тут шар пошевелился и стало ясно, что шар - голова не дудковца, а чудовища, пьющего кровь из обезглавленного тела. Измазанная кровью морда монстра была человеческой. Только глазницы были затянуты кожистой перепонкой гладкое место, точно и не предназначенное для органа зрения. Шмидт как-то видел таких пещерных рыб в зоопарке.
Из тьмы материализовалось новое существо. Это была женщина. Обычная худая, но грудастая голая женщина. Только совсем безволосая и безглазая. Она потянула носом воздух, стоя лицом к Михаилу, потом повернулась к утоляющему жажду соплеменнику и вдруг, шагнув в сторону, что-то безошибочно подобрала с земли. Это была оторванная с чудовищной силой голова свежеубитого хорунжего Хвтисиашвили.
- Миша!!!
Он обернулся, ткнул ярким лучом и увидел Катю, сидевшую с орущим ребенком в руках где-то на середине кучи чуть правее от него.
- Я здесь, Кать, я иду...
Он поднялся, побежал, глубоко увязая сапогами в песке. Луч дрожал, с трудом удерживая неподвижную, всю сжавшуюся девушку. В пятне света мелькнул какой-то бледный силуэт. Потом другой. Бледное голое тело, неуклюже скачущее по осыпи на четвереньках, загородило Катю. Существо выпрямилось и оглянулось. И у этого не было глаз. Но огромные ноздри чутко шевелились, а пасть свирепо оскалилась, обнажая здоровенные белые зубы. Монстр угрожающе глухо зарычал.
Тут только до Михаила дошло, что в правой руке он все еще сжимает рифленую рукоятку пистолета. Он нажал на спусковой крючок. Ничего не произошло. Монстр, чуть покачнувшись, шагнул ему навстречу. Отчаяние само уложило большой палец правой руки на предохранитель и сдвинуло его вниз. Отчаяние повторно нажало указательным пальцем. В звенящей тишине Соленой пещеры гулко грохнул выстрел.
- Монстр схватился за грудь. Его отшвырнуло, и он покатился вниз по склону.
Шмидт побежал, поковылял по песку дальше, тревожно поводя лучом фонаря по сторонам. Кати теперь нигде не было видно.
- Катя! Катька, ты где?! Катя! Из темноты вынырнуло новое безглазое лицо, оказавшееся совсем рядом. Чувствовалось даже дыхание из горячего слюнявого рта. Миша, не раздумывая, выстрелил в него.
- Катя, где ты, черт?!
Надо было непрерывно двигаться, надо было ее найти. Он будет двигаться и стрелять, пока есть патроны.
В сапоги набился песок, и это создавало неудобства. Дышалось тут и вправду необыкновенно легко, точно на морском побережье. Но все это не замечалось, было за гранью сознания, в котором работало только зрение. Оно фиксировало лишь опасных монстров, их следовало убивать, и искало Катю, ее следовало искать. Простые задачи способствуют выживаемости.
Миша дал себе несколько минут, чтобы остановиться, оглядеться, прислушаться. Рычание и урчание в одном месте заставило его двинуть луч фонаря туда. Там уже несколько голых тел склонилось над мертвым дудковским хорунжим. Неподалеку корчилось подраненное из пистолета существо.
В другой стороне раздался отчаянный крик. Миша резко перевел свет туда. Никого не зафиксировал. Повторившийся крик был мужским.
Вся темнота была местом, где можно спрятаться. Но это относилось только к миру зрячих. Слепые обитатели Соленой пещеры, должно быть, жили в мире звуков и запахов. Вынырнули еще два голых существа. Шмидт прицелился и уже готов был стрелять, как вдруг понял, что они чем-то отличаются от замеченных прежде. Блестели глаза и на голове имелись волосы. Световой конус демаскировал, и из него постарались побыстрей убраться совершенно голые атаман Пуков и есаул Абашин. Затем в луче мелькнули и безглазые существа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
