— У японцев нет ПКР на полуострове, и в ближайшие недели не появится, — уверенно ответил Лямин, взглянув в глаза неожиданно смутившемуся майору. — Их ракеты лежат сейчас в полутора тысячах метров под поверхностью Тихого океана, и новым появиться неоткуда. И танки вдоль берега тоже не расставлены ровными рядами. Нет у них таких сил, чтоб полностью прикрыть побережье. Их войска сейчас стянуты к Петропавловску, там вся тяжелая техника и артиллерия. И к тому моменту, когда транспорты с десантом выйдут в открытое море, мы будем знать об их обороне в районе высадки все до последней мелочи, вплоть до положения каждого конкретного солдата и о том, в какую сторону направлен ствол его оружия.
— Страшная военная тайна? — Иволгин скептически усмехнулся.
— Пока — да. Всему свое время. Никто не собирается бросать вас в мясорубку без малейшего шанса, майор, не для того вас так готовят. А потери бывают всегда, на то и война.
— Даже если удастся высадиться, что мы станем делать дальше? Без поддержки с воздуха, с минимумом артиллерии, только с легкой бронетехникой и теми припасами, что боец может унести на себе, нам нужно будет выдержать бой с японской дивизией, пусть и понесшей уже потери в боях с защитниками Петропавловска. Что мы противопоставим их танкам? Мой батальон просто пустят на фарш!
— У нас нет возможностей доставить на Камчатку морем полнокровную дивизию. Даже бригаду перебросить, и то не хватит сил. Да и во времена Союза такое едва ли было возможно. Но на вас поставлено слишком многое, так что шансы уравнять необходимо. Собственно, кое-что мы уже придумали, чтобы усилить вашу огневую мощь. Скоро сами увидите, но для этого нужно лететь со мной, сейчас!
Обещаний комфлота сюрприз не заставил себя ждать. Прибывший на товарную станцию Краснодара откуда-то с севера эшелон, окруженный сейчас редким кольцом часовых, скорее изображавших, что несут службу, чем всерьез что-то охранявших, состоял из множества железнодорожных платформ. На них, замотанные брезентом, возвышались угловатые конструкции, о назначении которых майор Иволгин догадался бы, даже не проглядывай кое-где гусеница, а в другом месте — конец орудийного ствола. С одной из боевых машин уже стащили брезентовый чехол, и прибывшие на станцию офицеры смогли рассмотреть ее во всех деталях. Коробчатый остроносый корпус боевой машины десанта БМД-3, покрытый свежей краской, опирался на узкие гусеницы, а на нем взгромоздилась широкая и плоская башня с длинноствольной пушкой внушительного калибра.
— Знакомо? — Контр-адмирал Лямин покосился на майора, уже открывшего рот, чтобы что-то сказать. — Это самоходная противотанковая пушка «Спрут-СД». Разработана для нужд воздушно-десантных войск. Было выпущено всего несколько десятков таких машин, и кое-кто решил, что вам они сейчас будут гораздо более полезны, чем «голубым беретам». Оснащенная автоматом заряжания гладкоствольная пушка калибра сто двадцать пять миллиметров, аналогичная орудию танка Т-80, не менее совершенная система управления огнем, ночные прицелы командира и наводчика. В боекомплект входят как обычные снаряды, так и управляемые ракеты. Дизель мощностью в пять сотен «лошадей» обеспечивает высочайшую подвижность, а емкость топливных баков обеспечивает запас хода при движении по бездорожью до трехсот пятидесяти километров. И при этом боевая масса чуть более восемнадцати тонн, а еще — способность плавать.
— И броня, которую мизинцем можно проткнуть, — хмыкнул Иволгин. — Хреновая замена настоящим танкам, товарищ адмирал. Если на нашем пути попадется хотя бы взвод японских «Тип 90», они этих «голожопых Фердинандов» на гусеницы намотают. Нет, Т-72 лучше!
— Ты сам жаловался на низкую огневую мощь, майор! Припомни-ка, сколько средних танков примет на борт десантный корабль? Десять? Хорошо, двенадцать. И все, больше ни одного лишнего снаряда, ни одного литра соляры. А эти машины сочетают в себе компактность и подвижность БТР с огневой мощью основного боевого танка. Да те же американцы лет пятнадцать бились над созданием чего-то подобного для своих «сил быстрого реагирования», а получилось это у нас!
Иволгин лишь покорно пожал плечами в ответ:
— На безрыбье, как говорится, и рак — рыба, товарищ контр-адмирал! Что дадите, тому и будем рады. Нас там будет жалкая горстка против полной дивизии, так что каждая лишняя единица «брони» означает хоть какой-то шанс, возможность продержаться еще несколько минут.
— Ну, значит, готовься, майор! Скоро в дело!
— Да когда же? Мы готовы хоть сейчас, товарищ командующий! Только отдайте приказ, мы косых порвем голыми руками!
— Скоро, майор, скоро! — Адмирал ободряюще хлопнул Иволгина по могучему плечу. — Мы ударим, и тебе с твоими парнями предстоит оказаться на острие атаки — и победить!
Командующий Тихоокеанским флотом, несмотря на все подозрения командира морпехов, действительно не знал и даже не мог предположить о точной дате высадки, которой ждали все, здесь, в тылу, в кабинетах Кремля и Генштаба, и, больше всего, среди сопок Камчатки, снова и снова содрогавшихся от артиллерийского обстрела.
Простившись с командиром батальона морской пехоты, Лямин направился к ожидавшей его у контрольно-пропускного пункта строгой «Волге», разумеется, угольно-черного цвета. Увидев командующего, навстречу ему бросился адъютант, протягивая трубку спутникового телефона:
— Министр на связи!
Поднеся аппарат к уху, Лямин услышал рокочущий бас Сергея Бурова, пробившийся сквозь тысячи километров пространства и атмосферные помехи:
— Товарищ контр-адмирал, приказываю прибыть в Кремль как можно быстрее! Бросайте все дела и езжайте на аэродром, самолет за вами уже должен приземлить!
— Есть, товарищ министр! — Лямин нажал клавишу отбоя, и, возвращая аппарат адъютанту, приказал: — Свяжись с судостроительным заводом, уточни, как продвигаются работы!
«Волга», сопровождаемая машиной ВАИ, мчавшейся впереди и распугивавшей автолюбителей и казенный транспорт пронзительным воем сирены, добралась до аэропорта за час, въехав прямиком на летное поле. Там, на крайне полосе, уже стоял готовый к взлету Ту-204, широко раскинувший крылья. Поднявшись на борт лайнера в сопровождении одного из членов экипажа и своего адъютанта, Лямин, окинув взглядом роскошный салон, только присвистнул. Пилот, стоявший позади, понимающе усмехнулся, пояснив:
— Вообще-то наш «борт» числится в составе президентского авиаотряда. Возим особо важных персон!
— Ну, я уж аккуратненько, с краешка пристроюсь, — попытался пошутить все еще растерянный контр-адмирал, привыкший к гулким, наполненным шумом и запахом авиационного керосина «илам» и «антоновым» флотской авиации.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
