***
Команда с мостика, и первая пара пилотов занимает места в кабинах. Рубки втягиваются, и двеннадцатиметровые сигары заталкиваются в трубы торпедных аппаратов. Пора и мне упаковываться -- иду во второй группе. Для внешнего наблюдателя пароход сейчас направляется к причалу, но в его наглухо закрытом носовом трюме идёт напряжённая работа.
Шипит воздух. Расчёт фиксирует выход ныряльщиков и, закрыв передние крышки аппаратов, втаскивает обратно поршни-толкатели. Я втягиваю рубку до щелчка запора. Слышу, как снаряд вместе со мной до упора подают вперёд. Короткий лязг закрывшейся крышки. Секунды ожидания, шипение и резкое ускорение.
Меня отстрелили. Теперь -- не зевать. Рубку вверх, ход! Глубина два метра, дифферент на нос. Выравниваюсь на пяти метрах, поворачиваю на заданный азимут и отсчитываю секунды по часам. В мутной воде решительно ничего не видно. Вверху светло -- а всё остальное зелёная дымка. Ха, а слева различима вытянутая тень ныряльщика, покинувшего соседний аппарат. Она чуть впереди и удаляется.
Время вышло. Доворачиваю туда, где по расчёту должна быть цель, и отключаю двигатель. Медленно всплываю. Рубка над водой. Впереди и правее - винтовой корвет "Яньу". Навожу на него. Очень удобное управление. Считанные секунды, и я на боевом курсе. Тумблер раскрутки гироскопа -- слышу работу мотора и по стрелке амперметра контролирую ток.
Снизился и застабилизировался. Есть рабочей режим.
Пуск моторов торпеды. Фиксирую нарастание скорости нашей сцепки, и тяну за рычаг замка.
Пошла, родимая прямо туда, куда метил. А мне направо и вниз.
Три взрыва прозвучали с небольшими интервалами, чуть позднее до меня донёсся четвёртый. Остальные пять пришли только через пару минут, но, довольно дружно.
Вот и вся операция. Что сейчас происходит в порту, попали торпеды в цели или, пробежав мимо, разметали песок берегов? Что предприняли хозяева порта в отношении "Аргонавта"? Ничего не знаю. Иду вниз по течению Миньдзяна и поглядываю, чтобы не врезаться в берег. Я под водой на глубине пяти метров и скорость моя такая же, как у прогуливающегося пешехода. Видимость -- метр или два. Если препятствие появится точно перед носом, ничего, кроме выключения мотора я предпринять не успею.
К счастью откос дна появляется слева и мне удаётся плавно отвернуть. И плыть мне так верных четыре с половиной часа. А потом нужно выныривать и осматриваться.
***
Аргонавт подобрал всех. После бункеровки он вышел из реки и встал на якорь на внешнем рейде. Я добрался до него через полтора часа после того, как всплыл и осмотрелся. Хорошо ходить на электричестве. Не очень утомительно.
- Да уж, Пётр Семёнович! Тряхнули вы, батенька, стариной, - Михаил Львович выглядит одухотворённо. - Представьте себе, швартуемся мы для приёмки угля, на борт поднимается чиновник и приступает к проверке документов на судно и груз. А сам весь такой бдительный. Рассказывает, как накануне вся французская эскадра прямо вот тут, считай, у входа в порт, в одночасье взлетела на воздух так, будто сами команды взорвали собственные крюйт-камеры.
Но, что удивительно, их примеру последовали и оказавшиеся по соседству два новейших китайских броненосца, только что прибывшие с верфей Германии.
Конечно, я потчую дорогого гостя лучшим чаем, подношу ему традиционные подарки, изготовленные искусными ювелирами. Сочувствую, выражаю надежду на то, что мы сумеем благополучно загрузиться углем, и тут начинается ваше представление. Мы выскакиваем на палубу при звуке первого же взрыва, и в течение буквально пары минут видим гибель всей Фучжоуской эскадры.
Мне кажется, Александр Александрович именно об этой услуге нас просил?
- А уголь-то загрузили?
- Помилуйте, какой уголь? Вы представить себе не можете, что за тарарам начался на реке. Все бросились врассыпную: кто вниз по течению, кто вверх, а иные направились в протоку. Столкновения, вопли, неразбериха. Просто бежали, куда глаза глядят, и никому до нас не было никакого дела. А ждать когда всё уляжется, никак невозможно-с. Нужно поспешать к морю, ныряльщики собирать. Мы и отчалили. Чай, дотянем до дому на том, что осталось.
***
- Исполнено верно, - телеграфировал государь на эскадру, когда мы связались с ним уже из Посьета.
А в газетах прописали, что бумага на аренду земли для постройки железной дороги с Дальнего Востока в центральные районы России высокими договаривающимися сторонами согласована, и делу уже дан ход. Стало быть, за добро наши южные соседи ничего не делают, а вот когда для них запахло жареным -- сразу стали сговорчивыми. Ну да, в политике по-другому и не бывает, потому и не люблю я это гадостное дело.
***
Эскадру я так и сдал Измаилу Максимовичу. Он хорошо освоился с нашим необычным оружием и необходимостью сохранения его тайны. Мы с моей Дусей опять вернулись в Севастополь, только в покое нас не оставили -- Сан Саныч ненадолго заезжал в Ливадию -- он султана турецкого и хедива египетского пригласил погостить и решил, что я их обязательно заинтересую.
Тоже мне, диковину нашёл. Меня, как Вы поняли, при входе вырядили в мундир с орденами -- к четырём Георгиям, которые я очень уважаю, прибавилась еще пара штук, мне неизвестных. Красивые, торжественные богато украшенные. Словом, государь явственно продемонстрировал свою приязнь ко мне.
Гости не знали русского и объяснились с Сан Санычем на английском, который я более-менее понимаю, хотя говорю на нём довольно коряво. Собственно, Государь, представив меня гостям, сразу дал им понять, что горько сожалеет о назначении меня советником потому, что рекомендованный мною ему для обустройства на Дальнем Востоке порт Посьет оказался очень даже замерзающим зимой. К тому же, отличается гнилым неприветливым климатом, требует больших расходов по доставке туда строительных материалов и огромного комплекса работ по устройству пресного водоснабжения.
Сами понимаете, что подобное вступление меня нисколько не воодушевило и понять, зачем я тут понадобился, не помогло. Общая же тональность разговоров была столь неоднозначной, что я никак не мог сообразить, зачем эти люди съехались сюда. Они ведь не бездельники -- у каждого куча дел в своей стране. Так бы, наверное, и не узнал, если бы вечером не потолковал с Сан Санычем с глазу на глаз. То ли ему нужно было выговориться, то ли он хотел порассуждать в присутствии кого-то нейтрального -- ведь сообразил уже, что собственные потребности оказывают крайне малое влияние на слова и поступки Вашего покорного слуги. То есть лукавства он от меня не ждёт и знает, коли, брякну что не так, то в силу глубокого и искреннего заблуждения или сдуру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
